Наука и проклятия - Орлова Анна - Страница 14

Я почесала «мерзкую тварь» за ухом, она тихонько заурчала. Стефан тоже украдкой, под прикрытием скатерти, погладил Лису, которая тыкалась в него мордочкой.

Свекровь продолжала верещать, выплескивая на меня весь запас желчи. Из чего я узнала, что виновата во всем, от грядущего позора семьи Скоттов до весенних паводков. Хорошо еще в недавнем покушении на короля не обвинили.

— Мама, перестань. Маргарита не знала, — резко потребовал муж, не дождавшись, когда она угомонится. Затем обратился ко мне: — Дорогая, кошек лучше отсюда убрать, у мамы на них аллергия.

— Да, аллергия! — завопила свекровь, дыша тяжело, как загнанная лошадь. — Ты!..

— Мама! — одернул барон.

— Разумеется, — ответила я, поднимаясь, и подхватила на руки недовольную живность. — Быть может, миссис Скотт нужно к доктору? Успокоительного попить, на курорт съездить?

Хелен, метнув на меня злой взгляд, принялась обмахивать маму платком и совать воду в скрюченные, как когти, пальцы. Джорджина растерянно кусала губы.

Отношения с новоявленной родней определенно не задались с самого начала.

Хотела бы я знать, почему Донал об этом ни словом не заикнулся? Кому он хотел сделать гадость — мне или свекрови?

— Я пойду к себе, — устало сказала я, разворачиваясь к выходу. — Всем доброй ночи. Мистер Харпер, мистер Тодд, до свидания.

Натянуто улыбнулась мужу и вышла из столовой, услышав напоследок гневную реплику свекрови: «Да был бы ты настоящим мужчиной!..»

Тяжелая дверь захлопнулась, отрезая меня от разгорающегося скандала. Бедный, бедный барон!

Я уже приняла ванну, переоделась ко сну и уютно устроилась в постели с двумя громко мурлычущими кошками, когда постучали в дверь, разделявшую наши с бароном спальни.

Запахнув поплотнее стеганый халат, я крикнула:

— Войдите!

Скрипнули петли, и в мою комнату вошел барон, тоже в халате и с подносом в руках.

— Простите за беспокойство, Маргарита, — чуть виновато улыбнулся он, поставив свою ношу на столик у кровати. — Я вспомнил, что вы остались без десерта.

На подносе красовались заварочный чайник с чашками, горка пирожных и две пиалы со сливками. Даже о кошках не забыл.

— Спасибо. Вы очень любезны, — сказала я несколько растерянно. Стоило бы пригласить мужа на вечерний чай, тем более что он сам озаботился угощением, вот только…

— Не буду мешать, — понимающе улыбнулся он. — Доброй ночи, Маргарита!

— Доброй ночи, — пожелала я уже закрывшейся двери.

Надо же, какая забота! И не лакею приказал, а сам принес.

— Мур? — Марка вопросительно пощекотала усами мою руку.

— Угощайтесь, — разрешила я и, налив себе чаю, взяла с тарелки пирожное.

Лакомиться в постели на ночь глядя было приятно. Хотя я как-то иначе представляла свою первую брачную ночь. Или уже вторую?

Утро началось с касания к плечу, такого легкого, будто на него села бабочка, и робких слов:

— Миледи, просыпайтесь.

Я нехотя открыла глаза и увидела склонившуюся надо мной Бетти. Она тут же ойкнула и отшатнулась.

— Неужели такая страшная? — Я пригладила растрепанные рыжие локоны и потерла глаза. — Который час?

В сон клонило невыносимо.

— Завтрак через два часа, миледи! — сообщила она, приседая.

— Тогда зачем ты меня подняла в такую рань?!

Спать мигом захотелось еще сильней.

— Так ведь его милость приказали, — растерялась горничная.

Интересно, какая муха укусила моего разлюбезного супруга, что ему вздумалось поднять меня в… Я взяла с тумбочки свои наручные часики. Во сколько?! Будить в шесть утра — это жестоко!

Делать нечего, пришлось вставать. Марка подняла голову, зевнула во всю пасть и снова засопела, а Лиса даже ухом не повела.

Сегодня Бетти вела себя тихо-тихо, как мышка. Голоса почти не подавала, даже глаз не поднимала. Она ловко уложила мне волосы и помогла надеть платье цвета морской волны, весьма эффектно облегающее фигуру. Затем отступила на шаг и постучала в смежную спальню.

— Миледи готова, ваша милость! — пискнула она, приоткрыв дверь лишь на волосок.

— Прекрасно, — отозвался барон. — Доброе утро, Маргарита. Могу я войти?

— Конечно. Доброе утро, — и покосилась на свое отражение, удостоверяясь, что выгляжу идеально.

Поймав себя на вполне понятном женском волнении, я нервно усмехнулась и встала навстречу мужу.

Строгий синий костюм шел барону необыкновенно. Высокий, светловолосый, красивый — девичья погибель, да и только!

Муж приблизился, поцеловал мне руку и улыбнулся.

— Пойдемте, Маргарита. Нас ждут.

Сердце застучало быстрее, особенно когда я поняла, что он не торопится выпускать мои пальцы, целуя их уже не столь вежливо-безразлично.

Нас действительно ждали. В холле выстроились нарядные слуги, от дворецкого до последнего поваренка. Выглядело это очень торжественно: белый мрамор лестницы, укрытый толстым ковром; убранные цветами стены; старинные доспехи, столетиями несущие тут стражу. И два десятка слуг, взирающих на нас снизу вверх.

У меня почему-то задрожали коленки, так что барон чуть сильнее сжал мои пальцы, успокаивая.

Он остановился на площадке лестницы. Поднял наши переплетенные руки, демонстрируя всем кольцо, и проговорил спокойно и веско:

— Я, Фицуильям Скотт, семнадцатый барон Мэлоуэн, представляю вам мою жену и вашу госпожу.

Слуги дружно поклонились, затем вперед выступил дворецкий, вопреки моим ожиданиям, вовсе не седовласый и величественный, а крепкий мужчина лет сорока.

— Рады приветствовать вас, миледи. Позвольте познакомить вас со слугами.

Я благосклонно (надеюсь!) кивнула, несколько ошарашенная такой торжественностью. Ох уж эти аристократы!

В череде новых лиц встречались и уже знакомые: горничные Мэри и Бетги, повариха с поварятами, лакей. Признаюсь, я была несказанно счастлива, когда торжественная часть закончилась и дворецкий ударил в гонг, знаменуя время завтрака…

Ох, мама! Зачем я только согласилась?

В столовой уже собралась семья: дамы в утренних светлых платьях и хмурый Донал, бросивший на меня единственный короткий взгляд. Выглядел он несколько помятым, как будто кутил ночь напролет. Впрочем, на завидном аппетите это не сказалось.

Зато сестры ковырялись в своих тарелках, не поднимая глаз, а свекровь… Свекровь улыбалась. От улыбки этой — даже не приклеенной, а будто гвоздями приколоченной — бросало в дрожь.

— Доброе утро, дорогая, — прошелестела она и привстала, чтобы запечатлеть на моей щеке поцелуй, обдав приторным запахом розового масла. — Девочки, поздоровайтесь с Маргаритой.

Они ответили нестройными приветствиями.

— Доброе утро… мама, — от неожиданности брякнула я.

Ничего себе, перемены!

Ее чуть поблекшие голубые глаза сверкнули, но и тут она не дала себе воли, что напугало меня еще больше. Уж лучше бы кричала, чем улыбаться и сюсюкать. Что же тут вчера было, если сегодня свекровь ведет себя как пыльным мешком пришибленная?

Надеюсь, меня тут хоть не отравят по-тихому? Впрочем, нет — барону позарез нужен наследник, так что ближайшие год-другой можно не опасаться.

Свекровь продолжала щебетать, уже не столь натужно. Извинений, кстати, так и не принесла. По-видимому, я должна обо всем забыть и играть в счастливую семью. Ну-ну. Скандал я, положим, закатывать не стану… Но при случае припомню.

Она сделала знак лакею подавать на стол. Хм, а ведь если барон представил меня слугам как хозяйку, теперь я должна ими управлять? По правде говоря, не было ни малейшего желания впрягаться в это ярмо. Это лишь со стороны кажется, что невелик труд — знай себе командуй. На деле пришлось бы во все вникать, а у меня совсем иные задачи.

И что-то мне подсказывало, что власть в доме свекровь без боя не отдаст.

Завтрак оказался плотным: колбаски, жареная ветчина, яичница, тосты.

— Пожалуйста, принесите мне молока, — попросила я лакея, не увидев на столе молочника.