Застывшая тень
(Большая книга забытой фантастики) - Остен Джон - Страница 35

Он бросил взгляд на визитную карточку и прочел ее вслух:

Преп. Элиа Тимминс

61, Ребекка-стрит.

— Он, небось, вам порадуется. Ну, поднимайтесь, довольно спать.

Ему пришлось потратить немало сил, прежде чем удалось заставить премьер-министра выйти на улицу. Позвав извозчика, он приказал:

— Кучер, вы отвезете моего друга вот по этому адресу, — и он протянул ему визитную карточку. — Вы скажете священнику, что привезли ему племянника с Майорки.

— Откуда? — заворчал извозчик.

— С Майорки, не забудьте, пожалуйста. Их там четыре: Майорка, Минорка и еще какие-то, — объяснил Робсон, стараясь припомнить свои старые разговоры с премьер-министром.

— Ладно, — сказал кучер.

— Всего лучшего, старина! — крикнул Робсон, впихнув герцога в карету и захлопнув дверцу. — Кланяйтесь Элиа.

Было уже около часа ночи, когда экипаж подъехал к дому номер 61 на Ребекка-стрит. Кучер слез с козел и позвонил. Через несколько минут открылось окно, и из него высунулась голова мужчины.

— Кто там?

— Ваш племянник с Минорки.

— Кто такой?..

— Ваш племянник с Минорки. Это какой-то остров… Там четыре острова.

— У меня нет никакого племянника на Минорке, — запротестовал испуганный священник.

— Ну, конечно, сейчас он не на Минорке, а в моей карете, — заявил извозчик.

— Я его не знаю, тут произошла какая-то ошибка, — уверял священник.

— Какая там ошибка, — закричал кучер, — у нас есть ваша визитная карточка. Спускайтесь скорей и посмотрите сами.

В этот момент в противоположном доме открылось окно и показалась чья-то голова.

— Что тут за шум? — спросил потревоженный жилец.

— Я привез блудного сына в родное гнездо, а его дядя не желает принять его, — орал раздраженный извозчик.

— Какой позор! — заметил тот же голос.

— Не стоять же мне тут всю ночь? — продолжал кучер, поворачиваясь к своему пассажиру. — Эй, вы, вылезайте живее да поговорите с вашим дорогим дядей.

Громко ругаясь, он полез в карету и вытащил оттуда своего седока. В соседних домах начали открываться окна, из них свешивались любопытные, которым священник пытался объяснить причину суматохи.

— Ваш племянник потерял сознание, — кричал извозчик, положив герцога у порога двери. — Если вы оставите его под открытым небом, то можете смело сказать, что убили его своей неосторожностью. Сойдете вы вниз или нет?

Мистер Тимминс не колебался более. Он был глубоко убежден, что произошло печальное недоразумение, которое ему удастся выяснить не позже, чем на следующее утро. Минуту спустя он открыл входную дверь.

— Десять шиллингов, это моя последняя цена, — кричал кучер, — не так уж дорого за то, чтобы привезти вашего драгоценного племянника с Минорки. А если заставите меня ждать еще дольше, то извольте заплатить пятнадцать.

— Мэри, мой кошелек, — крикнул несчастный и, пока его жена бегала за деньгами, он попросил извозчика помочь ему перенести герцога в гостиную на диван, где тот снова погрузился в глубокий сон.

Карета уехала, окна соседних домов закрылись, и мистер Тимминс с женой вернулся к своему новому гостю.

— Никогда в жизни я его не видел, — сказал священник, — это какая-то ужасная ошибка.

— У него тонкие черты лица, — заметила его жена.

— Ну, а по моему, у него такой вид, как будто бы он только что вышел из тюрьмы, — возразил муж. — Подождем до завтра.

В эту ночь мистер Тимминс спал плохо, а жена его и совсем не сомкнула глаз: она начинала догадываться, в чем дело. В пять часов утра она не выдержала и разбудила мужа, чтобы поделиться с ним своими соображениями.

— Элиа, — сказала она, — это дядя Сэм.

— Кто? — проворчал муж.

— Дядя Сэм. Он уехал в девственные леса Австралии, когда я была совсем маленькой, и говорил, что когда-нибудь вернется. Он очень богат.

— Это было бы недурно, — заявил мистер Тимминс, жалевший о своих десяти шиллингах.

Часов в семь утра миссис Тимминс, услышав шум в гостиной, оделась и сошла вниз поздороваться с гостем. Он стоял у окна.

— Здравствуйте, дядя Сэм, очень рада вас видеть, — сказала она, направляюсь к нему.

Герцог обернулся. Увидя улыбающееся лицо и протянутые к нему руки, он улыбнулся в ответ, и они дружески поздоровались.

— Надеюсь, сегодня вы чувствуете себя лучше, — продолжала она.

Гость пробормотал какие то нечленораздельные слова. Она повторила вопрос и в ответ услышала те же странные звуки. Вне себя от изумления, она побежала к мужу.

— Это действительно дядя Сэм, — объявила она, — но он забыл свой родной язык и умеет говорить только по-австралийски.

— Что за чепуха!..

— Идите вниз и посмотрите сами.

Мистер Тимминс спустился в гостиную, и жена представила их друг другу. Дядя Сэм улыбнулся, горячо пожав ему руку, но не мог произнести ни одного понятного слова.

— Какой ужас, — простонал бедный священник, — что же мы будем теперь с ним делать?

— Прежде всего, надо учить его английскому языку, — решила жена. — Дядя Сэм… Элиа… Мэри… — начала она, указывая герцогу пальцем по очереди каждого.

Герцог повторял слова и быстро запоминал их. Обучение продолжалось и за завтраком, к концу которого гость твердо запомнил слова «мармелад» и «масло», растапливая мало-помалу ледяной скептицизм священника.

Слух о прибытии не то племянника, не то дяди или дедушки мистера Тимминса распространился с необычайной быстротой и взбудоражил весь квартал. Но к концу дня это событие отошло на задний план перед потрясающей новостью об исчезновении премьер-министра. Это исчезновение совпало с серьезными осложнениями в области внешней политики и вызвало настоящую панику; рента упала до 83. Была назначена награда в десять тысяч фунтов тому, кто найдет герцога, но все оказалось напрасно. Несколько дней спустя пост премьер-министра был занят другим государственным мужем.

Тем временем герцог Гислей, ставший Самуэлем Белей, делал быстрые успехи в начальных науках. Через месяц он мог свободно излагать свои мысли. К концу года он бегло читал и писал. Ему нашли место счетовода в конторе Хиченса.

Так прошли три года и два месяца. Однажды вечером счетовод Хиченсов, комиссионеров по продаже индиго, лег спать в состоянии странного возбуждения. Во сне индиго странным образом смешивалось с индийской рупией, племянник Элиа с посланником Франции, а Мэри с ее величеством королевой. К утру мысли его стали яснее.

— Кабинет собирается в полдень, — думал он, — в одиннадцать часов я получу шифрованные телеграммы из Парижа и Каира, а посланник явится не раньше четырех. К этому времени наше положение определится.

В эту минуту кто-то постучал в дверь.

— Кто там? — крикнул он.

— Вы опоздали, дядя Сэм, — ответил чей-то голос, — завтрак уже давно готов.

Он спрыгнул с постели и поднял шторы.

«Где же это я?» — подумал он. Он увидел себя в зеркале и не узнал. Посмотрел на часы: у него были золотые часы, а эта серебряная луковка, очевидно, не его, хотя и кажется ему странным образом знакомой… Что это все означает?.. И почему лакей не приходит одевать его?.. Тут какая-то тайна… Он нерешительно спустился вниз. В маленькой столовой он увидел Мэри и Элиа. Почему они называют его дядей Сэмом?

— Я боюсь, как бы не опоздали в контору, дядя, — сказала Мери. И герцог поймал себя на том, что он испуганно посмотрел на часы. Перед его глазами промелькнул магазин Хиченса. В девять часов он должен быть за своей конторкой, нужно просмотреть счета на индиго. Но как же быть тогда с заседанием кабинета министров, назначенным на двенадцать часов?

— Вы плохо выглядите сегодня, дядя Сэм, — сказала миссис Тимминс, — вам нужно денек отдохнуть. Я уверена, что мистер Хиченс согласится на это. Элиа зайдет в контору предупредить его.