Любовник на двоих - Дар Фредерик - Страница 11
- Предыдущая
- 11/21
- Следующая
— Их не было! Я неподвижна как мешок с песком, Вик. Мне кажется, это и так видно…
— А если бы вы попробовали еще раз?
— А на кой, простите, черт?
Теперь уже вид у нее был совсем злой. В ее глазах читалась решимость любой ценой оставаться несчастной и давать об этом знать другим.
— Я не врач, Ева…
— Жаль!
— Не смейтесь!.. Это позволяет мне придерживаться очень простых суждений в медицинских вопросах. Я говорю себе самым примитивным образом, что коль у человека есть две ноги, то он должен ими пользоваться… Если у вас, Ева, есть две ноги, то вы должны уметь заставить их служить вам.
— Ваше суждение не просто примитивное — оно глупое.
— Я убежден в том, что говорю.
— Хотела бы я посмотреть на вас на моем месте!.. О, хотя бы каких-нибудь две минуты. Я ведь не так зла как вы думаете!
— Я не думаю ничего подобного! Она хихикнула. Бог его знает, что это могло обозначать.
— Послушайте, Ева…
— Что еще?
— Я ведь сильный мужчина, вы знаете?
— Тем лучше, так что из этого следует?
— Я бы хотел помочь вам постоять… Вы бы попробовали двигать ногами, чтобы посмотреть…
— И смотреть нечего. Эти ноги, Вик, — совсем не ноги. Всего лишь.., придаток. Ненужный придаток.
— Вместо того, чтобы спорить, давайте лучше попробуем… Ну не отказывайте мне, милая моя…
Какое-то мгновение Ева колебалась. Я не осмеливался настаивать. Наконец она кивнула головой:
— Ну, хорошо, если это действительно доставит вам такое удовольствие…
Я обнял ее, пытаясь вывести из коляски. Почувствовал ее упругие груди, и это сильно меня взволновало.
Ну и задачу поставил я перед собой! Изо всех сил пытался поддерживать ее тело в прямом положении, так, чтобы ноги были вытянуты во всю длину и пятки касались пола, — и сил моих, сколько я ни напрягался, не хватало.
Я смотрел на наше отражение в бассейне. Жестокое это было зеркало!
Ноги Евы были совершенно безжизненны, висят, как плети.
— Попробуйте вынести одну вперед другой, — упрашивал я ее.
Все напрасно — отчаяние мое стремительно возрастало.
— Я не могу, — уже чуть ли не стонала она.
— Ну попробуйте, — снова и снова упрашивал я ее.
— Я не могу, Вик… Нет у меня этих ног, вы понимаете, нет! Ниже бедер я совершенно ничего не чувствую!
Она плакала, я истекал потом. Вдруг я услышал суховатый голос Элен:
— Боже мой, что вы делаете?!
Я увидел в бассейне отражение Элен, повернул голову назад. Элен стояла у входа в патио, в глазах у нее был ужас.
Я отнес Еву в коляску. Теперь-то я уже точно знал, что она не могла ходить. Нетрудно было убедиться в этом после такого ужасного представления, устроенного мной самим же. Элен вообще смотрела на меня как на сумасшедшего.
— Вот видите, Виктор, — только и сказала она мне.
Но эти слова, показалось мне, содержали в себе все упреки мира.
— Извините меня, Ева… Я… Я идиот. Ноя ведь хотел как лучше, вы меня понимаете?..
Ева спрятала лицо в руки и плакала.
Я снял пиджак со спинки кресла. Потом сделал Элен знак следовать за мной.
Мы вышли в холл. Через стекло было видно, как рыдала Ева. Если бы я мог избить себя, я бы непременно это сделал.
— Зачем эта клоунада, Виктор? — спросила у меня Элен.
Я опустил голову.
Действительно, сумасшедшая затея. Я вбил себе в голову, что ваша сестра может ходить.
И тут я взял и рассказал ей все обо всех своих неожиданных открытиях: о грязи на лодыжке и на машине, о розовой ленточке возле гаража…
— Вас все это не смущает, Элен?
— Подождите, Виктор, спокойнее. Всему этому можно найти объяснение… Что касается машины, то садовник — ужасный лентяй, как и все южане. Ленточка? Ева потеряла ее, и ветер, а он был очень сильный сегодня ночью, унес ее в то место, где вы ее и нашли…
— Допустим. Ну, а грязь на лодыжке?
— Постойте… Ева любит помогать Амелии… Вчера вечером, если вы помните, у нас были на ужин испанские козельцы… Нет овощей более грязных, вы ведь знаете… Вот грязь с них и попала на ногу сестре. А поскольку она ног не чувствует, то и не заметила… Видите, как все просто.
Мои сомнения были поколеблены. Конечно же, мое предположение совершенно сумасшедшее, все в самом деле вполне объяснимо.
— Вы, пожалуй, правы, моя дорогая…
— Ну что вы себе вообразили, Виктор? Что Ева тайком ходит и садится ночью за руль автомобиля?
— Я виновато улыбнулся. Мне даже стыдно стало.
— Но, мой друг, — продолжила Элен, — это ведь физически невозможно! Вы же сами видели, что вышло изо всех ваших нелепых попыток.
— К сожалению, да. Надеюсь, она простит мне этот дурацкий экзамен?
— Конечно, простит. Правда, ей было больно… Вы ведь даже представить не можете, как переживает она свою беду! Терпеть не может, когда о ней говорят…
— Вот и не будем больше говорить о ней, Элен.
Глава 9
Ночью я почти не спал. Нервы мои были на пределе, я все прислушивался к тишине в доме. Хотя, конечно, тишина в таком огромном доме не может быть полной: то скрипнет что-то, то вздрогнет, то зашелестит, а то и вовсе донесется какой-нибудь странный звук — будто из замогилья… Нет ничего тревожнее этих звуков, когда не спится и нервы не в порядке…
Раз сто я вставал и подходил то к окну, то к приоткрытой двери… Все мне что-то чудилось, даже шаги в коридоре… Но каждый раз я убеждался, что ошибся. Лишь один звук в этом доме не вызывал у меня никаких сомнений относительно своего происхождения: размеренный храп Амелии, спавшей наверху.
Только под утро мне удалось заснуть.
И теперь уже я не вышел к завтраку.
Прошло несколько дней. В заботах об устройстве магазина я забыл обо всех своих удивительных предположениях. «Шкатулка с Мечтами» постепенно обретала дыхание. Она все более и более походила на то, что мы задумали. У меня не оставалось сомнений, что это будет заведение во всех отношениях примечательное и необыкновенное: и роскошное, и современное, — словом, оно действительно обещало стать сенсацией в здешних местах.
Предприятие, судя по всему, обходилось нам миллионов в восемнадцать, но затраченные франки должны были с лихвой окупиться.
И я, и Элен, и Ева — все мы были очень сильно возбуждены: нас по-настоящему захватил азарт предпринимателей.
Поскольку Ева, как я ее ни приглашал, отказывалась побывать со мной на месте, то я постоянно привозил ей фотографии, из которых можно было составить представление о ходе работ по зримому воплощению идеи, автором которой была она.
Ева подолгу рассматривала их, делала замечания, обращала внимание на подробности, ускользавшие от нас, и я незамедлительно отдавал рабочим новые распоряжения.
Как-то ночью, когда я спал довольно глубоко, я увидел очень странный сон.
Подул ветер, и тюлевая занавеска перед моим открытым окном обрела человеческие очертания, сначала не совсем определенные, — но вдруг я разглядел в них Элен.
Я проснулся весь в поту. И сразу же понял, что кто-то меня зовет.
Возле моей кровати стояла смертельно бледная Элен.
— Что случилось?! — вскричал я. Эта застывшая, можно сказать, восковая фигура передо мной могла обещать лишь катастрофу.
— Виктор, — пробормотала она. — Это… Это ужасно…
Казалось, от страха она едва жива. Она наклонилась, оперлась рукою о спинку и пробовала отдышаться. Я и пошевельнуться боялся, не зная что делать…
— Ева… — начала она.
Я подумал сразу, что Ева покончила собой, — внезапная догадка словно пронзила меня насквозь. Но пока я не стал высказывать вслух своего предположения.
— Она заболела? — спросил я, едва сдерживая волнение.
— Нет, исчезла…
Я сбросил с себя одеяло.
— Что вы говорите, Элен?! Исчезла?! Вы шутите!
— О нет, клянусь вам!.. Посмотрите сами…
Я опрометью бросился в комнату Евы.
Комната действительно была пуста.
- Предыдущая
- 11/21
- Следующая
