Чистый лист - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 31

Почему разбился аэростат? Это ведь очень надежный аппарат. Хоть я помнила о них не так уж много, но это утверждение не вызывало сомнений. Мог разбиться при посадке, да, но с чего бы вдруг Маю сажать дирижабль среди гор? А в полете… Попали в грозу и поймали молнию? Но тогда с чем там так долго разбираться? Других столь сокрушительных случайностей я представить не могла.

Стевич прав: по какой-то причине утаили правду. Но какую и зачем?! Диверсию легко можно было обернуть в свою пользу, обвинив заокеанского врага. Ошибку экипажа Маю не простили бы. Да и инженерную ошибку не списали бы так просто… Может быть, предпочли проверить все по-тихому, не поднимая паники и не подрывая доверия граждан к воздушным кораблям? Верилось в это с трудом.

В общем, вопросы мелькали в голове, а все поиски ответов раз за разом терпели фиаско из-за отсутствия у меня специфических знаний о возможностях магов и невозможности прояснить детали происшествия и расследования. Май-то точно не расскажет…

Я отдавала себе отчет, что интенсивно копать в том направлении не стоит, только привлеку к себе ненужное внимание. Историю столь странно замяли явно не случайные люди, а специалисты по распоряжению свыше, и они с легкостью укоротят излишне длинный нос любому коренному ольбадцу, не говоря уже о подпольно слепленном из собачьих деликатесов гомункуле с контрабандной душой.

Ни одного весомого аргумента, зачем мне вообще нужно лезть во все это, я также назвать не могла. Но все равно хотела знать. Из-за огромного интереса к самому Недичу, желания снять груз с души Мая, отсутствия у меня другого серьезного дела или общего любопытства — боги знают!

Но в конечном итоге я кое-как справилась с собой, уняла разыгравшуюся фантазию и спустилась на землю, к книгам.

А на следующий день поняла, что сидеть до вечера в одиночестве совсем не хочу, и напросилась с Маем в Зоринку. Тезка не особо возражал, хотя предупредил, что у него сегодня консультационный день и уделить мне внимание не получится: Недича будут осаждать студенты с недозащищенными практическими работами и домашними заданиями. Если он хотел меня этим отпугнуть — зря старался, стало только интереснее.

— А я тебя никак не скомпрометирую, если сунусь послушать на консультацию? — запоздало уточнила, когда мы уже погрузились в авто.

— Ты — меня? — с иронией переспросил Май. — Только если будешь мешать работе, вести себя вызывающе и свидетелем этого станет кто-то из начальства, случайно заглянувшего в кабинет. Но я не думаю, что ты планируешь нечто подобное. А в остальном — поздно уже об этом думать.

— Нет-нет, что ты! Я буду тихо-тихо сидеть, как… как мышка. Но только если я там буду единственной мышкой, — предупредила, поежившись от воспоминания о встрече в кабинете с мерзкой хвостатой тварью. — Но ты же меня от нее спасешь, если что, да?

— Обязательно, — серьезно кивнул Недич, покосившись на меня, хотя глаза его весело блестели.

Нет, ну до чего же он все-таки милый, а…

— А о чем поздно думать? — полюбопытствовала я, желая свернуть с опасной темы грызунов-вредителей. — Ну, ты сказал, что…

— Я помню, — отмахнулся Май. — А ты уже забыла о встрече со студенткой Добрицей в первый день своей жизни? Так что, если не готова к неудобным вопросам, лучше не оставайся наедине с незнакомыми людьми. Ты и моя личная жизнь мало кого интересуют всерьез, но зато те, кого интересуют, вряд ли станут стесняться в выражениях.

— А-а-а, в этом смысле поздно! — осознала я. — Да ладно, какие они мне могут задать неожиданные вопросы?

Грустная мысль, что молва нас уже поженила, а мы даже не целовались ни разу, меня своим появлением не удивила, и отогнать ее удалось быстро.

Май же задумчиво глянул на меня и, тяжело вздохнув, негромко заметил:

— Я не думаю, что это хорошая идея — повторять слухи.

— Ну здравствуйте! — Я возмущенно всплеснула руками. — Сначала растравил любопытство, а теперь слухи повторять не хочет! Нет уж, давай рассказывай, а то я пойду у студентов спрашивать!

— Впечатляющая угроза, — хмыкнул Недич. Несколько секунд помолчат и предположил: — Я не возьмусь повторить все фантазии. Но вот, например, возможный вопрос: мальчик или девочка?

— Мальчик, — машинально отмахнулась я еще до того, как осознала вопрос.

— Что — мальчик? — не понял Май.

— А что — или? — ехидно передразнила я. А сообразив, о чем речь, захихикала: — Погоди, ты что, имеешь в виду, что катастрофа уже приобрела вот такие масштабы?

— Горан делился и такой версией, — виновато пожал плечами Недич. — Что я таскаю тебя к нему для наблюдения, боясь огласки. Кхм. То есть это кажется тебе не оскорбительным, а смешным? — уточнил он с некоторой растерянностью.

— Конечно, смешно. Хороша секретность — среди дня таскать любовницу к университетскому профессору на глазах у всего университета! Погоди, но Горан же не врач, зачем водить к нему беременную любовницу?

— Стевич — фиолетовый маг большой силы и опыта, специализируется на людях, — пояснил Май. — Он легко может справиться с такой задачей. Просто он ученый и не интересуется столь… приземленными вещами. Но теоретически вполне мог бы… оказать другу подобную любезность.

— Что, и ему не нужно для этого какое-нибудь специальное разрешение с печатью?

— Если только он соберется зарабатывать на этом деньги и начнет активный прием пациентов. А тут личная просьба, и просящий действует на собственный страх и риск.

— Логично, — признала я. — А какие еще версии наших взаимоотношений существуют?

— Разные, — уклончиво ответил Май. — Впрочем, если ты так же уверенно станешь отвечать на все глупые вопросы, бояться тебе нечего.

— Ага, бояться надо тебе. Я же такого наотвечаю сгоряча! — рассмеялась я. — Прощай, репутация.

— Боги, Майя! — пробормотал тезка насмешливо. — Пойми, мужскую репутацию портят совсем другие вещи, а никак не наличие красивой любовницы, даже если она своим поведением не похожа на светскую даму. Особенно если она не похожа на светскую даму, — хмыкнул он себе под нос.

— А какие портят? — заинтересовалась я. — То есть я могу предположить, но лучше тебя послушаю.

— Невоздержанность в азартных играх. Пьянство. Трусость. Бесхарактерность — хотя тут вопрос, с кем проявлять характер. — Усмешка Мая стала жесткой, а в глазах мелькнуло что-то холодное и недоброе. — Жестокость к женщинам, совращение молоденькой аристократки. Нарушение присяги и предательство владыки, — продолжил перечислять он. Потом помолчал немного и добавил бесцветным тоном: — Но все пороки в высшем обществе искупаются состоянием и титулом. Так что, чтобы испортить мою репутацию, нужно очень здорово постараться. Вряд ли у тебя это получится.

— Неужели они там все такие… мерзкие? — осторожно спросила я.

— Я бы не сказал. — Он слегка пожал плечами. — Со стороны все это выглядит достаточно благолепно, и большинство посещающих салоны и вечера аристократов просто не задумываются о подоплеке. Для человека, который живет спокойной размеренной жизнью, привык соблюдать правила, которому повезло не попасть в серьезные неприятности, это — милое развлечение. Танцы, салонные игры, разговоры, флирт — все достаточно невинно и жизнерадостно.

— А ты… принципиально не желаешь иметь с ними что-то общее? — уточнила еще осторожнее.

Май некоторое время помолчал. Я не торопила — понимала, что вопрос слишком личный, на грани. Потому что касался он, конечно, не салонных развлечений, а недавнего прошлого мужчины, и тот не мог этого не заметить.

— Скорее просто не могу сосредоточиться на форме, — наконец ответил Недич. — Умом понимаю, что людям свойственно не задумываться о чужих бедах, и это нормально. Но… — протянул неопределенно, пожал плечами. А потом вздохнул и продолжил: — Уместнее назвать это чувство обидой. Думаешь, стоит плюнуть и забыть?

— Ну разве что плюнуть в лица, — ответила я с рассеянным смешком.

— Что ты имеешь в виду? — Май бросил на меня озадаченный взгляд.