Ничья - Сапфир Ясмина - Страница 18

Особенная. Женщина, которую лельхай полюбит. Так считают древние манускрипты, так ттахи описывают собственные эмоции. Но ведь Риг уже когда-то любил… Только, видимо, не по-настоящему…

…В свои двадцать Риг Ураган имел дом, жену и пару ребятишек. Затем умер и воскрес лельхаем, и жизнь перевернулась с ног на голову. В родном племени лет пять не появлялся. Нельзя, нельзя новорожденному проклятому идти туда, где остались сильные чувства. Враждебность к кому-то из тех, кого недолюбливал, любовь к семье, раздражение на трусов, что стабильно оставались в домашнем уюте, пока остальные воевали и грабили. Обеспечивали достаток племени тем единственным способом, который знали и практиковали издавна.

Эмоции могли подвести лельхая. Ревность – толкнуть на ужасное кровопролитие, а уж враждебность, ненависть – и подавно. Даже мимолетная, неприятная эмоция могла перерасти в желание убивать.

Риг вернулся домой, когда немного заматерел. Чуть успокоился и научился себя контролировать. И что же застал отец, муж и воин? Супруга давно вышла замуж за другого, дети спокойно называли его папой, а племя выбрало другого полководца.

В первую минуту Ураган хотел убивать. Крушить, дробить хрупкие смертные кости, забить до смерти свою замену в армии и вытрясти из жены все внутренности наружу. Но затем резко пришло прозрение. Он свободен и больше ничего никому не должен!

С Ратанной Урагана связывала крепкая дружба. Они знали друг друга с раннего детства и уже тогда были помолвлены. Риг любил ее, но как-то так, по-своему. Старался беречь, обеспечивать и поддерживать. Всем, чем мог, пока не воевал в походах. Секс и еда Урагана тоже устраивали. Он нанял нескольких слуг, чтобы Ратанна не выбивалась из сил и к двадцати не превратилась в упитанную домохозяйку, обрюзгшую и уже непривлекательную. Но без нее Риг спокойно бы прожил. И раньше, а уж теперь – тем более.

Любовь Урагана к Ратанне носила, скорее, оттенок дружеской привязанности, заботы о ком-то духовно близком. Детей Риг время от времени отслеживал. Однажды вытащил сына из ущелья. Мальчишка побежал в дальние горы, пытался спуститься за каким-то цветком для матери – и чуть не сорвался, не разбился насмерть. Он даже не понял, что за ракета поймала на лету и вернула на место.

Сыновья Урагана выросли воинами. В походах не погибли – умерли от старости. Внуков своих Риг так и не увидел. Пришлось бежать со старого места жительства. Несколько молодых лельхаев учинили кровавую бойню. И люди начали рыскать в поисках виновников. В те времена смертные наукой не заморачивались. Верили в разные потусторонние силы и «демонов ночи» знали не понаслышке. Так Ураган покинул родные территории и отправился в другую часть земной Европы.

И человеческая жизнь осталась за плечами. В прошлом, к которому уже не вернуться. Он не скучал по Ратанне и не вспоминал ее. Не сравнивал с мириадами других любовниц. Смертная женщина, крепкая жена воина, с соломенной косой и серыми глазами, практически стерлась из памяти Урагана.

А вот Лена – совсем другое дело. Он ни разу не делил с привратницей постели, не брал ее с горячностью юного воина, что нахлебался адреналина в походах. Но одна мысль о том, что она вдруг исчезнет, заставляла внутри так больно сжиматься, что темнело в глазах и мысли путались. Смысл свободы от близости маленькой привратницы терялся, оставляя лишь горечь и странную отстраненность. Будто ничего уже не нужно Урагану, нет ни желаний, ни стремлений, ни целей. Риг понимал, что отпустить ее, отказаться – все равно что отрубить ногу или руку. Настолько девушка вросла под кожу, пустила корни по всему телу древнего. Он жаждал ее внимания, близости, должен знать, что застанет ее в баре.

И это безумно все усложняло.

Даар уже пригнал машину Урагана. Риг мысленно поблагодарил помощника, прыгнул за руль и понесся в «Корриду».

Бойцовский клуб на окраине города собирал лельхаев со всего округа. Порой даже со всей страны, тут уж как повезет. Располагался он примерно как и бар Рига. В глухом местечке, в окружении поросли. Чуть дальше клуб отрезала от зрителя густая полоска девственного леса. Последние остатки нетронутой природы люди охраняли как зеницу ока. Здесь никто не вырубал, не культивировал, не облагораживал и даже не охотился. На все это правительство Земли выписало кучу жирных запретов.

Дорога к клубу петляла и вихляла, словно нарочно пыталась запутать. Ни асфальта, ни брусчатки – сплошняком земляные ухабы. Риг разогнался, скакал по кочкам, прыгал на корнях, что вылезли на тропинку, и ровным счетом ничего не чувствовал.

Он все еще находился там, в своей комнате, когда Лена неспешно обрабатывала раны. Она заботилась: лично и добровольно. И это уже очень многое означало. Могла остаться успокаивать сына – похоже, она им безумно дорожила. Но вместо этого помогала Урагану. Для Рига это очень многое значило. Гораздо больше, чем, возможно, вкладывала Лена в свой мимолетный жест благодарности.

Конечно, она оказалась ему признательна! Как благодарила – с жаром и с чувством. Но Риг видел лишь, что рыжая оттаивает. Делает робкие шаги навстречу, и от этого сердце подскакивало к горлу, теплело внутри, горела вся кожа. Хотелось зачем-то кричать и прыгать, радоваться и благодарить каждого встречного. Вот теперь его точно в дурку, ей-богу.

Пятиэтажное приземистое здание выросло резко, как и положено. Кусты и деревья скрывали его полностью. Риг зарулил на асфальтовую стоянку – первое ровное место на дороге.

Быстро оценил количество присутствующих.

Так. Лельхаи, лельхаи и еще раз лельхаи. Порой сюда приезжали и люди. Редкие смертные, а скорее уж – смертники. Их щадили и особенно не травмировали. Но сегодня проклятые заполонили стоянку.

Риг привычно подумал, что машина – ее размеры, функции, скорость – очень много рассказывает о своем владельце.

Вот, например, алая иномарка – яркая, юркая и быстрая, как гоночная. Принадлежит азиату Аккио Тимари. Полуяпонец-полукитаец когда-то работал штатным телохранителем. Благодаря этому и стал проклятым. Получил несколько пуль в сердце и брюхо и прямо в больнице – кровь черного ттаха. Этот сравнительно молодой проклятый всегда бежал впереди паровоза, торопился, даже когда отдыхал, и всегда выделялся на фоне остальных.

Так же, как и его машина на стоянке.

Славянин Егор приезжал на микроавтобусе – эдакой двухъярусной рогатой громадине, куда уместилась бы целая семья проклятых.

Спокойный, практически нордически выдержанный, этот великан уродился князем. Да-да, каким-то там местным царьком. В древние времена, когда территорию Руси делили между собой отдельные княжества. По слухам, даже в человеческой ипостаси Егор убивал быка одним лишь ударом.

Синий джип с особенным, заказным тюнингом – драконами на дверцах, шипами на бампере – принадлежал темнокожему лельхаю-индусу. Вазиль, как его теперь звали среди равных, выглядел немного женственно и полновато. Но Риг не сомневался, что в бытность человеком индус с легкостью побеждал в кулачных драках. О жизни Вазиля Ураган знал ничтожно мало – лишь то, что тот уродился в деревне, кем-то вроде небогатого аристократа.

Узкий, но вместительный черный мерседес принадлежал, естественно, англичанину. Брендон родился тоже не в бедности. Но воевал за короля и корону. Так и погиб, переродился проклятым благодаря крови черного ттаха.

Молодняк предпочитал гоночные машины, громоздкие новомодные джипы с тюнингом и прочие вычурные железяки смертных.

Риг вдруг поймал себя на странной мысли. Лишь редкие лельхаи помнили создателей. И абсолютно все они либо владели магией, либо чем-то выделялись среди себе подобных. Хм. Любопытно, раньше не задумывался. Взять того же Огненного – его интуиции, наверное, даже колдун позавидовал бы.

Здание напоминало добротный коттедж, собранный, правда, из каменных блоков. Местами щербатые, местами гладкие, они выбивались из общего вида.

Тяжелая дверь из металла и дерева становилась уже отличным препятствием на пути слишком самоуверенных смертных, что вздумали потягаться с лельхаями силами. Такие находились, и вполне регулярно, а потом их увозили с серьезными травмами. Проклятые старались инстинкты сдерживать, но, когда их лупили по лицу и паху, могли сорваться и «отделать человечишку».