Красная сирена - Дантек Морис - Страница 5
- Предыдущая
- 5/91
- Следующая
– О-о, прошу тебя, Ева, уверяю, я чувствую все то, о чем ты говоришь, особенно в том, что касается крови…
Он оборвал фразу, как будто произнес запретное слово, и, хотя Алиса не могла его видеть, она точно знала: взглядом отчим молит мать о прощении.
– Несчастный кретин, – прошипела наконец мать, – мы поговорим об этом в понедельник в студии. А пока проследи, чтобы Кеслер и его люди лучше работали в будущем… я не хочу, чтобы инцидент повторился…
Алиса спрашивала себя, связаны ли рассуждения матери с телефонным звонком Кеслера.
А еще она не поняла, почему Вильхейм говорил о крови.
Летом ее мать и Вильхейм отправились в круиз по Средиземному морю, Алиса присоединилась к ним в августе и проводила время, выискивая редкие пустынные уголки в окрестностях курортов, где обретались родители. Сен-Тропе, Жуан-ле-Пен, Монако, Марбелья. Алиса проглотила «Степного волка» Германа Гессе, «Лолиту» Набокова, а еще эссе о цивилизации этрусков.
В начале нового учебного года Алиса, по непонятной ей самой причине, открыла боевые действия, вступив в спор с матерью об астрологии.
С самого начала лета их отношения неожиданно ухудшились. Начались мелкие стычки по пустякам. Между тем Алиса кончала год так хорошо, что могла перескочить через класс.
Однажды вечером, недели через две после начала учебного года (Алиса действительно пошла в четвертый, а не в третий), Ева попыталась объяснить дочери, как положение Сатурна в доме Меркурия (а может, наоборот) способно повлиять на человека, родившегося под знаком Льва, как она сама.
Алиса только улыбнулась в ответ, и мать холодно спросила:
– Чему ты улыбаешься, Алиса?
Девочка ничего не ответила, но Ева настаивала:
– Итак?
– Ничего, мама, пустяки… – Алиса не хотела оскорблять чувства матери.
Но Ева настаивала:
– Но я действительно хочу узнать, что смешного ты во всем этом находишь… Алиса, возможно, ты еще слишком мала, чтобы понять это, но Вселенная соткана из мистических сил, которые глубоко влияют на нас…
– Мама, – перебила ее Алиса, – ты прекрасно знаешь, что я не «настолько мала». Просто такое понимание Вселенной совершенно устарело, оно ошибочно и не соответствует ни теории Большого взрыва, ни квантовой механике.
Вильхейм, лежавший, как обычно после обеда, на диване перед телевизором, что-то пробормотал. Потом повторил:
– Большой взрыв? Квантовая механика? Черт побери, Ева, это немыслимо, где ты откопала такую дочь?
Мать повернулась к дивану из шведской кожи и бросила испепеляющий взгляд на фигуру в бежевом, растекшуюся кляксой по черной коже. Ледяным тоном она произнесла:
– Тихо, слизняк, моя дочь… она – гениальная девочка. Нам с ней просто необходимо объясниться… В дальнейшем постарайся влезать лишь в то, что тебя касается и что ты способен понять, договорились?
Покорная тишина расплывалась по комнате с дивана.
Ева снова пристально взглянула в глаза дочери:
– Современная, как ты говоришь, наука зачастую не способна объяснить многие тайны, и Зодиаки – одна из них.
– Мама, умоляю тебя, мадемуазель Чатарджампа мне подробно рассказала, как возникла наша Солнечная система… планеты и созвездия не имеют ничего общего с гороскопами!
– Да что эта маленькая азиатка понимает в Солнечной системе! Я плачу ей за то, чтобы она учила тебя английскому и математике, а не за то, чтобы забивала тебе голову всякой…
– Мама, Сунья – студентка физического факультета. Она знает, как появились Солнце, Луна, Земля, все планеты… И гороскопы здесь ни при чем!
– Замолчи сейчас же! – сухо оборвала ее мать. И тут же продолжила гораздо мягче, как обычно это делала:
– Не будем больше говорить об этом. Я напомню мадемуазель Чатарджампе, чем она должна с тобой заниматься. Что до всего остального…
– Но, мама, она специалист, и мне все это очень интересно, я бы очень хотела сходить с ней в следующие выходные в Музей астрономии.
– Об этом не может быть и речи…
– Мама! Ты же мне обещала, что каждую вторую субботу я буду вольна делать то, что захочу сама.
– Это даже не обсуждается, разговор окончен!
– Мама, пожалуйста, это так важно для меня, и мадемуазель Чатарджампа…
– Скажите пожалуйста – мадемуазель Чатарджампа то, мадемуазель Чатарджампа се, у меня уже уши вянут от этой фамилии! В любом случае ты никуда не пойдешь, и я, видимо, буду вынуждена…
Ева не договорила и ласково улыбнулась дочери, поправляя очки в дорогой оправе от Картье:
– Ладно, мы поговорим об этом позже, дорогая, а пока отправляйся делать уроки.
Не говоря ни слова, Алиса поднялась в свою комнату. Она прекрасно понимала, что говорить больше не о чем.
Восьмого января 1993 года, четырьмя месяцами позже, Сунья Чатарджампа не пришла в назначенный час в дом Кристенсенов. Не появилась она и на следующий день. Алиса начала беспокоиться, но мать говорила, что, возможно, Сунья больна или что-то случилось с ее родными, но что скоро она обязательно позвонит.
Прошла неделя, но девушка так и не объявилась.
Через некоторое время в их доме появился полицейский, чтобы опросить ее родителей. Алису отправили наверх, и ей пришлось довольствоваться долетавшими через приоткрытую дверь обрывками разговора. Однако то, что она услышала, совсем ее не обрадовало.
– Исчезновение мадемуазель Чатарджампы остается необъяснимым, – говорил полицейский. – Ее друг – он также знаком с вашими поварами – забеспокоился первым. Вот уже три недели, как ее нигде нет, семья в Шри-Ланке тоже не имеет от нее никаких вестей…
«Исчезновение», – подумала Алиса.
Исчезли… «Чтобы тела исчезли»… – сказал тогда Кеслер по телефону.
Именно в тот день Алиса решила пролить свет на странные события и в первую очередь выяснить все о закрытой комнате в подвале.
Девочке понадобились месяцы, чтобы разработать детальную стратегию. Путем сложных манипуляций ей удалось однажды заполучить ключ матери и открыть дверь той комнаты. Взрослые ушли, и в Алисином распоряжении был целый вечер.
Она повернула ключ в бронированной двери и вошла в небольшую темную комнату, состоявшую из металлических стеллажей, на которых были разложены видеокассеты. Сложенные картонные коробки хранились на полу под полками.
Девочка повернула выключатель, и неоновая лампа осветила комнату резким стальным светом.
На одних кассетах были наклеены белые этикетки, на других – указаны женские имена-названия, например «Три француженки, посаженные на кол». Алиса была достаточно начитанна и образованна, чтобы сообразить, о чем идет речь. Жуткая картина, подсказанная воображением, навалилась ядовитой волной.
И все-таки в тот момент ужас оставался умозрительным. Девочка полагала, что здесь собрана коллекция фильмов, запрещенных для просмотра детьми. Обычно их жестко контролируют, равно как и порнофильмы, даже продают запечатанными в сексшопах в особых кварталах.
Алиса поняла так: родители прячут здесь всякие постыдные вещи, их необходимо скрывать от светского общества, всех этих загорелых и пустых людей, которых мать с отчимом все чаще приглашают в дом.
На одной из полок этикетки кассет с женскими именами были окрашены в красный цвет.
Алиса не смогла сразу объяснить себе подобную перемену, но пробежала глазами имена.
Между несколькими кассетами с датскими и шведскими именами она натолкнулась на одну, при виде которой у нее остановилось дыхание. Ужасное предчувствие волной прокатилось по телу.
Дрожащей рукой Алиса достала кассету, взвесила на ладони, будто желая убедиться в реальности ее существования.
Маленькая наклейка блестела под неоновой лампой.
Слова, написанные красным, не оставляли никаких сомнений.
Сунья Ч.
Охваченная тоскливой тревогой, она поднялась наверх в пустой дом и уселась перед телевизором. Вставила кассету в магнитофон.
Выдержав не дольше минуты, нажала на «стоп» и зарыдала, упав на большой китайский ковер.
- Предыдущая
- 5/91
- Следующая
