Отбор для ректора академии (СИ) - Анжело Алекс - Страница 35

Мужчина указал на камень в перстне, на котором появилось новое красное вкрапление — связь укрепилась.

— Я не думаю, что это подходящее место для подобного разговора, — заметил ректор, проворачивая перстень на пальце.

Рандел усмехнулся.

— Ты вообще намерен об этом говорить? Я помню, с чего все начиналось и как планировалось, и что-то явно пошло не по сценарию.

Бенедикт отступил, на его лице заиграли желваки.

— Перестань играть жертву, Ранделин, — прошипел он, взмахивая рукой и накладывая полог тишины. Любые звуки исчезали на его границе — в радиусе трех метров от заклинателя. Несколько секунд он молчал, беря себя в руки. — Этот разговор — ребячество. Пусть выбирает она. У тебя была большая фора. Я лишь исполняю ее желание. Она хочет уважения и неприкосновенности, что ж, пусть будет так. Было бы странно, если бы Эльза этого не желала.

— Надо же, — иронично протянул мужчина. — С каких пор ты так благороден? Тебя ведь никогда не интересовало, какими способами я исполняю поручения. Ни сонный порошок, ни похищение не вызвали в тебе и капли эмоций. Теперь ты притворяешься святым, не думаешь ли, что поздно?

Глаза Рандела метали молнии, казалось, еще немного и они превратятся в нечто большее — разъяренный огонь, пожирающий все на своем пути. Мимо мужчин прошла парочка — пьяно хихикающая девушка лет двадцати пяти в сопровождении солидного мужчины. Вскоре они скрылись на лестнице, ведущей на этажи с гостиничными номерами.

— Да, порою я мерзавец, — сухо признал ректор, собирающийся поставить в их разговоре точку. — Долг обязывает. Иначе не выходит. Но к близким у меня иное отношение. И я многое прощаю, тебе ли не знать.

Взгляд ректора ожесточился. Недопонимания не впервые разделяли давних друзей, но обычно они преодолевали их. Их дружба началась еще в Корфодской империи, тогда, когда оба были никем, не имели за душой и гроша. С тех дней минуло почти полвека, за которые просто невозможно сохранить дружеские отношения, не умея прощать.

Рандел выдохнул, будто сбрасывая напряжение.

— И какой же ты придумал способ обойти свое обещание? — Голос мужчины приобрел новые интонации — иронии и вызова.

— Ты же знаешь меня как пять пальцев. Догадайся. — Бенедикт усмехнулся, мысленно произнося заклятие и убирая полог тишины.

Рандел покачал головой, бормоча нелестные слова в адрес друга.

— Теперь вам лучше рассесться по разным столикам или притвориться кем-то другим. Тебе не впервой. И дам тебе маленькую подсказку — чем дольше ты скрываешь свой облик заказчика, тем меньше у тебя шансов, — пожал плечами Бенедикт.

— Сам знаю, — отмахнулся мужчина.

Вскоре оба направились в зал.

* * * * *

Когда Эльза вернулась из уборной, ее столик опустел. Ректор стоял над своими друзьями, разговаривая с ними, но, похоже, задерживаться в этом заведении мужчина не собирался. Клары в зале ресторана не было.

— Вашей подруге срочно потребовалось уйти. Она оплатила счет и просила передать вам свои извинения, — сказала подоспевшая к Эльзе официантка.

— Хорошо. Спасибо, — откликнулась девушка. Так и не сев за столик, она направилась к выходу из зала.

Уже у дверей заведения ее догнал ректор.

— Я тебя провожу. — Эльза вздрогнула от прикосновения — его рука лежала на ее плече.

— Ладно, — согласилась она, кивнув. Чуть подумав, многозначительно добавила: — Только сделай так, чтобы нас не замечали. Мы же не хотим, чтобы кто-то обвинил отбор в нечестности.

* * * * *

Полог тишины идеален, если беседующие желают оставить разговор в тайне, но недостаток у заклятия все же есть — расстояние, с которого оно начинает действовать, расходится во все стороны, даже сквозь стены.

Женская уборная расположилась как раз через стену от того места, где остановились Бенедикт с Ранделом. Глазами границу заклятия никогда не увидеть, но зеркала выдавали магическое искажение пространства.

Стоя у раковины и моя руки, я заметила дрожь воздуха в отражении. Оглянувшись на дверь, недолго колеблясь и наскоро вытерев руки, я подошла и примкнула ухом к стене, усилив слух заклятием. Оно было трудным, со сложным плетением — ведь стоило настраиваться на определенное расстояние. Одна-единственная ошибка, и можно оглохнуть от чьего-то дыхания или бьющегося сердца.

Конечно, подслушивая, я не рассчитывала, что узнаю что-то важное для меня самой. Сыграло любопытство, ведь никто не накладывает полог тишины ради ерунды.

Но меня ожидало настоящее открытие… В последнее время я слишком часто оказывалась в верное время и в нужном месте — удивительные совпадения.

Я услышала достаточно, чтобы кое-что понять. Хотя голова шла кругом, окончательно соединяя все ниточки воедино. Рандел — это мой постоянный заказчик Рик.

«У этих мужчин слишком разные нравы», — еще несколько часов назад подумала бы я. Но после увиденного у стойки администратора мое мнение изменилось.

Идя с ректором, но целиком и полностью погрузившись в свои мысли, я и не заметила, как мы прошли половину пути. Шумные улицы остались позади, ночные гуляки попадались редко, а воздух был полон прохлады, и отчего-то пахло лесом. Хотя я была в нем лишь несколько раз, но этот аромат дерева и влажной земли узнавала безошибочно.

Бенедикт оставался поразительно молчалив, будто понимал мое настроение.

Или догадывался…

Линии его фигуры соединялись в складный силуэт. Почему-то именно сейчас я не видела в нем могущественного мага, скорее уставшего после долгого дня мужчину.

Медленно ступая и разглядывая каждый камешек брусчатки, я размышляла о своих дальнейших действиях. Мыслей было много, причем не радужных.

«Рискну. Пусть подтвердит слова делом», — внезапно решила я и, не дав себе времени пойти на попятную, взглянула на Бенедикта:

— Я подслушала ваш разговор. Решила прямо рассказать тебе об этом.

Ректор остановился, я замерла на месте вслед за ним.

Откровенно говоря, было страшно. Я слишком мало о нем знала, чтобы быть точно уверенной, что он не пригрозит мне и не заставит молчать. Уверена, при возможностях ректора добиться этого несложно.

— Очень опрометчиво. — Рука Бенедикта угрожающе поднялась, касаясь артефакта на груди, контуры которого проступали через одежду.

Улица пустовала. Лишь редкий свет, горящий в окнах, был свидетельством того, что мы не одни.

Я с опаской следила за его ладонью. Напряженные нервы требовали выставить защиту, не дожидаясь действий Бенедикта.

— Эльза, я не собираюсь ничего тебе делать, — недовольно нахмурился ректор. Напряжение рассыпалось, словно пепел сгоревшей бумаги.

— Зачем ты тогда взялся за амулет? — осторожничала я.

Время перевалило за полночь, и в обычные дни я давно бы уже спала. Но в последнюю неделю жизнь выпала из привычного русла, и я не была уверена, что хочу вновь вернуться к серой повседневности.

Ректор склонил голову, взглянув на артефакт. И резко опустил руку, будто обжегшись.

— Привычка. Если я чем-то удивлен или встревожен, тянусь к нему, — огорошил он меня. Его облик все больше приобретал человеческие черты.

Я улыбнулась.

— Поразительно, кажется, я овладела страшной тайной.

— Одной из, — серьезно подтвердил ректор.

Улыбка пропала с моего лица.

Как я могу продолжать ему улыбаться?

Пора разложить по полочкам все, что мне стало известно. Во-первых — Рандел скрывался под иллюзией. И теперь, кроме неприязни, я больше ничего к нему не испытываю. Во-вторых — я прямо слышала, что интересую Бенедикта и его друга. Как бы ни было неприятно осознавать, но их разговор напоминал борьбу двух петухов за одну курочку. В-третьих, у этих двоих изначально существовала какая-то договоренность касаемо отбора и меня.

Обижает ли меня все перечисленное? Безусловно.

Но как сильно? Не до такой степени, чтобы оборвать все связи. Но достаточно, чтобы оскорбиться и уйти.