Серое братство (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 20

— С чего бы? — удивился Поэт.

— Магван сеет семена будущих изменений, — туманно изрек хозяин. — Пройдет несколько лет, начнутся большие потрясения. На Магване завязаны многие люди, даже те, кто об этом ничего не знает.

С этими словами Борода так глянул на меня, что по моей спине пробежали ледяные иглы, нестерпимо зачесалось под лопатками.

— Магван — не патриканец?

— Нет, но в землях Протектората его хорошо знают. Ему дают беспрепятственно перемещаться по дорогам, дают деньги на исполнение заказов.

— Каких заказов?

— Не знаю. Побочных, наверное. Настоящая цель Магвана — не смута между Розами, а поиск чего-то или кого-то. Языком сей парень не треплется, и это вызывает уважение.

Поэт хмыкнул.

— У него есть нора?

— В любом доме, где живет вдовушка, или молодая особа, — хохотнул Борода. — Сейчас таких очень много, недостатка нет. — А еще графини, герцогини, да и просто симпатичные бабешки.

— Хватит! — раздраженно крикнул Поэт. — Скажи, где его можно сейчас найти? Примерно… Я не думаю, что ты знаешь, в какой постели он сейчас валяется. Погадай, в конце концов…

— Неделю назад — я знаю точно — он ночевал у одной дамочки, болтал с ней о пустяках за полночь. А утром ушел на восток от Ленты. Скорее всего — в Коты, а если не туда — тогда в Глотку. Хотя один черт…

— Он был в Ленте? — поразился Поэт.

— Да, он был здесь. Вот и все, что я могу сказать.

— Ты видел его? — продолжал наседать мой напарник.

— Я не стал окликать его, когда увидел его на улице. Он и не хотел, чтобы его кто-нибудь узнал. Капюшон, надвинутый на глаза — вот и вся его защита. Не думаю, что Магван разглядел меня в полоумной толпе подыхающих людишек.

Больше тут ловить было нечего. Мы с большим облегчением выползли на свежий воздух, если его можно было назвать свежим после грязной берлоги, оставив Бороду в глубокой задумчивости. Поэт на прощание похлопал его по плечу и посоветовал заткнуть рот на ближайшее время, а если постараться — забыть навсегда об этом разговоре.

— Мы хоть сейчас и пушистые, но руки еще длинные и умеют обращаться с опасными предметами, — улыбнулся Поэт, но в этой улыбке чувствовался оскал зверя. Борода все прекрасно понял, и уныло проводил нас до дверей.

Солнце стояло на закате, и Поэт предложил как можно скорее убраться из города, и устроиться где-нибудь в поле.

— Мертвяками воняет, — наконец-то учуял он отвратительный смрад, висевший над Лентой. — У колдуна слишком мало места, и потолок низкий. Заметил, как он себя ведет? Скоро потребует для себя достойного вознаграждения и привилегий. Прохиндей!

— Не похож он на колдуна, — задумался я.

— Колдун он, колдун, — заверил меня Поэт. Мне бы расспросить его получше о тебе. Интересно все же…

Что интересно — Поэт так и не сказал. Мы торопились выбраться из города, пока вечерняя стража не удосужилась перекрыть все проломы в стенах и остатки ворот, занятая сейчас совсем другими делами. Дезертиры с обеих сторон были не редкость в нынешнее время, а сейчас побеги приняли невероятный размах. Впрочем, нам, как всегда, повезло. Мы выскользнули из Ленты и удалились на несколько лиг, прежде чем нашли стог полусгнившего сена, и зарылись в него, вдыхая прель вперемешку с мышиным пометом.

— Почему ты не узнал у колдуна, где живет та женщина? — задал я мучивший меня вопрос. Если Братству так нужен Магван — Поэт поступил неосмотрительно. Нужно вынюхивать любой след, даже если он недельной давности.

— Нет смысла, — буркнул Поэт. — Все равно Магван затуманил ей мозги, и для нее он останется приятным ночным воспоминанием, не более того. Какой-то ловелас, давший ей все, что она желала. А Борода — очень внимательный и хитрый соглядатай. У него есть куча мелких стукачей, и он руководит всей этой сворой. Но ты же не услышал ни одного имени. Борода никого не сдал. Боится. Сядь мы Магвану на хвост — он сразу поймет, кто его предал. Однажды я спас шкуру Бороды от расправы в обмен на службу лично мне. Братство об этом союзе не знает, кроме тебя.

Поэт зашевелился и многозначительно замолчал. Дураком я не был.

— Считай, что я ничего не слышал. Хотя этот союз мало тебе помог.

— Страх уходит из крови всей колдовской братии, — задумался Поэт. — Вся его благодарность за спасение — это безбоязненная ухмылка. Никто уже не дрожит от имени Серого Братства.

— Ваша истинная цель — запугать людей?

— Серое Братство было создано не для запугивания населения, а для порядка на землях. В Эпоху Беззакония[13] свирепствовали маги, а в лесах и городах рыскали кровожадные банды головорезов. Крестьянские поля пришли в запустение, отчего на всем Континенте наступил голод. Как в таком мире жить? Первые бойцы Братства вступали в банды, входили в доверие к шарлатанам, чтобы выяснить все их планы. И когда были собраны все доказательства их вины — Братство одним ударом уничтожило всю эту мразь. Конечно, приходилось все держать в тайне, потому что волшебники что-то подозревали, но мы и их обвели вокруг пальца. С тех пор Орден держит под своим крылом и ударные отряды, и боевых магов. Это к тому, что ты удивляешься, почему я чуть ли не целуюсь с колдунами. Братство воюет с врагами их же оружием. Вот так, голову мы срубили, а остальными занялись те, кто сейчас господствует в своих Домах. Нас боятся только те люди, которые мутят души честных трудяг и крестьян. Если все будут сыты и довольны, то никто больше не захочет бегать с оружием по лесам и убивать. Братство всегда стремилось сохранять мир на Континенте.

— Но как же тогда вечная распря между Розами? Ведь их вражда — ваша пища.

— Ты прав, иначе пока не получается, — согласился Поэт. — И нужен единый хозяин с большой дубиной в одной руке, и со сладким пирогом — в другой. Только тогда мы уйдем, и не будем напоминать о своем существовании. Если бы Братство существовало во времена жизни этих святош — Патрика и Доминика — то никогда бы оно не позволило вырасти Розам. Поверь мне.

— Хорошо, все это понятно, — я вытянул гудящие ноги и устроился поудобнее. — Но почему Егерь хочет видеть меня в вашей компании? Я что, особенный?

— Я сам удивляюсь. Егерь — человек умный и скрытный. Если он пожелал втянуть тебя в наше болото — сиди и не трепыхайся. Служи Братству и не чирикай. Потом спасибо скажешь.

Спасибо, утешил ты меня, друг. А что делать мне, непонятно откуда взявшемуся и непонятно куда бредущему?

В Котах следы Магвана еще теплели, но по скупым рассказам обывателей сонного городка, еле дышащего в окружении вековечных дубов и сочного мшаника, такой человек действительно был здесь. Он переночевал в единственной харчевне и поутру исчез, как прошлогодний снег. О нем бы никто и не вспомнил, если бы не наша настоятельная просьба рассказать все о странном пришельце. Плохо было то, что Магван купил лошадь. Теперь догнать его было очень сложно. Конечно же, о цели своего путешествия он никому не говорил. Поэта известие больше озадачило, чем расстроило. У меня тем временем возникло две мысли: Магван играет с нами, забавляется, видя наши потуги догнать его. Может быть и так, что он заманивает нас в укромное место для быстрой расправы. Ладно, буду надеяться на Поэта. Он опытный человек, сообразит что-нибудь. Вторая мысль была крамольной. Никто не хочет ловить Магвана. Как-то уж вяло, робко действует Братство. Отрядило на поимку матерого врага двух человек — причем, попутно, только и всего — один из которых даже не понимает, почему он вообще связался с Орденом.

Обуреваемый такими мыслями, я плелся за Поэтом, и мое настроение не поднялось даже после покупки двух неплохих лошадок. Уже не было смысла таиться и косить под вагантов. Кто в лесной глухомани будет обращать внимание на странных путников? Мы рванули в Глотку, еще большую дыру, чем Коты. По этому поводу Поэт сделал замечание:

— В землях Ланса полное запустение. А ведь магистрату Ламберга следовало бы побеспокоиться. Это ведь их союзник. Еще один год такого попустительства, и Ланс качнется к лону церкви Святого Доминика.