Невезуха (СИ) - Лосев Владимир - Страница 42

Я даже не представляю, сколько видеофайлов она просмотрела, сколько прочитала всего. Думаю, что мне за всю мою, теперь очень долгую, жизнь, если верить искину исследовательского комплекса, не удастся прочесть и десятой доли того, что ей удалось обнаружить в сети нерков. И конечно же ей хотелось когда-нибудь это все попробовать на ком-то, чтобы узнать, что это вообще такое. И она попробовала на бедном, несчастном мне. Господи, как же мне хорошо было! И потом хорошо, и вот так хорошо, а еще так хорошо. Нет, даже половины не помню.

Помню только ощущение восторга и дикого желания. Она была ненасытна, я тоже. После того, как я побывал в медкапсуле, сил у меня прибавилось, да и контролировать себя мог так, как никогда раньше. В общем, до утра мы из палатки вылезали только по естественной надобности, и то только на короткое время, ели тоже всухомятку, второпях, глядя друг на друга жадными глазами, словно впереди у нас не было множества дней, а будет только короткое время, и нужно было успеть все попробовать прежде, чем судьба или смерть нас разлучит.

Вот мы и пробовали. Не думаю, что мне еще удастся с кем-нибудь такое испытать, да ни одной нормально человеческой девчонке просто растяжки не хватит на то, что она творила. После всего, что я испытал, я понял, что Кама-сутра — это учение для начинающих, для детского сада. Примитивно там все, и позы какие-то не очень замысловатые. В общем, это были лучшие минуты моей жизни, и я понял, что если каждый раз после таких суровых испытаний меня будет ждать такое суровое наказние сексом, то я готов, причем всегда.

На следующее утро мы выползли из палатки, справили свои естественные потребности за стволом дерева, поели, глядя на желтое небо, на край восходящего на небосвод голубого совсем неземного солнышка, посмотрели друг на друга, вздохнули, собрали палатку и потопали дальше. А куда деваться? Жизнь — это не только любовь, это еще и работа, черт бы ее побрал, и даже если сачканул пару деньков, то потом все равно приходится на нее возвращаться. К тому же не нравилась мне эта планета, и воздух на ней был какой-то не такой, и вода, и существа, которые ее населяли. И каждая минута на ней отравляла меня своим неприятием, даже с Мией. Впрочем, как выяснилось, ей тоже здесь не нравилось.

— Ты знаешь, — сказала девушка, — впервые в своей жизни я почувствовала себя настоящей женщиной, и мне хочется снова и снова ощущать это, но я знаю, что здесь нам с тобой находиться долго не стоит. Эти инертные газы в воздухе, которым мы дышим, отравляют наши организмы. Если мы в ближайшие десять дней не уберемся с этой планеты, то начнем болеть, чахнуть, и в конце концов умрем.

А что? Толково так все объяснила. Мне сразу стало понятно все мое нежелание здесь находиться, оказывается, оно у меня на физиологическом уровне проснулось, то-то мне дышать здесь тяжело.

Зашагали мы быстро, правда, ушли недалеко, уже километров через пять Мия стала встревоженно вертеть головой.

— Что не так, милая? — спросил я. — Что тебя тревожит? Все же хорошо. Тут никого нет, здесь только мы одни, или я ошибаюсь?

— Не знаю, — она тяжело вздохнула. — Я же в этом теле совсем недавно, многого не понимаю, может месячные пришли, а может беда, вот ты знаешь, как одно чувство от другого отличить?

— Не знаю, — хмыкнул я. — И то и другое беда, только по-разному, одна беда через несколько дней пройдет без следа, а вот вторая может и тебя и меня с собой забрать на тот свет. Это чужая планета, здесь все не так. Наши организмы не адаптированы к ней, и могут давать различные сбои.

Только произнес, тут и у меня екнуло в груди. Точно, что-то не так. А еще я почувствовал, что рядом с нами находится кто-то или что-то очень опасное. Потом мое тело закололо маленькими иголочками, затем возникло ощущение, что кто-то на меня смотри через прицел.

— Бежим, — крикнул я. — Это ловушка!

Но было уже поздно, где-то рядом взревели двигатели, и на нас из-за гигантского ствола поваленного дерева выкатились два огромных танка, а за ними бежали краснокожие солдаты. Засада! Я отбросил Мию за спину, сам выхватил автомат, и дальше для меня время остановилось. Никогда еще со мной такого не было. Я прорывался через плотную завесу воздуха, стрелял и бил ножом краснокожих солдат, пока затвор автомата досылал пулю в патронник. Нет, я понимал, что это происходит быстро, но только двигался я еще быстрее.

В меня стреляли, огромные пули летели мне навстречу, и я, как мне казалось, изящно от них отклонялся, а потом находил тех, кто в меня стрелял, и резал, стрелял, резал, стрелял, уклоняясь от ответного огня и отбивая слабые удары. Танки не стреляли, боясь попасть в своих, а я же свободно двигался по поляне, убивая врагов. Мне было жарко, то ли от трения об воздух, то ли от гигантских физических усилий, у меня даже возникло ощущение, что меня засунули в жерло вулкана. И даже обильный пот не спасал, хоть я уже насквозь от него промок.

Через какое-то время бойцы закончились и пришло время для того, чтобы что-то делать с этими железными громадинами. Как вы думаете, я поступил? Ни за что не догадаетесь! Я просто схватил Мию в охапку и убежал. Правда, недалеко. Потому что весь лес оказался заполнен солдатами и бронетехникой. Я не понимаю, как мы раньше этого не замечали или их здесь не было? Но тогда, как они смогли здесь оказаться незаметно для нас?

Я завернул за огромный ствол и напоролся прямо на танк. Тот заворочал пушкой и пустил снаряд прямо мне в башку. Чтобы вы понимали, снаряд — это такая огромная железная дура размером больше моей головы, мало того, что она летит с огромной скоростью, то есть, если попадет, то моей тыковки не будет — оторвет ее на хрен, а она мне дорога как память о своей глупости, так еще и эта штука умеет взрываться, разбрасывая множество осколков, от которых хрен увернешься.

А жить мне опять-таки после просветительных занятий с Мией очень хотелось, да и как я понимаю, все у нас только начинается.

Это Пушкин такой стих выдал, и думаю, как раз после секса.

От этого бронебойного снаряда я увернулся, а вот следующий танк лупанул в дерево рядом и выстрелил осколочно-фугасным. Кто знает, что это такое, тот понимает, что уклониться от сотни осколков, летящих на тебя этакой железной жужжащей тучей невозможно, как не получится уклониться от дроби и летящей шрапнели после взрыва гранаты. Я испугался, нет, ужаснулся, нет, понял, что это капец. Попрощался с жизнью, с Мией, со своей глупой башкой, слава богу, время замедлилось как всегда бывает в минуту смертельной опасности.

Люди в такой момент вспоминают всю свою жизнь, приходят к выводу, какие они были дураки, и после этого спокойно помирают. А чего тут сделаешь, если дурак? Да и поздно уже, вон, смерть к тебе руку протягивает. Впрочем, умным себя в момент смертельной опасности никто не считает, не принято это, да и глупо.

Но я не хотел умирать, тем более имел нехилую надежду на то, что все закончится хорошо, мое же тело в очередной раз переделали. А вдруг сделали его таким, что его даже снаряд на части не разорвет, а если разорвет, то он сам собой склеится. Может и не умру. Вот когда я читал о регенерации, мне всегда было интересно, а где находится ее центр, который всем управляет. И что будет, если оторвет голову? Тело вырастит голову или голова тело? Или появится два меня, и эти два придурка подерутся за Мию?