Лекарки тоже воюют (СИ) - Ветреная Инга - Страница 16

— Доброе утро, Явуз, — поздоровалась она, — выбирай, какое лекарство тебе больше нравится.

И действительно, вокруг меня было выставлено десятка полтора вазочек с разнообразным вареньем. Я не являюсь большим поклонником сладостей, но Син так заразительно ела свой бутерброд, что я тоже решил попробовать. Варенье, действительно, оказалось вкусным.

— Син, где ты вчера гуляла? — спросил у девчонки мой отец.

Я весь напрягся от того, что сейчас он при всех начнет ее отчитывать за несанкционированный и лично им не одобренный отдых. Но малолетка нежно ему улыбнулась и начала рассказывать.

— В парке аттракционов, мой генерал, — дожевывая очередной бутерброд, ответила она, — Мы с Моярой — моей подругой и одноклассниками Керемом и Цуном катались на каруселях. Было очень весело, — бесхитростно щебетала малышка. — Мама, какое тут вкусное мороженое! А потом нас с Моярой забрал Явуз и отвез домой.

Отец одобрительно посмотрел на меня и похлопал по плечу в знак благодарности. И это вся реакция родителей на то, что она шаталась по парку развлечений в компании малознакомых людей? Может быть, госпожа Данейра считает это нормальным, но я знаю своего отца, он точно должен возмутиться. Но грозный туринский генерал спокойно сидел и умилялся. Что эти женщины сделали с моим отцом? Его будто подменили.

Еще мне показалась очень странным то, что Син, вроде, и не соврала ничего, но выходило, будто я такой молодец, хотя мы вчера в течение всего дня ругались.

— А на каких каруселях вы катались? — улыбалась Данейра.

— Практически на всех, — легко рассказывала малышка. — Но самым впечатляющим было колесо обозрения.

И тут с лица госпожи Данейры сошла улыбка, и она серьезно спросила:

— Ты зачем туда полезла?

Впервые из уст этой женщины я услышал, что-то издалека напоминающее строгость по отношению к своей дочери.

— Захотелось!

А малолетка умеет давать развернутые ответы.

— Нехваткой адреналина страдаешь? — осуждающе спросила ее мать.

— Видимо, но вчера я большую дозу хватанула, теперь надолго хватит, — нежно улыбнулась мелкая.

Данейра на это только покачала головой и попросила:

— Ребенок, береги себя.

— Хорошо, я буду стараться, — очень серьезно ответила Син.

Это что такое было? Я присутствовал при великом событии: госпожа Данейра жестко отругала свою дочь за недопустимое поведение?

— Спасибо, Явуз, что не оставил Син одну и привез домой, — поблагодарила меня лекарка.

— Мама, что ты делаешь? Явуз ведь теперь решит, что ты ему разрешила меня контролировать, — возмутилась малолетка.

— Маленькая, а разве это плохо, если Явуз будет за тобой присматривать? — явно дразнил мелкую мой отец.

Честно, я и сам пока не знал, как к этому относиться. С одной стороны, мне абсолютно было неинтересно возиться с этой школьницей, но с другой стороны упустить случай, чтобы прищучить выскочку, я не хотел, особенно после событий сегодняшнего розового утра.

— Мой генерал, пожалейте сына, я же ему жизнь искалечу, — рассмеялась девочка. — Потеряет покой и сон, присматривая за мной.

— Ты совершенно права, не стоит тебя контролировать. Насколько я помню, контроль в твоем случае ведет к массовым разрушениям, — в голос хохотал мой вечно сдержанный отец, чем чрезвычайно удивил меня, и, особенно, тетку Лекою с мужем, которые не проронили ни слова, а лишь злобно пыхтели в тарелку.

Вскоре мы откланялись и поехали в школу. Син, как и в первый день села на переднее пассажирское сидение и, как только машина выехала на полевую дорогу, прикрыла глаза и раскинула руки. Любуясь ею, я почти готов был простить ей утреннюю шутку.

— Привет, Син! — радостно улыбался друг. — Ты решила провести поездку до школы в сознании?

— Привет, Ронэр! — пожала мелкая ему руку. — Да, решила вас сегодня побаловать!

— И чем вызвана такая щедрость? — мой зам отчаянно флиртовал с малолеткой.

— Явуз меня утром очень порадовал, — явно намекая на розовое безобразие, смеялась, усаживаясь обратно на переднее сидение, заноза.

Друг внимательно на меня посмотрел, но ничего спрашивать не стал, а улыбаясь своей самой обаятельной улыбкой, вновь обратился к вертихвостке:

— Расскажешь?

— Нет, если Явуз захочет, то сам расскажет, — глядя исключительно на меня, ответила мелкая.

Мы тронулись, и Син, вновь приняв образ летящей птицы, наслаждалась дорогой до школы, а мы с Ронэром сидели молча, боясь нарушить эту идиллию. У школы нас традиционно встречали парни.

— Доброе утро, Син! — радостно улыбаясь, приветствовали ее пацаны.

— Доброе утро! — пожимая каждому руку в утреннем приветствии, здоровалась мелкая.

Это удивило нас всех, обычно девчонки, особенно ее возраста сторонились ребят из-за резкости в движениях и холодности глаз, их пугал наш напор. А вот Син чувствовала себя с нами легко и свободно, как, впрочем, и мы с ней.

Заметив, на школьном крыльце свою подругу и помахав ей, засобиралась на занятия. Повесив свой рюкзак на плечо, он повернулась ко мне и сказала:

— Я с нетерпением жду твой ход, не разочаруй меня!

И весело мне подмигнув, вприпрыжку побежала к подруге.

— Командир, и что между вами происходит? — серьезно спросил Ронэр. — Ты же нам вчера сам внушал, что она маленькая шестнадцатилетняя девочка.

— И девочке захотелось поиграть.

— Но судя по ее довольной мордочке, она выигрывает, — хмыкнул Дерек.

— Это ненадолго, — провожая Син взглядом, заверил я. — Скоро она сильно пожалеет, что решила со мной поиграть.

— Командир, а ты уверен, что пожалеет именно она? — засомневался Том.

Как ни хотелось себе признаваться, но я не так уж был уверен в ответе.

— Парни, мне понадобится ваша помощь, — обвел я взглядом свою команду, они по старой привычке все подобрались и вытянулись по стойке «смирно»: — Не будем разочаровывать девочку.

Син

Перед школой меня встречала слегка взволнованная Мояра:

— Тебе вчера сильно досталось?

— Это как? — удивилась я.

— Ну, Явуз был так сердит, разъярен, как тигр, — пояснила свой вопрос подруга.

— Ну что ты наговариваешь на парня, он очень добрый и заботливый, — рассмеялась я. — Проявил заботу, нас с тобой домой подвез.

— От такой заботы у меня до сих пор мурашки по коже табуном бегают, — поежилась одноклассница.

— Как ты с такой мнительностью медсестрой служила? — искренне удивилась я.

Мояра вздохнула и призналась:

— Практически с закрытыми глазами.

— Это как? — недоумевала я.

— Зажмурюсь и перевязываю, трясусь вся, и укол ставлю, губу прикушу, и в вену вхожу, — выкладывала свою печаль коллега.

— Несладко тебе пришлось, — обняв подругу, посочувствовала я. — Что ж тебе никто не подсказал, что пацанам нужно в глаза смотреть, там у них под грубостью, наглостью, сарказмом и жесткостью находится самое главное.

— Что? — затаив дыхание, ждала моего ответа подруга.

— А ты посмотри повнимательней, может, разглядишь. Тут главное ничего не бояться, — рассмеялась я.

— Я тебе в следующий раз, так же отвечу, — насупилась подруга.

— И я с удовольствием последую твоему совету, — потянув одноклассницу за руку, пообещала я.

Честно говоря, я сильно удивилась вопросу Мояры. Ко мне уже давным-давно относились, как к равной, то есть взрослой, и отчитывали исключительно за ошибки в исполнении своих должностных обязанностей, но стружку, надо сказать, снимали, не делая скидок на возраст. А так как в вопросе профессии, конкретнее, призвания, я была закостенелым педантом, жестким, требующим того же педантизма от коллег, то не могу припомнить, когда это мне «доставалось»?

Пока мы шли на первый урок, к нам присоединились Керем и Цун:

— Доброе утро, Син, — поздоровался со мной Керем.

— Доброе утро, Мояра, — поздоровался с подругой Цун.

— Привет, ребята, — ответили мы.

— Как вы вчера доехали до дома? — в голосе Керема слышалось явное беспокойство.