На шаг впереди (СИ) - "Erovin" - Страница 20

Ричард отпрянул, глядя на всё это, он прикрыл рот тыльной стороной ладони и мелко мотал головой из стороны в сторону.

— Чёрт, прости меня! Прости меня! Прости! — повторял он, глядя на новые и новые увечья на лице своего омеги, которые появлялись и проходили.

Он заметил, что костяшки на его руках сбиты до крови. Чарли становился старше, а его янтарные глаза тускнели, с губ исчезла улыбка.

— Я хотел собаку, Ричард. Зачем нам ребёнок? — плаксиво спросил он. Слёзы текли по его щекам, он шмыгал носом и заглядывал Ричарду прямо в глаза.

— Я куплю нам собаку, детка, обещаю, — выпалил Ричард, чувствуя, как его затягивает асфальт. Он уходил всё глубже в землю и шевелиться становилось сложнее и болезненнее.

— Лучше бы я сам курил свою марихуану, Ронвуд! — резко оборвал его Чарли. — Я менялся на поцелуй, а ты обманул меня! Вместо поцелуя — кастрюли, грязные дети, течки в одиночестве, омежий запах от тебя! Всё это для меня? Я не хочу! Возьми себе другого омегу, Ронвуд, пожалуйста! — последнюю фразу Чарли буквально проскулил. — Не трогай меня! Оставь меня свободным!

Сердце колотилось, Ричард задыхался от волнения и бессилия. Чарли становился всё меньше и прозрачнее, вот-вот и он совсем исчезнет, а Рич ничего не может сделать. Он попытался что-то крикнуть ему, но почувствовал, что рот заклеен скотчем, а руки склеены друг с другом, он дёргался в конвульсиях, а земля сковывала плечи и давила на грудь.

— Смотри, Коул. Ронвуд корчится, какой забавный, — перед Ричардом присел омега-араб с длинными чёрными волосами. Он рассматривал его, как необычное животное.

— Пошли, у нас же дела, — бросил ему в ответ альфа, одетый в военную форму «Теты» с сорванными погонами. Он смотрел с презрением и насмешкой.

— Но, любимый, давай возьмём его себе! — начал просить омега. Он вскочил на ноги и прижался к телу Холла. Вдруг Ричард заметил у него длинный хвост с острым жалом на конце, который торчал из чёрных джинсов. Он оплёл ногу альфы, а изо лба стали быстро расти рога. — Он совсем один. Мы же не можем его оставить, — сладко проговорил Дьявол.

Холл с сомнением присмотрелся к Ричарду, поставил ногу ему на затылок и повернул сначала в одну сторону, а потом в другую, как будто раздумывая, нужна ли им такая голова. Ведь всё тело альфы уже было полностью в земле.

— Ну ладно, так и быть. Забирай, — согласился он наконец.

Шайтан обрадовался и, зловеще улыбнувшись, подпрыгнул на месте и захлопал в ладоши. Его глаза светились, как у животного, рога всё росли и закручивались, а хвост стал быстро и резко метаться из стороны в сторону, рассекая воздух с характерным свистом. Улыбка растянулась, как у безумного джокера, зубы стали острыми, а язык длинным. Дьявол облизал им свою мочку и встал на колени перед ним. Откуда-то в руке у него возник устрашающий полукруглый монгольский меч с множеством зазубрин.

— Всё в порядке, Ронвуд, не волнуйся, — проговорил он страшным голосом. — Ты больше никогда не вернёшься домой.

Одним движением он отрезал Ричарду голову и поднял на вытянутых руках, любуясь и прокручивая, подбросил её в воздух и поймал, засадив палец в рот. Рич попытался откусить его. Голова уже в прямом смысле шла кругом, но альфа всё ещё оставался жив, он сердито зарычал и понял, что скотч со рта исчез. Ричард хотел приказать Дьяволу приделать голову назад немедленно, но не успел. Тот бросил его в услужливо подставленный Холлом чёрный мешок и всё погрузилось в темноту. Мешок пропитался кровью, и всё лицо Ричарда без сомнения было испачкано, но сам себя он видеть не мог, как и ничего в принципе в этом мраке.

========== 9 глава ==========

В одной из самых дорогих гостиниц Гвадалахары в королевском номере на последнем этаже Макс внимательно изучал документы, привезённые Штольцем из радиомагазина, полулёжа на мягкой кушетке. Его волосы были замотаны в белоснежное полотенце, и сам он был в одном халате. Несколько минут назад официант принёс им завтрак, а Нил — короткостриженый долговязый омега с лягушиным ртом и громадными глазами, которого Макс вызвал, чтобы он занимался ребёнком — спустился на первый этаж, чтобы попросить приготовить еду для малыша. Штольц возился с ребёнком, пытаясь накормить его липкой рисовой кашей с ложечки, которая была предназначена на самом деле Максу, но разве такой пустяк мог беспокоить немца.

— Он не хочет, — пожаловался Альберт, оглядываясь по сторонам и размышляя, кого бы заставить кормить ребёнка вместо себя.

Луар ходил по номеру из кухни, которая находилась здесь, как и многие другие комнаты, на случай, если гость приедет со своими слугами, в комнату и обратно, злобно сверкая глазами на Макса и хлопоча над разбитым лбом Лео. Его сын молчал — как будто он был виноват, что Шайтан ускользнул прямо из-под носа. Его злила необходимость таскаться за Максом, хоть тот и сказал, что в свой номер никого не зовёт. Нил первым прошмыгнул в королевский номер с Микки на руках, за ним Штольц, привыкший везде и почти всегда сопровождать Макса. А Луар потащил Лео лишь из вредности, чтобы на халяву пожить, как богач, раз уж Макс за всё платит.

— Притащил сюда ребёнка! Ходит, как надутый павлин, а сам ни черта не умеет! Шайтан сам в руки шёл, а он догнать не смог. Самомнение одно! — возмущённо бурчал себе под нос Луар.

Штольц опасливо посмотрел на Макса — уж он-то знал, каким тот бывает, если разозлить. Тем более любой дурак бы понял, что Луар несёт сущий бред. Макс Шеймт был самым богатым членом «Дельты» и, как говорил Фред Уорд — альфа, заведующий его счетами, с каждым днём становился только богаче. Это раньше отец Макса был просто богатым человеком, а теперь его сын был владельцем банков, в которых отец хранил свои деньги. Что Макс умел, так это зарабатывать неимоверное бабло. И уж точно его самомнение было не на пустом месте. Даже Филат понимал, что если в один день Макс перестанет спонсировать «Дельту», всё дело разом загнётся. Но сейчас Макс никак не реагировал на бубнёж связного. Он выписывал что-то себе в блокнот из документов и с каждой прочитанной страницей становился всё мрачнее. Его телефон зазвонил, и он, не отрываясь от бумаг, потянулся изящной рукой за трубкой.

— Слушаю, — медленно, растягивая гласные, произнёс он.

— Что с Микки Нойсом? — раздался в трубке хриплый голос Коула Холла. Его нельзя было спутать с кем-то другим. После удаления у него гортанных связок голос приобрёл характерную хрипотцу и глухость.

— Да вот, ест плохо. Мы ему каши наварили, а он канючит что-то, — усмехнулся Макс, укладываясь удобней и довольно улыбаясь.

— Верни ребёнка.

— Конечно же! Зачем мне чужой? Давай меняться, капрал? Ты мне Шайтана, а я верну Микки отцу, — предложил Макс, заранее зная ответ. Он вспомнил их самую первую встречу, когда Макс был заключённым в тюрьме и Холл, совсем молоденький мальчик, пришёл его допрашивать. Тогда он на вопрос Макса, как его зовут, ответил «капрал», и теперь омега с улыбкой вспомнил об этом.

— Нет.

— Не спорь со мной, капрал. Я ведь всё равно верну малыша отцу, даже без Шайтана. Но тогда… по частям, — спокойно сообщил Макс, покосившись на ребёнка. Резать его сам он не будет, а вот Аль легко согласится на это. Тем более теперь, когда малыша повесили на него, опять. Стоит только заикнуться, и он побежит на кухню за ножом.

— Я тоже люблю возвращать детей отцам. Как насчёт того, чтобы отдать Оливера его отцу? — тихо проговорил Коул. В его голосе появилась сталь. — Уверен, что тогда ты его больше никогда не увидишь.

Макс помолчал, размышляя над словами Холла. Он вспомнил, что Оли сейчас с Дэвидом и его истинным — Сашей, он говорил с сыном только сегодня утром. Макс доверял им обоим. Гамме безоговорочно, а Саша был одним из его «собак» и частенько нуждался в помощи и поддержке именно Макса. Потому, как и другие, не предаст его. Сын в безопасности с ними, можно не особенно беспокоиться об этом. Но всё же от слов Холла, что-то ёкнуло в груди. Оливер был ребёнком Роберта, и Макс любил его за них обоих, потерять сына казалось страшнее смерти. Но нельзя было терять голову и нужно оставаться реалистом — сомнительно, что у них получится выкрасть Оливера с главной базы. Но Холл и Шайтан не казались голословными, возможно, у них был план на подобный случай. Макс решил позвонить Дэвиду и предупредить, чтобы берёг Оли пуще глаза.