От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ) - "Erovin" - Страница 20

— Я не собираюсь еще и с тобой обсуждать это! — оборвал его Стево. — Даже не заводи шарманку!

— И правда! Я лицо не заинтересованное, — фыркнул Джей, готовый смертельно обидиться на грубость чудовища.

— Ты — лицо, которое я хотел бы чаще видеть с закрытым ртом, — прикрыв глаза, отозвался Стево, все же сбавив обороты.

Джей поджал губы, награждая жениха уничтожающим взглядом. Он отвернулся и уставился на площадь, представляя вместо следующего несчастного дражайшего будущего супруга. Он бессознательно принялся теребить кончик косы.

— Ладно, моя светлость, не нуди, — примирительно проговорил Стево. — Я пришел пригласить тебя прогуляться в покои Барти.

****

Странный свет в комнате, шедший не только из окон, но и с потолка, ломался, отражался от разных поверхностей, менял цвет и создавал приятную иллюзию, словно помещение полно облаков. Но сразу заметить это было невозможно, потому что многообразие звуков в первую же секунду захватывало внимание, и требовалось немало времени, чтобы прийти в себя и вновь обрести способность мыслить.

— Если покажется, что ты сходишь с ума, то нет. Здесь правда чудное освещение из-за каких-то других окон… — Стево прикрыл за ними дверь, чтобы убрать сквозняк, и через время какофония звуков утихла. Но даже тогда тонкий и тихий, едва уловимый звук, словно мерные удары крошечного молоточка, все еще оставался. Но он не мучил, а наоборот — помогал расслабиться и успокоиться. Тяжелые мысли Джея разлетелись. Он улыбнулся так, что на щеках появились ямочки.

Поверить, что в комнате больше никто не живет, оказалось непросто: казалось, хозяин ненадолго вышел, а предметы преданно ждут его возвращения. На столе аккуратными стопками лежали карты и записи, на полу у кровати — несколько книг, одна из них открыта почти на середине. Над изголовьем весел портрет четырех братьев — здесь у Стево еще не было шрама на носу.

— Надо же, какой ты был… — Джей присмотрелся получше и без стеснения начал сравнивать нарисованного изверга с оригиналом. И нынешний понравился даже больше — даже несмотря на шрам на носу. Возможно, потому что подсознательно Джей понимал, что это его будущий супруг, который на всю жизнь, с ним придется ложиться в постель и рожать от него детей. Он почувствовал, как щеки покраснели и отвернулся.

— Все же, почему ты так хладнокровно отреагировал на случившееся вчера? Я видел немало омег, которых пытались обесчестить. Слезы, мольбы, страх — вот это обычная реакция. А ты ведешь себя, словно ничего не произошло, — Стево начал новую тему довольно резко, но было видно, что его это волнует.

Джей вздохнул. Стево не скрывал недоверия и сомнений. Джей хотел спросить: «Словно я соблазнил Тевье и все подстроил?», но не сделал этого.

— Просто со мной такое случилось не в первый раз, — неохотно признался он. — Мне было четырнадцать, один альфа ополоумел от гона, зажал меня на конюшне. Просто повезло, что конюх подоспел вовремя.

— Но тогда ты должен опасаться еще сильнее, — задумчиво прищурился Стево. — Я вот, например, совсем не боялся кактусов, пока Имре меня разок не кинул в них.

— Похоже, Эммерих был образцовым старшим братом, — хмыкнул Джей, ухватившись за возможность сменить тему. Самое худшее, что он делал Леррою, — кидал в него снежки. И анатэ сердился и ругал его, говорил, брат может замерзнуть и заболеть.

— И это ты еще не знаешь, как он учил меня плавать! — Стево засмеялся и беззастенчиво улегся на кровать принца Бартока, закинув руки за голову. Джей все больше убеждался — воспоминания о братьях делали изверга более человечным и чувствительным. — А как я однажды увязался с ним в поход… Эх, хорошо, что там был Барти!

— Принц Барток в вашей семье был миротворцем, — Джей опять принялся рассматривать картину. Ребенком он никогда не обращал внимания на красоту Бартока, а теперь слегка покачал головой, отлично понимая, как и почему сходили с ума по нему омежки.

— О да! И в этом он был так же великолепен, как и в остальном, — с явными нотками гордости согласился изверг. — Барти был единственным человеком в мире, который мог утихомирить нашего отца.

Джей хотел уже последовать совету Томаша и спросить, как случилось, что Эста стал королем, но вдруг вспомнил давний эпизод с участием принца Бартока, и не смог сдержать смеха. Момент был неподходящим, ведь Стево не сказал ничего забавного. Он приподнялся на локте и с недоумением посмотрел на Джея, а тот все не мог успокоиться. Смех принца оказался таким заразительным, что Стево тоже улыбнулся.

— Что я такого сказал?

— Нет… я просто кое-что вспомнил, — почти пропищал от давящего смеха Джей. — Погоди, я успокоюсь, — он долго выдохнул, стараясь отдышаться, стер слезинки из уголков глаз. — Как-то принц Барток приехал на праздник начала весны, а это почти самый долгий и пьяный праздник из всех. И под вечер он во всеуслышание заявил, что ему холод нипочем, и он не хуже, чем северяне, может его выдержать. И в знак доказательства залезет в бочку с водой на улице. Но это была очень плохая идея! Но принц Барток увидел солнце, и что детей выпустили днем на улицу без шуб, и решил, что опасаться нечего. И вечером анатэ отговорил его с горем пополам, — Джей опять тихо захихикал. Перед глазами те события вставали словно наяву. — Не тут-то было! Принц Барток оказался упрямым. Утром мы с анатэ проснулись от воплей Бартока и хохота отца, — Джей стал задыхаться и заговорил быстрее, стараясь закончить историю раньше, чем рассмеется. — Ночью, когда все легли спать, принц Барток приказал наполнить бочку и залез в нее. Собирался просидеть так, пока отец его не увидит… и замерз! Вода превратилась в лед, и он не мог выбраться, только вопил. Отец предложил оставить нового принца Севера там до самого лета! Анатэ потом пришлось парить его в бане с травами, чтобы не заболел.

Джей расхохотался, прижимая руки к животу, и повалился боком на постель.

— Это очень на него похоже, — закивал Стево, посмеиваясь. — Он любил спорить. И кичился тем, что ему никогда не бывает холодно. Но, знаешь, я уже слышал эту историю… вот только несколько в другом ключе. Он рассказывал мне, как однажды убил двух страусов одним камнем. Во-первых, выиграл спор у самого Северного короля, а, во-вторых, попарился в баньке — и да, ему долго пришлось объяснять, что это такое — и, главное, с самым титулованным банщиком — королем-анатэ… Вот ведь негодяй! — теперь и изверг смеялся. Он потянулся и осторожно похлопал Джея по спине. Скорее приятельский жест, без капли романтического подтекста. — Похоже, они с твоим отцом и правда были хорошими друзьями, раз уж он ему доверял настолько, что позволил своему омеге остаться с ним в бане наедине.

— Папа доверял им обоим, — пожал плечами Джей. Он не мог с точностью сейчас вспомнить отношений между родителями. Но ему казалось, Диас был совершенно свободен и делал все, что хотел. Он сомневался, что отец, даже будучи королем, мог ему что-то запретить. Да и зачем? Джей считал, не существовало омеги более верного, чем его анатэ, и друга более преданного, чем принц Барток. Так что тут и опасаться было нечего.

— А здесь на Юге твоего анатэ считали Огненным Жрецом, то есть, как бы колдуном, — задумчиво проговорил изверг, опять упав головой на подушки и рассматривая его. Первым желанием Джея, конечно, было вскочить и отойти подальше, помешать изучать себя, но он не сделал этого. Ему предстояло оказаться со Стево еще ближе, так что неплохо бы постепенно привыкнуть к его запаху, прикосновениям и взгляду. Тем более, что сейчас он совсем не был угрожающим.

— Папа говорил, нельзя верить чужим языкам, пока не увидишь своими глазами, — с умным видом сообщил Джей. Если кого-то в их крепости и можно считать колдуном, это Рурорга, но не Диаса. А кто эти Огненные Жрецы, он и вовсе не знал.

— Здесь, на Юге, в большинстве своем, люди суеверные, даже в Карадане. Очень. Мой отец исключением не был. Думаю, ты слышал, он был жестоким, агрессивным и таким… ну, в общем, своеобразным человеком. К тому же, у него имелись… проблемы… за которые его и прозвали Безумным. И вот однажды он решил, что твой анатэ — колдун и что его надо казнить. Но Барти вмешался и успокоил, отговорил, убедил, что для Жреца нет ничего хуже, чем оказаться в холодрыге на Севере. И когда к нам пришла весть, что он вышел за твоего отца, поползли слухи, что он его приворожил. Вот такая классная история… — Стево усмехнулся.