Копейщик (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 99

— Вот уж тесен мир, — Ясень потер переносицу, — Не знаю, как вы расцените новость, но двое из троих сегодня умерли. Один был виновен в смерти нашего товарища, а другой был кровником Михи.

* * *

Дроло спешил с хорошими новостями. Лисий бог внял его молитвам, у Лисов теперь будет своя земля. Его мечта осуществится, у него будет свой дом, где он сможет провести старость. Дроло пока не собирался совсем оставлять кочевую жизнь, но сыновьям пора заводить семьи. Пойдут внуки, кому как не деду озаботиться их воспитанием? Его внуки не будут кочевать, они станут землевладельцами, он это решил для себя твердо.

Уже подходя к их лесной устроенной особняком стоянке, он почувствовал тягучее затишье. Неужели его непоседливые сыновья ослушались и опять сорвались куда-то? Но, нет. Вот вьется дымок от костра, их кони на месте. А вот и оба его сына, тихие и умиротворенные, какими никогда не были при жизни. Их с детства нельзя было оставлять друг с другом наедине. Сразу находился повод для ссоры. Если и могло их что-то заставить забыть о вечных распрях, то только сказки про хитрого лиса. Эти сказки они могли слушать сколько угодно.

Дроло спешился с коня и подошел к сыновьям. Судьба распорядилась с потрясающей точностью, назначив каждому смерть в соответствии с его нравом. Фидол был скрытен и себе на уме, не выпускал наружу свои чувства. Он получил едва заметный укол острого меча, даже крови почти не вытекло. А Мегул был порывист, как говорят душа на распашку. Распахнули ему душу, рассекли грудь двуручным топором, от страшной раны обнажились осколки ребер. Вот и все, никогда больше не будут они ругаться и ссориться. А слушать отныне будут, не перебивая, как слушали детьми. Дроло уселся на землю рядом, уложил их головы себе на колени и стал рассказывать их любимую сказку про то, как хитрый лис обманул волка и медведя…

* * *

— Мне судьба тех Лисов безразлична, — Ефим только отмахнулся, — Про Ваську моего, кто-нибудь что-то слышал?

— Его мангусты вчера пленили., - Ольха помрачнела. Она указала на новых подошедших, — Вот эти ребята из его десятки: Короток, Вершок, Бобры и братья Цапли. Они вам лучше расскажут.

Вытолкнутый товарищами вперед жутко смущающийся Короток уже открыл было рот, чтобы начать рассказ о том, как их десятник попал в плен, когда раздался негромкий властный голос:

— По какому поводу собрание?

Все обернулись и посмотрели на князя Вереса.

* * *

Макарка оперся локтем о землю и, морщась от боли в затекших связанных запястьях, с трудом принял сидячее положение. Он привычно уже глянул на Васю, убедился, что тот дышит, едва слышным дыханием человека, спящего под заклятием заморозки, и тихо окликнул Акима:

— Аким, ты там как?

Аким заворочался, перевалился на другой бок лицом к Макару:

— Жив пока, только замерз сильно.

Они все трое лежали на каком-то хвойном настиле. Им кинули несколько старых шкур, но шкурами укрыли Васю. Ему нужнее. В воздухе пахло приближающейся весной, однако лежать неподвижно под открытым небом было очень холодно. Впрочем, они были в равных условиях вместе с остальными ранеными из войска «змеиной петли», лежащими здесь же рядом в срединной части на скорую руку разбитого походного лагеря.

Макар попытался разогреть тело упражнениями. Стерегущий их страж посмотрел на него недовольно, но промолчал. Он, как и Аким, не знал, чем закончился штурм крепости, был в отключке все это время. Но догадаться, что крепость устояла было не трудно. Стяг Вепря по-прежнему реял над стенами и с этого мета был прекрасно виден.

— Акима, — снова шепнул Макар, — Смотри-ка сюда люди идут.

Аким, кряхтя, нехотя задвигался и тоже уселся:

— Так это ж наши, — возбужденно зашептал он, — Гляди, Макар, там наши. А еще Ольха, Вепрь, сотник Куч.

— А еще Васькин отец с ними, и дядька Прохор, — на Макаркин лоб наползала морщина сомнения, — Морока нифрильная. Нам это не мерещиться?

— Вообще-то ты прав. Вепрь, Куч, княжна — это бы еще куда ни шло, я даже готов допустить вероятность присутствия здесь князя Вереса. Но там еще и человек с медведем-оборотнем. А это уже точно перебор. Не, точно морок, — Аким устало откинулся на спину, — Расслабься Макар. Будем считать это коллективным глюком.

Полковнику Такамону пришлось лично выйти на встречу пришедшим:

— Приветствую князя Вереса, атмана Вепря и всех остальных, — сказал он ровным голосом, — Чем обязан?

Странная делегация остановилась в нескольких шагах от стражи, не пересекая невидимой границы лагеря. Полковник ожидающе смотрел на князя, но вперед неожиданно выступил маленького роста боец из мышиного народа. Он протянул раскрытую руку, показывая очень крупный нифриловый камень:

— Вот, — сказал он.

— Что это? — недовольно спросил Такамон.

— Голубиное яйсо, осень сэнный камень, — пояснил Мышонок, — Это за насых.

— Насколько я понял, он предлагает вам выкуп, полковник, — с усмешкой сообщил князь, — У вас трое пленных парней. Зачем они вам?

— Они подняли мятеж среди местных, выступили против хана с оружием в руках, — полковник глядел на князя исподлобья, — И предстанут перед ханским судом.

— Одумайтесь, Такамон, — попытался вразумить полковника князь, — Что по-вашему скажет хан, когда узнает, что вас наголову разбил паренек первого года службы, едва дослужившийся до десятника?

— Я не буду выгораживать себя перед ханом. И мятежников я вам не выдам. Ни за какие деньги, — упрямо сказал полковник.

— Полковник, — вперед выступил Ефим, — Один из тех парней мой сын. Стоит ли наказывать его за то, что вы узнали об отмене приказа слишком поздно?

— Я даю вам слово атмана, что об этих бойцах позабочусь как о своих собственных. Но их дальнейшую судьбу решать не мне, — жестко ответил Такамон, и уже мягче добавил, глядя на Ефима, — Им ведь еще служить и служить. А с таким чувством самосохранения как у них, не лучше ли будет им за счет Азума прокатиться по миру, посмотреть дальние города, чем опять вставать в строй и подставлять грудь под копья и стрелы? Это я вам говорю, как отец отцу. А князь Верес, я уверен, замолвит за них перед ханом свое слово. И не менее уверен, что хан князю не откажет.

— В этих словах есть смысл, — нехотя согласился князь. Он уже понял, что полковник не изменит решения, какие бы доводы ему не приводили, а приказать ему он не мог. Горькая насмешка судьбы: он одержал большую победу и вернул Северград, его провозгласили вожаком нового альянса, но он оставался бессилен перед упрямым полковником союзного войска, — Ефим, я обещаю, что поговорю с ханом в ближайшее время.

Ефим опустил голову и молчал. Что ему оставалось? Попытаться освободить Ваську в одиночку? Или того хуже, ему на помощь кинется Прохор, а может и еще кто-то? Ваську все равно не отобьют, и ждет их либо смерть, либо острог.

Все остальные молчали, будто не решаясь уходить и ожидая от Ефима какого-то решения. Но не было у Ефима другого решения. Один только Короток вдруг схватил полковника за руку и, прежде чем тот успел ее отдернуть, вложил в нее камень:

— Ты пообессял, полковник. Не забудь. Ты пообессял о них позаботиться.

В глубочайшем наведенном нифрилом сне Вася был далек от происходящего, он крепко спал и опять видел то, что не давало ему время от времени покоя по ночам. Только на этот раз он провалился в этот набивший оскомину сон еще глубже и кроме тоскливого березового леса увидел то, что этому лесу предшествовало. В этом странном сне его почему-то звали не Васей, а Андреем, но как это часто и бывает во снах, странным ему это не казалось.

Андрей привычно пощелкал мышкой, сворачивая окна мессенджеров и страниц соцсетей. Не отвеченных писем и сообщений не осталось. В онлайне не «светился» ни один из тех, с кем он захотел бы уйти на часок другой в переписку. Часы в правом нижнем углу экрана показывали 22–17. Время детское, спать не ляжешь, надо себя чем-то занять. Уже собираясь захлопнуть крышку ноутбука, он задержал взгляд на рекламном баннере сетевой игры с изображением брутального демона. Вслед за демоном в баннерном окошке проявился белокурый рыцарь с выплывающим призывом: «Пройди сквозь ад».