Копейщик (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 87

— Согласно межнародному уложению, утвержденному Советом Сорока Восьми, — Ольха заученно забубнила по памяти, — Пленные атманы и моги должны содержаться в помещении с естественным освещением, если же таковое не представляется возможным, обеспечивать вышеуказанным чинам не реже одного раза в сутки выход на открытый воздух.

— О, сила нифрила, — полковник вознес очи горе, — Будет вам прогулка на открытом воздухе. Но учтите княжна, это последнее ваше требование. Вам ясно? После этого вы проваливаете с моих глаз на все четыре стороны.

— Мне все ясно полковник.

Присутствовать во внутреннем дворе во время прогулки Вепря и Грача Ольхе запретили, позволив наблюдать за ней со второго этажа из окна кабинета полковника Витольда. Полковник настежь распахнул оконные ставни, не без ехидства сделав ручкой приглашающий жест. Ольха на это ехидство ничем не ответила и прошла к окну. Полковник встал рядом.

Через некоторое время Вепря и Грача вывели. Руки у обоих были связаны, благо хоть не за спиной, все ж таки к ним было приставлено восемь человек охраны. Ольха только головой покачала. Вепрь вышел первым, с удовольствием вздохнул полной грудью, глянул на небо, прищурив от света глаза, неуверенно передвигая ноги, будто отвык от этого, сделал несколько шагов по двору. Грач, вышедший следом, сделал пару приседаний, чтобы восстановить кровообращение, подошел к Вепрю.

— Хорошо-то как дышится, — сообщил он.

— Прекрасно, — согласился Вепрь.

Тут Грач сморщился, будто почувствовал какое-то телесное неудобство:

— Прошу извинить, Вепрь, но мне срочно понадобилось «до ветру», — с этими словами Грач-ловкач заковылял к стене.

— Не положено, — окрикнул было его один из стражников, но Ольха тут же выкрикнула из окна:

— Да дайте человеку оправиться, куда он от вас денется.

Стражник задрал голову и покосился на Ольху и стоящего рядом с ней полковника. Полковник промолчал. Стражник пожал плечами, если полковник не против, то ему и вовсе плевать.

— Эй, отвернитесь, я не могу, когда на меня смотрят, — весело бросил Грач через плечо.

Отворачиваться никто не стал. Все почему-то уставились на поливаемый Грачом кусок стены. Облегчившись, Грач долго не оборачивался, возясь со своими штанами, при этом беззлобно вполголоса ругаясь.

— Да чего ж долго так? — не выдержал стражник и шагнул к Грачу.

— Да? А ты попробуй с завязанными руками штаны застегнуть, — не поворачиваясь, ворчливо возразил Грач, — Помог бы лучше.

— Вот еще, — стражник брезгливо отшатнулся и отступил обратно на шаг.

А затем… Нельзя сказать, что конвойные утратили бдительность, скорее то, что выкинул Грач, они просто не ожидали. Крикнув что-то на вроде «бойся!», Грач-ловкач сиганул вдоль стены и в три прыжка скрылся за углом постройки.

— За ним! — прокричал старший охраны и пятеро стражников рванули следом.

— Ну что за представление, — недовольно протянул, глядящий на все это из окна, полковник, — Знает ведь, что бежать ему некуда.

Однако в следующий миг Грач, который, вроде бы, только что скрылся за углом, вдруг каким-то непостижимым образом появился за спиной старшины охраны. Полковник успел лишь заметить, что руки его развязаны, и в одной из них он держит нож. После это полковника накрыла тьма.

* * *

Два дня назад.

Приграничную крепость, в которой держали военнопленных, Ольха нашла не без труда, да и то больше благодаря чутью дяди Леши. Поначалу ее не хотели пускать и вообще не воспринимали всерьез. Полдня она потратила только на то, чтобы добиться встречи с полковником, оказавшимся человеком довольно заносчивым. Пришлось даже напоминать воякам уставные положения, где были прописаны последствия для тех военачальников, что препятствуют допуску наблюдателя от миссии по соблюдению прав военнопленных.

Лишь к вечеру ее согласились отвести в подвал, где содержались пленные бойцы. Ее заставили выложить весь нифрил и тщательно проверили «нифрилоискателем». Чтобы обойти все помещения, ей пришлось собрать все свое терпение. То, что условия содержания будут крайне тяжелыми, она предполагала и раньше, но действительность превзошла ее предположения. Даже крестьяне свой скот содержат в большей чистоте. И все же после обхода она нашла в себе силы и попросила отвести ее в камеру, где находятся атман и ротный мога.

Если бойцы содержались в камерах, куда хоть как-то проникал дневной свет, то вожаков вообще держали в каменном мешке без намека на окно, в такой тесной камере, что они там едва помещались. Тем не менее она вошла и в это помещение, освященное невероятно тусклой масляной лампадой. Стражник заходить не стал, ему просто не хватило бы места.

— Здравствуйте, — сказала она, силясь хоть что-то разобрать в полутьме.

— Здравствуйте, — услышала она осипший слегка удивленный голос, — Вы, случайно не ошиблись дверью?

— Не ошиблась. Меня зовут Ольха. Миссия по соблюдению правил содержания военнопленных.

— Смелая девочка, — сообщил другой голос, — Если это не покажется вам издевкой, то предлагаю вам присесть. Меня зовут Вепрь.

Ольха уселась на что-то, напоминающее соломенный тюфяк.

— А меня зовут Грач, — сообщил тот, что заговорил первым, — И как вы оцениваете наше содержание?

— Как отвратительное, — чтобы глаза поскорее привыкли к тусклому освещению она на пару мгновений перекинулась на волчицу.

— Ого, это что еще за звериные игры? — удивился Грач,

— Здесь почти ничего не видно, в оборотне хоть что-то можно разглядеть.

— Не только смелая девочка, но и умная, — похвалил Вепрь.

Пообвыкшись она смогла разглядеть этих людей. Изможденные, заросшие и грязные, без солнечного света и, возможно, без надежды, они оставались людьми, вожаками и атманами. Она сразу поняла, что должна им помочь.

— Меня отправил князь Верес. Я постараюсь сделать для вас все от меня зависящее…

Грач переглянулся с Вепрем, получил от него утвердительный кивок и начал чертить пальцем в воздухе букву за буквой. Когда он закончил, Ольха кивнула.

— Я обязательно буду добиваться от полковника Витольда, чтобы вам были предоставлены лучшие условия, — произнесла она отчетливо, чтобы ее услышал стражник.

Атманы одобрительно кивнули.

Выйдя из застенков Ольха натолкнулась на полковника.

— Вы закончили с вашей миссией? — грубо спросил он.

— Нет. Не закончила. Я вернусь завтра.

— Вы много себе позволяете, — к грубости в его голосе добавилась угроза.

Ольха угрозе не поддалась:

— Не надо меня стращать, полковник, — ответила она с вызовом, — Вам самому должно быть стыдно, вы содержите людей хуже скота.

— Они и есть хуже скота, — полковник ничуть не смутился, — Скот приносит пользу, а они нет.

— Тем не менее есть требования, записанные в уставе. У меня есть замечания касательно соответствия этим требованиям. И, поверьте, их немало. До завтра, полковник.

— Как скажете, — обронил он сквозь зубы.

Когда они отъехали от крепости, Ольха придержала Птаху и спросила:

— Дядь Леша, а ведь до академии отсюда недалеко должно быть? Она тоже ведь тоже в приграничье?

— Недалеко, — подтвердил матерый, — Верхом часа за три доберемся. Никак опять что-то удумала?

— Удумала, можете не сомневаться.

Дядя Леша не ошибся. В полночь они въехали в ворота академии, у которых стоял все-тот же свирепый с виду, но совершенно безобидный морок. Ольха спешилась, попросила дядю Лешу присмотреть за Птахой и направилась к факультету разведки. Она побаивалась, как старый Лис воспримет столь поздний визит, но увидела, что в окне его кабинета горит свет и это придало ей уверенности. Когда Ольха постучалась в знакомую дверь, Бартоло и впрямь не спал и не рассердился:

— Надо же, вот кого я совершенно не ожидал увидеть, — его глазки-бусинки блестели, отражая свет настольной свечи, — Признаться, я уже спал на ходу, но вы… разбудили мое любопытство.

— Надеюсь вас не разочаровать, — улыбка у Ольхи получилась вымученной, этот бесконечный день ее вымотал. Она выложила перед Лисом на стол монету, — Вы хотели получить заклятие, которым я взломала вашего стража на входе.