Копейщик (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 67

— И все-таки, я не понимаю. У нас было несколько часов до нападения. Мы бы так окопались, что даже три сотни конницы нас бы не выковырнули.

— Не забывай, Аким, — возразил Вася, — Мы глубоко в землях Гусей. И не сомневайся, соглядатаев вокруг роты хватало. Если бы мы окопались, они бы просто действовали иначе и большими силами. Здесь нам подмоги ждать неоткуда, а им тут каждый камень помогает.

— А ведь правда, зова к бою не было! Ладно бы только Грач, ни Вепрь, ни сотники никаких приказов не отдавали. Это что получается, мы без приказа самовольно в бой вступили?

— Ну, нет. Тот конник, что первым из леса выскочил, Макара чуть было не зарубил. Все мы правильно сделали, — возразил Вася, — Что ты на меня так смотришь, Акима? Ты не согласен?

— Я-то согласен, — Аким пожал плечами, — Вот только устав сам себя по-своему толкует.

— Так поясни. Ты, Акима, у нас единственный знаток устава.

— Говоря по-простому, — не стал ломаться Аким, — Даже если мы прорвемся к своим через линию фронта, нас скорее всего посчитают дезертирами.

— Так ведь сам Грач-ловкач нам приказ дал!

— Грач сейчас в плену, — Акима покривился, — Если он вообще жив еще.

— Да уж.

— Приплыли.

— Из огня да в пламя.

— А се делать-то теперя? — подал голос заволновавшийся Короток.

— Спокойно, парни, — осадил всех Вася, — Главное, что пока мы живы. Могу сказать одно, из гусиных земель надо уходить как можно быстрее.

— Это понятно. А куда идти-то? Нам теперь получается нигде не рады.

Замыкающее отделение третьей сотни уставилось на Васю так, будто он должен знать непременно, куда им теперь идти.

— В средиземье! — лишь сказав это, Вася осознал, что именно ляпнул. Но тут же сам с собою согласился, другого пути для них попросту нет.

— А сто, Вася дело говорит. Средиземсы в войне не усяствуют, а знасит и до нас им дела нету.

— Полностью согласен. Вася, ты голова, — поддержал Аким, — Там же море. Там порты. Мы доберемся до большой воды, поднимемся на север по рекам через нейтральные земли, а оттуда уже и до дому недалеко.

— Ты зэ сам сказал, сто нас за дезертиров примут? — засомневался мышонок.

— Ну, если доберемся до Урсы, то может и обойдется.

— Вот именно, сначала еще добраться надо.

На том порешили. У них появилась зримая цель, парни воспряли духом, и Аким по такому случаю даже спел новую песню. Он робко обмолвился, что будто бы вытащил ее из памяти о прошлой жизни, но ему почему-то никто не поверил:

Выступаем в поход

Послаблений не жди

То, что держит тебя

Оставляй позади

Далеко ли уйдем

Не суди, не гадай

Наши битвы нас ждут

Волчий бог помогай.

Главное, что песня ребятам понравилась, потому как все пришли к общему мнению, что она прямо про них.

Глава 31. Дядя Рибус.

Число и разнообразие торговых лавок и заведений услуг поражало. Все дома имели не менее трех этажей, и первый с обязательностью был отдан под ту или иную коммерцию. Один торговый квартал Ойсбурга сменял другой торговый квартал. На каждом углу — ресторан. Некоторые улицы оказывались целиком отданными на откуп отдельным коммерческим направлениям. Улица для модников и модниц, пестревшая вывесками портновских ателье, обувщиков, парикмахерских салонов и салонов красоты, сменялась улицей ювелиров, перчаточников и парфюмеров, чтобы потом уступить место очередному торговому кварталу. Ольха, несколько оглушенная коммерческим великолепием крупнейшего города средиземья, отдавшись неторопливому течению людского потока, крутила головой по сторонам и разглядывала вывески распахнутыми глазами.

«Блюда из морских гадов. Только свежий улов», «Фураж высшего качества. Произведен под контролем Объединенной Зерновой Компании», «Любые виды курени. Принимаются заявки на обжиг», Бар «Каменная голова. Увеселительные настои. Прямые поставки от Объединенной Косметической Компании. Только у нас: настои для повышения работоспособности», «Изящная бижутерия с нифриловым напылением»… Ольха мимодумно отмечала, как часто вывески упоминают объединенные компании: как зерновую, так и косметическую. И хотя то, что компании развернулись здесь на широкую ногу вероятно можно было отнести к разряду важных наблюдений, однако это никак не способствовало поиску ответа на насущный вопрос: что теперь делать дальше?

Десятник Вася со своим отделением, случайно встреченный в деревне, помог тогда оторваться от погони, однако прорваться на восток ей все равно не удалось. Кто-то очень старался, чтобы этого не произошло. Каждая попытка натыкалась на засады и заслоны. А когда ей чудом удалось вырваться из стягивающейся петли очередной облавы, она поняла, что свободным остался только один путь, в средиземье. И вот теперь, находясь от дома так далеко как никогда ранее, она шла по знаменитому Ойсбургу в надежде, что эти шумные богатые улицы подскажут ей дальнейшее направление.

Все мыслимые способы были обдуманы и отброшены. Добраться до одной из речных волчьих застав, чтобы связаться с Урсой и запросить помощь? Уже пробовала. Тот, кто охотится за ней обладает очень большими возможностями. Ее ждут везде, где только можно, и сцапают еще на подходе. Подняться по рекам на север? Она была убеждена, что охотники такую возможность просчитали и сцапают, вне всякого сомнения. Сесть на корабль и отправиться дальше на запад? Но это и вовсе затея бредовая. В землях кошачьего альянса ей точно делать нечего. Можно попробовать затеряться в этом огромном городе, чтобы переждать, но она здесь никого не знает, надежного убежища ей не найти. Рано или поздно вычислят и сцапают.

Получив от случайного прохожего болезненный тычок локтем в спину, Ольха отвлеклась от дум и только теперь заметила, что уже какое-то время стоит столбом перед очередной вывеской. Она осмотрелась, поняла, что мешает движению и отступила в сторонку к стене дома. Вывеска, заставившая ее остановится, гласила: «Торговый дом Рибуса. Редкие товары со всего света».

«Рибус. Рибус. Что-то я такое слышала. Ну же, вспоминай, девочка. Рибус. Рибус… Дядя Рибус!» — словосочетание «дядя Рибус» послужило ключом к воспоминанию. Перед внутренним взором развернулся парк со скамеечкой во дворике академии и радостное лицо Хухли, решившего зачем-то перед ней пооткровенничать:

— Знаешь, волчица, — сказал он тогда, — В нашем роду все контрабандисты. Да-да. Можешь не сомневаться, все до единого. Но самый большой пройдоха — это дядя Рибус.

Что еще рассказывал Хухля про дядю-пройдоху, Ольха так и не смогла вспомнить. И тем не менее, это шанс, который она не имела права упустить. На ходу сочиняя легенду, которая позволила бы втереться в доверие к «дяде», она потянула дверь заведения. За прилавком оказался человек из заячьего народа, что давало лишнее подтверждение, что этот Рибус — не случайный тезка того «Хухлиного Рибуса».

На вежливое «чем могу?..», Ольха принялась сбивчиво рассказывать о том, как училась с Хухлей в академии. «Дядя», ничем не выразив своего отношения к рассказу, прервал ее вежливым «ожидайте», и с достоинством удалился в глубины помещения, не забыв прикрыть за собой дверь.

«Похоже, это все-таки не дядя Рибус. И то верно, разве ж почтенный дядюшка встал бы за прилавок лично, — она была раздосадована собственной недогадливостью, — однако если этот Заяц решил позвать охрану, то это лишнее. Коли мне не рады, так я и сама бы ушла». Ольха даже подумала, что может и впрямь стоит уйти от греха подальше, но простой довод, что идти ей вообще-то некуда, заставил остаться. Томительные минуты ожидания тянулись одна за одной. «Он что, пошел куда-то на другой конец города? — подумала она раздраженно, — а может этот дядя глубокий старик, и ходит еле-еле, опираясь на клюшку». Наконец послышались бодрые шаги, дверь открылась и в помещение вошел…

— Хухля?!!!

— Волчица?!

— Ты как здесь оказался? — ошарашено спросила она.

Хухля счастливо засмеялся и полез обниматься. Ольха только теперь осознала, какая тяжесть все это время лежала на ее плечах. Она испытала неописуемое облегчение. Хухля повел ее вглубь дома, на ходу рассказывая о своем прибытии в Ойсбург. Оказалось, что его отец, а Хухля теперь не считал нужным скрывать, что он король, и не называл его иначе как «мой венценосный родитель», срочно решил забрать непутевое чадо из академии могии, для чего прислал аж целую сотню «боевых Ежей». И, кстати, очень своевременно. Потому что Гусины предали Азума, и полянское царство, на чьей земле стоит академия, теперь охвачено войной. Возвращаться в родное королевство, названное «жутким захолустьем», Хухля наотрез отказался, а потому был доставлен в Ойсбург.