Пузыри славы
(Сатирическое повествование о невероятных событиях, потрясших маленький городок Яш - Гирфанов Агиш Шаихович - Страница 6

Из уст Ибрахана одновременно вырвались и стон, и смех, он не дал закончить старшине его победную реляцию:

— Ой, не могу! Я думал, ты поумнел, а ты… Ну и удружил! Натворил делов!

— Ибрахан Сираевич, толком скажи, что я натворил?

— Тебе, дураку, за раз не растолкуешь. Беги что есть мочи к себе в участок и немедленно, понимаешь, немедленно выпусти задержанных. А вернешься, я тебе вправлю мозги, если они у тебя еще есть.

Ярмухамет потерял дар речи, стал заикаться:

— Как это… как это так «немедленно»? Они же арестованные… Утром придет начальник… Подам рапорт…

— Завтра будет поздно, понимаешь ты, голова садовая. Ты режешь меня без ножа, с живого кожу сдираешь. Бегом, одна нога — здесь, другая там. Утром скажешь: произошла досадная ошибка. Найдешь, что придумать. Поторопись! Вернешься, все объясню…

Ярмухамет ракетой вылетел на улицу. Слова Ибрахана Сираевича прозвучали для него как беспрекословный приказ.

Не прошло и двадцати минут, как Ярмухамет, запыхавшись, прибежал обратно и доложил: все в порядке. Ибрахан облегченно вздохнул. Пропустили еще по одной.

— После такой встряски надо проветриться… — предложил Ибрахан.

Ярмухамету и самому хотелось как можно скорее выйти из душной квартиры. На свежем воздухе легче думается. А ему есть о чем подумать: как завтра утром он оправдается перед начальством?

Город сладко спал, убаюканный волшебной ночью. В парке и в лесу безумолчно, не зная перерыва на обед и сон, пели соловьи, им вторили другие пернатые, их было так много, что трудно даже просто их перечислить. Именно в такую пору природа, что называется, буквально раскрывает душу, безмерно общительна с человеком, доверяет ему все свои тайны.

Оба друга шли молча, боясь нарушить прекрасную гармонию природы. Каждый думал о чем-то сугубо сокровенном. Ибрахан предавался мечтам о будущем, когда он наконец утрет нос злопыхателям и завистникам и покажет, на что способен Ибрахан! Ярмухамета ни на минуту не покидала тревога: как бы ему не нагорело…

Участковому не терпелось поскорее узнать, что общего между бывшими «арестантами», шайкой ИДБС, и его другом Ибраханом. Это сразу поставило бы все на свои места, внесло бы успокоение в душу Ярмухамета. Но Ибрахан как будто нарочно переводил разговор на другие темы:

— Послушай, как они, стервецы, поют! Вот кому хорошо — птицам! Живут в полном согласии и мире и знать не знают ничего, кроме как исправно пополнять свой певческий репертуар. Остальное же им, извини, до лампочки…

После такого философского умозаключения Ибрахан устремил свой взор с небес на землю:

— Ты задумывался, Ярмухамет, над вопросом: кому на этом свете больше почета и удачи? Не знаешь? А я тебе скажу: тому, у кого вот этот котелок (тронул рукой голову) напичкан выдумками на все новое. Что двигает человечество вперед? Новые открытия, новые идеи! А тот, кто топчется на месте, тому суждено увязнуть в болоте. Кто смотрит другому в рот, послушно исполняет чужие приказы, тот отстает от жизни, прозябает, в итоге у него на балансе круглый нуль. Что не согласен?

Пойдем дальше. Чем берет, чем добивается успеха мой заклятый друг Хамза — директор горторга? Показухой! Открывает магазины без продавцов, доставляет товары на дом покупателям. Тоже мне Америку открыл! В наших столицах давным-давно это практикуют. А что сделал Хамза? Присвоил чужой передовой метод себе и — на тебе! — прослыл новатором. Карьера ему обеспечена! Глядишь, и в министерство выдвинут. А шумиха какая! Сначала передовой метод внедряется, потом передовой метод обобщается, выпускаются плакаты, созываются конференции покупателей, торговых работников, в газетах появляются статьи… И кто всей этой шумихой заправляет? Сам же Хамза! Под лежачий камень вода не течет. Ты можешь сделать в сто раз больше Хамзы, работать в сто крат лучше, но будешь скромничать и закиснешь в тени, и сказок про тебя не расскажут, и песен про тебя не споют.

Что же, по-твоему, мне остается делать? — продолжал монолог Ибрахан. — Не на того напали! Я обязан во что бы то ни стало переплюнуть Хамзу. Доказать, что и мы не лыком шиты. А что, если нам брать заказы, минуя заказчиков?! Что может быть приятнее, чем делать сюрпризы. Не ждать же, пока заказчик раскачается и обратится с просьбой: отремонтируйте, пожалуйста, то-то и то-то. Упредить заказчика — вот задача! Для того я и придумал ИДБС! Это неважно, что хозяина нет дома, мы и в его отсутствие распилим дрова, приведем в порядок амбар, восстановим палисадник, отремонтируем старую мебель, наладим испорченную швейную машину. Где найдешь такое новое начинание? Нигде! У Хамзы кишка тонка до такого додуматься! Главное — сделать людям приятное, сюрприз!

— Но почему же ИДБС? — несмело перебил Ярмухамет Ибрахана.

Тот вскинул на старшину удивленные глаза:

— Ох, голова садовая! Какой тугодум! ИДБС — это идеал доброй бытовой службы. А можно иначе — историческое движение бюро сюрпризов. А кто его зачинатель? Я — Ибрахан! А ты чуть не подрубил сук нового движения. Хорошо, что я вовремя поправил тебя…

— Вот оно что! — разинул рот Ярмухамет. — Это же здорово! — И после небольшой паузы добавил: — А нет ли здесь, Ибрахан Сираевич, риска: поймет ли народ твое начинание?

— Я много думал. Все рассчитал — и «за», и «против». По-моему, должно получиться. Я еще покажу, на что способен Ибрахан! Не так просто сбросить меня с номенклатурных весов, убрать с генеральной дороги!

Из-за вершины Сияле-тау — Вишневой горы — уже занималась заря. Соловьи и другие птахи еще сильнее зачирикали, защебетали: концерт птичьего ансамбля продолжался почти без антракта. На землю опустилась свежая прохлада. Утро развесило на травах и деревьях крупные капли росы. Одетым налегке — в пиджаке и плаще — Ибрахану и Ярмухамету стало зябко.

— Ладно, поговорили… Пошли спать, — предложил Ибрахан. — А может, завтра — какой там завтра, сегодня — махнем на Тарян-куль. Рыбалка — лучший отдых и зарядка для мозгов. Вздремнем часок-другой, и приходи ко мне. Шофера я предупредил, будет к восьми.

— К восьми и я буду как штык! — с благодарностью принял участковый приглашение на рыбалку.

Друзья разошлись по домам. Но оба они не так скоро уснули. Ярмухамет и в постели кряхтел, стонал, переживая вторично события минувшего дня, а Ибрахан никак не мог сдержать поводья необузданного коня фантазии: ему все рисовались гигантские масштабы, какие непременно примет во всей стране задуманное им начинание.

Обладая природной сметкой, Ибрахан прожил интересную жизнь, хоть и не имел специального образования. Что тут сыграло роль — трудно сказать. Счастливая звезда, под которой он родился? Врожденный организаторский талант, вскормленный с молоком матери? Одно несомненно — Ибрахан всегда был на виду, его поощряли, повышали, и шагал он по жизни словно по бархатной дорожке, не зная ухабов и рытвин. И вдруг его, такого непогрешимого, такого неуязвимого для критики, стали прижимать, обижать, выискивать и подбирать одно к одному крупицы недостатков, перечеркнув прошлые заслуги. Когда взбираешься по служебной лестнице, не так-то просто смириться с необходимостью спуститься хотя бы на одну-две ступеньки ниже. Каково же было Ибрахану, достигшему высокого поста — зампредседателя райисполкома, — спуститься до завкомхозом, а теперь до командования банями и парикмахерскими. Безусловно, для такого понижения были причины, были у него ошибки… У кого их нет, лишь у того, кто лежит на печи, греет бока и бьет баклуши…

Сквозь дремоту Ибрахан расслышал скрип двери. По-кошачьи ступая, сняв предварительно туфли, домой вернулась дочка Минира и сразу прошла на кухню. Вот она что-то жует, проголодалась. Ни совести, ни чести! А Ямбика храпит, сотрясая храпом стены дома, и ведать не ведает, где и с кем дочка прогуливает всю ночь напролет. Встать, что ли, и всыпать, как в детстве. Но Минира уже достаточно взрослая, у нее паспорт, самостоятельная… Прочитаешь ей нотацию — только сам расстроишься, тогда и вовсе не уснешь…