Чёрный шаман (СИ) - Лопатин Георгий - Страница 11

Но молчать он не стал и, едва не падая на дрожащих и подгибающихся ногах, сделав два шага вперед, ответил, взмахнув посохом:

— Уходите! Пошли прочь!

Всадники с ошарашенными выражениями лиц, невольно подались назад натянув поводья взмыленных, хрипящих лошадей.

Куманов попытался представить себя со стороны и почувствовал прилив уверенности в себе и повторил свои требования еще более твердым голосом, а он из под шлема звучал совсем непривычно для его противников. Можно даже сказать потусторонне, не говоря уже о том, что они не видели лица стоящего перед ним человека… перекошенное от страха.

Главарь еще что-то тявкнул требовательно-просительно, и судя по голосу он уверенность в себе как раз начал терять.

— Эти люди теперь мои!

В этот момент Олег высоко вскинув посох, акцентируя на нем все внимание всадников, и радуясь тому, что наступили сумерки, нажал на кнопочку. Глазки в черепе вспыхнули красным. Кочевников от вида засветившихся алым глазниц проняло до кишок. Глаза расширились от ужаса.

— А-а-а!!! — заорало сразу несколько всадников и они стали поворачивать своих коней, истязая их плетьми и отбивая бока пятками.

Нет ничего сильнее стадного инстинкта и те, кто был чуть покрепче, поддались общей панике, запуская процесс беспорядочного бегства. Даже командир с перекошенным от ужаса лицом поспешил развернуть своего коня.

— Интересно… какие теперь обо мне в степи пойдут слухи? — с огромным облегчением пробормотал Олег, глядя как два десятка всадников уматывают от него едва ли не быстрее чем когда догоняли своих противников.

Особенно парня порадовало, что контакт обошелся без смертоубийства.

"Боюсь, что если бы я кого грохнул, то эти ребята рано или поздно попытались бы мне отомстить или на худой конец, как-то подгадить, — подумал он. — И пусть я отбил у них добычу, но особого урона их чести и гордости воинов нет, ведь противник им не по зубам. Посему они чисты перед начальством и собственным достоинством… Хотя это не значит, что чуть позже со мной не попытаются разобраться… племенные или родовые шаманы, то есть будем бороться на несколько ином уровне бытия, в мире духов и прочих астралах".

— Ну да ладно, надо теперь со спасенными отношения налаживать…

Куманов снял шлем с сильно вспотевшей головы, да и сам он несмотря на минусовые температуры промок насквозь на нервной почве так что ручейки по спине текли, и нервно посмеиваясь пошел назад в дом.

— Скоро, думается мне, прибудут гости, вон один всадник в отдалении крутится, видимо решил посмотреть, куда погоня делась. И сдается мне, что они как минимум решат меня отблагодарить, а как максимум останутся под защитой того, кто смог с легкостью отвадить их врагов, потому как если они продолжат путь, враги их рано или поздно настигнут, а рядом со мной — далеко не факт.

Ни против благодарности, ни тем более против соседей Олег ничего не имел. Обеими руками "за", ведь собственно как раз аборигены ему очень требуются для вживания и познания этого мира.

— И незабываем держать марку умудренного жизнью могущественного шамана… — напомнил он себе.

Гости не заставили себя долго ждать. Олег едва успел переодеться в байкерскую кожу, решив все же избавиться от неудобных доспехов, как появилась целая делегация из восьми человек. Ну не верил он, что спасенные смогут напасть на своего спасителя. Да еще такого, как он.

Они подъехали на своих взмыленных лошадях, от которых буквально шел пар и спешились на берегу реки. Подъезжать к дому шамана на четвероногом транспорте они не рискнули, шаман как хозяин мог расценить это как оскорбление.

Лошадей тут же стал выгуливать какой-то сухой старичок в облезлой рванине, которая казалась состояла из одних заплаток.

— Ну да, я слышал, что после долгой скачки, коням нужно еще некоторое время двигаться неспешным шагом, а то иначе копыта откинуть могут…

Вперед вышли шесть женщин разных возрастов от молодухи лет шестнадцати-восемнадцати на которую Олег тут же положил глаз уж очень она была миленькой, до матроны лет пятидесяти. Хотя матроне, как он понимал, могло быть как меньше, так и больше лет на десять, женщины в таких условиях быстро стареют, но некоторые при этом умудряются сохраниться на диво хорошо — порода.

За ними потопали двое мужчин в кольчугах, скорее даже молодых парней лет двадцати плюс минус пара годков. Парни кстати повозившись с каким-то тюком на одной из лошадей, сложили груз на носилки и потащили к Куманову.

При ближайшем рассмотрении то, что Олег принял сначала за тюк с какими-то вещами, и предположительно подарком ему как шаману, оказалось никаким не подарком, а предстоящей работой. На носилках укрытый мехами лежал в бессознательном состоянии пацан лет пятнадцати.

— Понятненько… — обреченно вздохнул он. — Что ж, сейчас мне предстоит выдержать экзамен на почетное звание шамана и если этот пацан сдохнет у меня на руках, то хреновый значит из меня шаман. И пацанчик этот явно не простой. Вон как на него обеспокоенно посматривает матрона. Мн-да…

Грустить Олегу действительно было о чем. В лекарском деле относительно людей он прямо сказать… далеко не доктор Айболит. Вот технику какую вылечить, это завсегда пожалуйста.

Чтобы его не выдавали глаза и сходу не раскусили самозванства, а страх, неуверенность, растерянность, непонимание и прочие чувства по ним опытному человеку прочитать труда не составит, он загодя надел зеркальные солнцезащитные очки.

"Матрона эта явно непростая, а очень даже властная баба, если судить по поведению и богатству одежд и украшений", — оценил женщину Олег.

Как только делегация приблизилась к нему метров на десять, матрона глубоко поклонилась, а остальные вообще на колени бухнулись, даже те, кто тащил носилки. Разогнувшись, матрона, что-то сказала приложив руки к груди.

"Я так понял, что она представилась, — предположил Олег. — Только не уловил, что там считать ее именем, а что должностью и прочей сопутствующей информацией".

Немного подумав, представился и он, назвав только не свое слишком русское имя, а фамилию:

— Куман.

Имя неожиданно для парня произвело на гостей сильное впечатление. Все переглянулись.

"Что бы оно на их языке значило? — озадачился Олег — Как бы не хуже стало…"

Куманову вспомнились обрывки рассказов его девушки и теперь очень жалел, что большую часть пропустил мимо ушей, как обычный треп, а там и так немного было.

"Если византийцы звали куманами половцев, то это скорее всего они звали так какое-то одно из половецких племен. Ну вроде как литовцы дескать называют русских — криви, от названия племени — кривичи с которыми они соседствовали, так и византийцы звали половцев по самоназванию кочующего на их границе племени — куманы, — размышлял Олег. — А это значит, что я сейчас примазался к какому-то племени. А ведь самозванцев нигде не любят. Может и не стоило называться так… — еще раз с сожалением подумал Олег. — Но, как известно, слово не воробей…"

Тетка, стараясь не смотреть Олегу в глаза, очень уж ей непривычно было видеть свое отражение в зеркальных очках, снова заговорила, но на этот раз явственно звучали просительные нотки, потом показала на носилки.

Парень, тяжело вздохнув, очень жалея, что не понял ни слова, подошел к носилкам и резким движением откинул все укрывающие очень бледного, он бы даже сказал посиневшего не то от холода, не то от потери крови, а может от всего сразу пацана, меха.

— Дерьмо… — только и смог выдавить из себя Куманов, увидев фронт предстоящих работ.

Судя по тому, как плотно был замотан тряпками живот пацана, и то как сильно они пропитались кровью, странно что он вообще еще жив после такой бешеной скачки.

— Тащите его ко мне, — сказал он, дополнительно махнув рукой в сторону дома.