Марка страны Гонделупы - Могилевская Софья Абрамовна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/36
• Следующая

Зато папин — из Москвы. И, кроме того, такой солидный, вместительный. Настоящий мужской пенал.

Но разве тот, который он сам купил, плох? А как славно пахнет елочками!

Петя по очереди вынимал каждый пенал отдельно и все три вместе. Рассматривал их со всех сторон и снова клал на место. Нет, он не в силах был решить! Ну просто никак не мог…

Даже новый портфель с отличным блестящим замком не доставил ему настоящего удовольствия. Да уж какое тут удовольствие, когда каждый день приходится то класть, то вынимать из него какой-нибудь пенал! Уложишь мамин и думаешь: может, лучше папин взять в школу? Положишь папин — а не лучше ли желтенький? Уложишь желтенький — и тотчас вспомнишь о мамином.

И опять все сначала.

Папа у Пети был очень умный, удивительно умный. Мало того, что он каждый день испытывал у себя в цехе разные машины, можно было, например, снять дома телефонную трубку и сказать: «Соедините меня, пожалуйста, с инженером Николаевым». И соединяли сразу, безо всяких. Мама много раз так делала. Петя это слышал собственными ушами.

И мамой Петя очень гордился. Мама у Пети была доктором. И не просто доктором, а глазным доктором. Она не только умела лечить всякие глазные болезни, но, если кому нужно, подбирала подходящие очки. В поликлинике, на стене ее кабинета, висела таблица с разными буквами. Верхний ряд состоял из одних огромных. В следующем ряду находились буквы помельче. Потом еще мельче. И так из ряда в ряд, а в самом низу были такими, что издали почти невозможно было различить, где «а», где «б», а где твердый знак.

И бабушка у Пети была отличная. Раньше, пока Петя был маленький, она жила вместе с ними. Но теперь он стал вполне взрослым, и бабушка уехала от них в Москву. Но все равно и в Москве она Петю не забывала, то и дело посылала ему посылки с интересными игрушками и вкусными московскими конфетами.

И вот, за два дня до первого сентября, то есть за два дня до начала школьных занятий, от бабушки пришла посылка. Эту посылку почтальон принес прямо к ним домой!

— Тебе, — сказала мама, расписываясь на переводе.

Петя схватил посылку, прижал к животу и потащил на стол распаковывать.

Было совершенно ясно: эта посылка с подарками в честь его поступления в школу.

Но что, что могло в ней быть?

От нетерпения Петя никак не мог развязать бечевку. Но все-таки ножницами ее резать не стал, а развязал (мало ли, а вдруг на что-нибудь пригодится!), и даже сургучные нашлепки ему удалось сковырнуть неповрежденными. Когда снятая парусина, будто кожура, легла на стол, посылка рассыпалась на целую массу больших, маленьких и средних свертков.

— Ох, что тут? — не сказал, а простонал Петя. Мама тоже не сводила глаз с посылки — до того ей самой было интересно, что там. Она сказала:

— Вот бабушкино письмо. Читай скорей. Из письма мы все узнаем…

Конечно, в тысячу раз быстрее было бы все развернуть. Но сейчас Пете не хотелось спорить. Он протянул маме письмо.

— Ты прочти… — прошептал он, ну прямо изнемогая от нетерпения.

— Пенал?! — с ужасом крикнул Петя. — Еще пенал?!

Мама тоже расстроилась и перестала читать письмо…

Теперь их было четыре!

Ночью Петю мучили странные сны. Ему снились сплошные пеналы.

Сначала пеналы просто гуляли по саду и лазали по деревьям. А потом принялись играть друг с другом в футбол.

Это было уже чересчур!..

Утром Петя принял твердое решение: он взял тот пенал, который купил себе сам, и понес его в книжный киоск.

— Пожалуйста, — сказал он продавщице, — возьмите его обратно. Их у меня слишком много…

Голос у него был печальным.

— Что ж, давай, — согласилась та. — А он у тебя чистый?

— Очень чистый! — ответил Петя и тяжело вздохнул: жалко было расставаться.

Однако домой он возвращался вприпрыжку. Три — не четыре. Все-таки легче жить на свете!

У калитки его ждал Вовка. Они давно не виделись. Петя был рад остановиться и поболтать.

— Значит, завтра? — сказал он и многозначительно подмигнул приятелю, но тот мрачно молчал и глядел куда-то вбок.

Петя удивился: неужто Вовке уже расхотелось в школу? Так быстро?

Вид у Вовки был подавленный. Он даже как будто согнулся и ростом стал ниже. Проговорил, стараясь не встретиться с Петей глазами:

— Сначала съел молочное с вафлей. За девять копеек. Потом эскимо на палочке за одиннадцать. Потом захотел стаканчик фруктового…

Ну, теперь-то для Пети все яснее ясного! Болит живот, и придется принять касторку. Велика беда! Если хорошенько зажать нос…

Но Вовка лишь рукой махнул. Какая там касторка! Касторку он бы с удовольствием…

— Мать дала сорок копеек… Купи, говорит, чего нужно для школы, а если останутся деньги, можешь стратить на мороженое. А я сначала захотел мороженого. Теперь у меня ручка есть, карандаш есть, а пенала… — И Вовка громко заревел. — Пенала у меня не-ет…

Петя был потрясен. Он не верил собственным ушам:

— У тебя нет пенала? Ни одного?

— Ни одного! — прорыдал Вовка.

— Стой здесь! Прямо на этом месте! — приказал Петя. Сбегать домой было делом одной минуты. Вовка еще не успел осушить слез, а уж Петя вернулся.

— Возьми! — Он протянул Вовке коричневый папин пенал и весело сказал: — Теперь осталось два!

В благодарность он получил от Вовки целую горсть колесиков от старых часов и счастливый побежал домой. Что там говорить — лучшего и не придумаешь! И мама встретила его весело:

— Петя, насчет пеналов можешь не беспокоиться. Я все устроила: кожаный взял себе папа — ему будет очень удобно носить на работу карандаши. А тот пестрый с подсолнечником… Петя, что с тобой?

По мере того как мама говорила, лицо у Пети бледнело и вытягивалось.

— Теперь ни одного! — воскликнул он, всплеснув руками, и выскочил на улицу.

— Вы еще не продали мой пенал? — подбегая к книжному киоску, спросил Петя у продавщицы.

— Нет, а что? — удивилась продавщица.

— Вот деньги… Дайте мне, пожалуйста, скорее.

Петя схватил протянутый ему пенал, осмотрел его со всех сторон. Да, это он! Тот самый… Вот и сучок, похожий на родинку. И пахнет елочками. И крышка? Да, и крышка выдвигается как надо… Громко щелкнув, Петя закрыл крышку своего первого пенала.

Первого сентября Петя и Вовка пошли в школу. И хотя с вечера они уговорились идти вместе, утром за Вовкой зашли его двоюродные братья, и он умчался с ними, даже забыв о Петином существовании.

Но и Петя не вспоминал Вовку. Мысли его были заняты другим. Он встал в половине седьмого и принялся по-новому укладывать в портфель свое школьное имущество. Сперва он впихнул все учебники, которые ему купила мама. Потом десятка три тетрадей. Потом целый набор карандашей, резинок, ручек и, вероятно, около сотни перьев «Пионер».

Напрасно мама и папа убеждали его: больше одного карандаша и одной ручки ему не понадобится; и хватит с него пяти тетрадей; и можно в первый день вообще не брать учебников; и совершенно достаточно положить в пенал три запасных пера.

Петя никого не хотел слушать. Он упрямо мотал головой. Нет, он возьмет все! Мало ли что бывает! А вдруг у него сломается карандаш? Или у кого-нибудь потеряется ручка? Или, еще того хуже, будет скрипеть старое перо?

И он пихал, пихал, пихал в свой маленький портфель, пока этот портфель не раздулся до неузнаваемости.

— Лопнет, — сказала мама. — Вот увидишь. Или сейчас, или по дороге… Обязательно лопнет, вот увидишь!..

Конечно, такой портфель нести было нелегко. Он оттягивал руку чуть ли не до земли.

• Предыдущая
• 4/36
• Следующая