Раскадровка (СИ) - "Ulla Lovisa" - Страница 12

Внутри Норин уже болтались два бокала вина и три Маргариты, а так — она уже превысила свой лимит текилы на один вечер, и всё равно заказала четвертую порцию. В голове немного штормило, тело ощущалось отдаленным и воспринимающим команды мозга с перебоями. Она устала, а потому, не заботясь о великосветском этикете — кто вообще о нем помнит в третьем часу ночи? — облокотилась локтями в барную стойку, сняла туфли на невыносимо тонкой и остро впивающейся в пятку шпильке и похоронила их под подолом собственного платья.

— Да ладно? — выдохнул, удивленно вскидывая брови, Кеннет Брана*******. — В «Гамлете»?

— Не просто в «Гамлете». Самого Гамлета, — пояснила Норин и хрипло засмеялась. Она не совсем поняла, как оказалась ввязанной в разговор о Шекспире с режиссером театра и кино, наиболее известным, вероятно, именно за постановки и экранизации его бессмертных пьес, но теперь рассказывала о своём первом актерском опыте и сопровождавшем его потрясении. Кеннет и сам казался несколько потрясенным, но в значительной мере пьяным и заметно сонным. Он заговаривался и терял мысль, покачивался и порой кренился в сторону под таким опасным углом, что Норин приходилось его придерживать, а он кокетливо ей подмигивал в ответ на каждое прикосновение.

— Это… невероятно! Правда, я… сколько…

— Привет, — прозвучало рядом с ними и в заполняющем банкетный зал сумраке очертилась статная мужская фигура. — У вас тут всё в порядке?

Кеннет Брана резко обернулся на голос, покачнулся и едва не оступился. К нему протянулись две бледных руки с узкими ладонями и длинными тонкими пальцами, заботливо придержали и приобняли за плечи.

— Том! — немного истерично повысив голос, воскликнул Брана, оглянулся на Норин и, едва удерживая себя вертикально, но сохраняя галантные манеры, представил: — Это… Том Хиддлстон.

— Мы знакомы, Кен, не беспокойся, — мягко ответил тот. Его переливающийся синим пиджак исчез вместе с бабочкой, остались тесно прилегающий жилет и рубашка с поблескивающими запонками в рукавах.

— Это Норин… — монотонно продолжал Кеннет, затем вскинул голову и на короткое мгновенье контрастно оживился: — Да? Она — Том, представляешь? — сыграла Гамлета в четырнадцать лет! Ты можешь поверить?

— Неужели?

Единственным освещением бара были выставленные вдоль столешницы темного дерева разномастные старомодные торшеры. Их обтянутые плотной узорчатой тканью абажуры пропускали свет только сквозь отверстия и мелкие потертости. В рассеиваемом ими мягком теплом свечении лицо Тома оказалось расчерченным тенями. Они западали под его острыми скулами и сползали к тонким губам и подбородку, сужали и ещё больше удлиняли высокий лоб, затемняли его короткие и немного завивающиеся волосы, добавляли взгляду густой зеленоватой болотистости.

— Да, — подтвердила Норин, смущенно улыбнувшись и пытаясь отыскать на полу собственные туфли. Почему-то босой она чувствовала себя нерационально уязвимой перед Томом. — Нестандартный выбор для первой роли, согласись.

Хиддлстон вскинул брови. Высокий лоб исполосовали тонкие горизонтальные морщины.

— Соглашусь, — ответил он. — Черт, моей первой ролью была правая передняя нога слона в школьной постановке «Поездки в Индию»! Должно быть, родители очень тобой гордились.

— Думаю, твои родители гордились твоим исполнением ноги больше, чем мои — мной, — возразила Норин, и заставила себя продолжать улыбаться, отказываясь заглядывать в предложенные памятью картинки прошлого. — Их четырнадцатилетняя дочь играла психически нестабильного мужчину с кризисом среднего возраста в весьма артхаусной интерпретации Уильяма Шекспира.

Мама стояла, скрестив руки на груди и недовольно скривив рот. На её переносице запала глубокая складка, а глаза смотрели куда-то мимо Норин. Отец пытался смягчить ситуацию, но обрывал свои примирительные комментарии на полуслове, едва поймав испепеляющий взгляд жены. Она хотела знать, сколько времени её дочь посвятила подготовке к роли и каким количеством учебы пожертвовала на угоду этому своему капризу и потаканию лени.

— Простите… — голос Кеннета оттеснил едва сдерживаемую матерью ярость и переполняющие Норин ужас, вдохновение и повстанческую решительность. — Мне нужно отойти.

— Конечно, Кен, — Том отступил в сторону, пропуская режиссера и продолжая придерживать его плечи. — Помощь нужна?

— Нет-нет… я… спасибо. В порядке. Я в порядке. Спасибо.

Кеннет Брана зашагал от них немного виляя, но ступая достаточно твердо. Том провожал его волнующимся и удивительно нежным взглядом, пока режиссер не растворился в толпе, а затем, не оборачиваясь к Норин, ответил на её немой, ещё не сформировавшийся вопрос:

— Он преподавал мне в академии драматического искусства, он сменил мою скуку и предвзятость к Шекспиру на трепетную любовь. Мы вместе работали в «Валландере» и первом «Торе», — он сделал паузу, в которой позволил себе тепло, любовно улыбнуться. — Кеннет не просто учитель и режиссер, он стал мне отцом в том, на что мой родной папа не нашёл терпения и понимания.

Почти затихшее в тумане алкоголя воспоминание вдруг вновь приобрело выразительную объемность. Норин Джойс позвали в театральную труппу их школы-пансиона для девочек Уолдинхем только потому что она была самой высокой и плоской — самой мальчиковой. После первого показа «Гамлета» мать запретила ей посещать драмкружок снова, а Норин не только посмела ослушаться, она отважилась влюбиться в магию преобразования плоского текста в живое и настоящее, завладевающее плотью актера и воображением зрителя; она твердо намерилась стать режиссером. И канцелярскими ножницами коротко отрезала волосы, чтобы лучше вживаться во все последующие мужские роли.

— Эй, — Том смотрел на неё внимательно, будто воспоминания и пробуждаемые ими эмоции транслировались на её лицо, и больше не улыбался. — Пойдем потанцуем.

— Что?

— Потанцуем.

Норин посмотрела на пустынный танцпол, лишь на краях которого стояли те немногие, кто не умещался в проходах между столами. Прикосновение обожгло её руку, в горячей и мягкой ладони он сжал её пальцы и потянул за собой.

— Нет-нет, Том, стой!

Она споткнулась о собственные опрокинутые туфли, неловко переступила через них, уволакиваемая прочь от барной стойки.

— Том, подожди. Нет!

Мелкими босыми шагами она пугливо следовала за ним, неубедительно возражая и не пытаясь высвободиться. Когда Том вывел её на танцпол, послышались вялые и разрозненные аплодисменты. Где-то за спиной Норин охрипший Джошуа присвистнул и выкрикнул:

— Давай, Эн! Зажги!

Норин обнаружила себя тесно прижатой к Тому, его рука легла между её лопаток, провоцируя на обнаженной коже волнительную дрожь, его нога в шероховатой брючной ткани оказалась в высоком разрезе её платья.

— Доверься мне, — проговорил Том ей прямо в ухо, а Queen над их головами в разгоняющемся ритме всё громче пели don`t stop me now if you wanna have a good time.

(не останавливай меня, если хочешь оттянуться по-настоящему)

Комментарий к Глава 2.

*БАФТА — Британская академия кино и телевизионных искусств, независимая организация Великобритании, а также награды, которые вручаются за достижения в области кинематографии и телевизионного искусства.(https://en.wikipedia.org/wiki/British_Academy_of_Film_and_Television_Arts)

**Джон Дэвис — американский кинопродюсер (https://en.wikipedia.org/wiki/John_Davis_(producer))

***Дженнифер Лоуренс — американская киноактриса (https://en.wikipedia.org/wiki/Jennifer_Lawrence)

****Мартин Скорсезе — американский кинорежиссер, продюсер и сценарист (https://en.wikipedia.org/wiki/Martin_Scorsese)

***** “Шантарам” — роман австралийского писателя о приключениях бывшего наркомана и грабителя, бежавшего из австралийской тюрьмы и оказавшегося в Мумбаи, Индия. Книга во многом основана на личном опыте автора. (https://en.wikipedia.org/wiki/Shantaram_(novel))

******Мэттью Макконахи — американский актер (https://en.wikipedia.org/wiki/Matthew_McConaughey)