Бессмертные Мелухи (СИ) - "Трипати Амиш" - Страница 49

Аюрвати подняла голову и сказала:

— Это так, мой Господь, но это не окончательное решение проблемы. Лихорадку, вызванную этим ядом, можно отсрочить, но нельзя полностью изгнать из тела. Мы с помощью снадобий можем на какое-то время прекратить лихорадку, но после она станет еще сильнее.

— Тогда мы будем давать ей эти снадобья вечно! — воскликнул Шива. — Я сам буду сидеть рядом с ней, если понадобится, всю жизнь! И не допущу, чтобы у нее поднялся жар!

Аюрвати хотела что-то сказать Шиве, но передумала и промолчала. Позже, оказав помощь раненым, она вернется к нему. Сейчас же, зная, что Сати обречена, что помочь ей невозможно, неразумно тратить драгоценное время на пустые разговоры. Чьи-то жизни можно спасти за это время.

— Хорошо, мой Господь! — сказала она Шива и протянула ему небольшую бутылочку. — Вот это сдержит лихорадку на некоторое время и не даст появиться жару.

Она посмотрела на Парватешвара, стоящего у Шивы за спиной. Он тоже понимал, что своими действиями они только продляют агонию Сати. Но в то же время в словах Шивы полководец почувствовал какую-то надежду.

Уже собравшись уходить, Аюрвати вдруг остановилась:

— О мой Господь! Ты тоже ранен! Давай я перевяжу тебя.

— У меня все в порядке, — ответил Шива, не отрывая глаз от Сати.

— Нет, не в порядке! — твердо заявила Аюрвати. — Твои раны достаточно глубоки, что бы представлять опасность для жизни!

Шива не стал ничего отвечать, лишь пренебрежительно махнул рукой.

— Шива! — Аюрвати пришлось крикнуть ему. — Ты не поможешь Сати, если сам сляжешь от ран!

Такой резкий тон обрел желаемое воздействие. Шива не двинулся с места, но позволил обработать и перевязать свои ранения. Сделав то же самое и с Паратешваром, Аюрвати покинула хижину.

По свече, отсчитывающей время, Шива определил, что прошла уже прахара, как у Сати извлекли стрелу. Парватешвар давно уже ушел присмотреть за ранеными. Он также занялся организацией лагеря в деревне, так как, по-видимому, здесь им придется задержаться на неопределённое время. В этом и проявлялся нрав Парватешвара. Он никак не мог повлиять на исход ужасной ситуации с Сати, и, чтобы не погрузиться в пучину отчаяния, полностью предался воинским заботам.

Шива же был другим. Много лет назад он поклялся себе, что больше не будет убегать от сложностей жизни, даже если ничего не сможет сделать. Он не отлучаясь, терпеливо сидел возле Сати, ожидая, что она выздоровеет. Надеясь, что она выздоровеет. Молясь, чтобы она выздоровела.

— Шива…, — едва слышный шепот нарушил тишину.

Шива поднял голову и посмотрел на Сати. Глаза ее были слегка приоткрыты, рука почти незаметно шевелилась. Осторожно, стараясь не задеть ее, Шива подсел поближе к девушке.

— Мне очень жаль, — тихонько, сквозь слезы, проговорил Шива. — Я напрасно втянул всех в это сражение.

— Нет, нет, — прошептала Сати. — Ты поступил правильно. Ты пришел в Мелуху возглавить нас в борьбе со злом, и ты выполнил свой долг.

Шива продолжал смотреть на Сати, сходя с ума от горя. Сати же смогла сильнее приоткрыть глаза, желая видеть Шиву как можно больше в свои последние, она прекрасно понимала это, моменты жизни. Смерть — окончательный разрушитель всех устремлений души. Но она же, как ни странно, дает мужество бросить вызов всем ограничениям и предрассудкам и полностью проявить себя, выразить чувства, скрываемые до этого.

— Я скоро уйду, Шива. Но я рада, что успею тебе сказать — последние несколько месяцев были самыми счастливыми в моей жизни!

Продолжая смотреть на Сати влажными глазами, Шива потянулся к ней руками. Он кое-как совладал с собой и вовремя остановился.

— Я бы хотела, чтобы ты появился в моей жизни раньше, — продолжала Сати, выдавая тайну, в которой сама себе боялась признаться. — Моя жизнь была бы совсем другой.

Шива уже сам не понимал, из каких сил он борется с ищущим выход отчаянием.

— Жаль, что я не говорила тебе этого раньше, а теперь первый раз окажется и последним.

Задыхавшийся Шива не мог вымолвить ни слова.

Собрав все силы, Сати как можно шире распахнула глаза и сказала:

— Я люблю тебя!

Слезы хлынули из глаз Шивы.

— Ты будешь повторять эти слова еще сто лет! — воскликнул Шива. — Ты не уйдешь! Я буду биться с самим богом смерти, но ты не уйдешь!

Сати улыбнулась и дотронулась рукой до Шивы. Ее ладонь пылала. Лихорадка начала свое шествие по ее телу.

— Ничего нельзя поделать, мой Господь, — в глубоком смущении произнесла Аюрвати.

Они стояли в хижине подальше от кровати, надеясь, что их голоса не доносятся до Сати. Рядом находился и еле сдерживающий слезы Парватешвар.

— Ну же, Аюрвати, — убеждал женщину Шива. — Ты же лучший лекарь на всей земле! Нам необходимо победить эту лихорадку.

— Ее нельзя победить, — пыталась донести до него Аюрвати. — Не существует средств против яда агнибаны. Мы только продляем агонию Сати, снадобьями погашая ее жар. Как только мы прекратим это делать, лихорадка набросится на нее с удвоенной силой!

— Оставь это, Шива! — раздался слабый голос.

Все обернулись к кровати. Лицо Сати озаряла улыбка, которая бывает у тех, кто принял неизбежное.

— Я ни о чем не сожалею. Я сказала тебе все, что хотела. Я довольна. Мое время пришло.

— Не сдавайся, Сати! — не сдержался и закричал Шива. — Мы спасем тебя. Я спасу тебя! Дождись!

Силы покидали Сати. Она готова была сдаться. Девушка понимала, что после ее смерти Шиве придется строить для себя новый мир, уже без нее. И он не справится с этим, если будет считать, что не сделал всего возможного для ее спасения.

— Я чувствую, что начинается жар, — сообщила Сати. — Дайте мне снадобье.

Аюрвати было неловко. Вся ее лекарская суть говорила о том, что делать этого не стоит. Выполнив просьбу Сати, она лишь умножит ее страдания. Сати послала целительнице выразительный взгляд. Ей нельзя было сдаться именно сейчас, когда Шива умоляет ее держаться изо всех сил.

— Дай мне снадобье, Аюрватиджи, — попросила она. — Я знаю, что делаю.

Аюрвати больше не могла противиться и протянула бутылочку с бальзамом. Ее удивило, что в глазах Сати не было и тени страха или отчаяния. Женщина-лекарь ласково улыбнулась и отошла к Шиве с Парватешваром.

— Постойте! — воскликнул Шива. — А почему бы ей не дать Сомры?

— Это не поможет, о мой Господь, — вздохнула Аюрвати. — Сомра продляет жизнь, но она не может справиться с ранами.

— Выслушай меня, Аюрвати. Я уверен, что нет никого, кто полностью понимал бы, как действует Сомра. И ты это знаешь. Но я не говорил тебе, что после принятия Сомры у меня излечился палец, обмороженный еще в детстве и который всю мою жизнь мучил меня болью. А также у меня поправилось вывихнутое плечо!

— Ого! — не поверил этим словам Парватешвар. — Это же невозможно! Сомра не лечит раны и травмы!

— Но так было!

— Но это может быть из-за того, что ты особенный, о мой Господь! — предположила Аюрвати. — Ты же Нилакантха!

— Аюрвати! Я же не с неба свалился! У меня такое же человеческое тело как у тебя и у Сати! Давай попробуем.

Парватешвара больше не надо было ни в чем убеждать. Он выглянул за дверь хижины. Там находился караул воинов во главе с Вракой, который тут же приветствовал своего командующего.

— Врака! — сказал полководец. — Найди в храме порошок Сомры, он должен там быть. В этом краю Сомру производили именно здесь. Мне нужен этот порошок! Срочно!

— Не пройдет и половины мухурты, как я вернусь, огосподин! — сказал Врака и, взяв пару своих людей, побежал в сторону храма.

— Нам остается только ждать, — сказала Аюрвати, когда Сати заснула.

Девушке дали выпить Сомры, даже больше, чем обычно.

— Парватешвар, ты выглядишь очень усталым. Тебе просто необходимо отдохнуть, так ты лучше оправишься от ран. Пожалуйста, отправляйся спать.