Марк Агриппа (СИ) - "Пантелей" - Страница 9

— Он не уверен, что его послали к тебе, на это только тридцать процентов, семьдесят на какого-то ещё не родившегося иудея. Какого-то сына плотника.

Заметив недоумевающий взгляд Агриппы, Меценат хмыкнул.

— Тебя бы уже убили. Потом убили бы всех твоих детей. А Рим бы пал перед германскими варварами. Так-что я даю на тебя девяносто.

— Иудейский плотник? Чего он такого натворит?

— Ничего. Поблажит немного, потом его распнут. Сам знаешь, в тех краях таких случаев десятки в год. Может, он теперь и не родится. По моим данным в Иудее дерьмо закипает, а война дело такое, не все плотники её переживают. Тиберий говорит, что может и так, теперь это уже другая история. Твоя, Агриппа, я уверен.

— Узнай подробности про этого иудея.

— Ничего. Плотник и имя Иосиф. Их тысячи.

— Будет его искать?

— Будет обязательно. Но через сорок с лишним лет, мы с тобой не доживём, не беспокойся.

Теперь с Тиберием в основном занимался Меценат, периодически конфликтуя с Варом, которому тоже постоянно требовались консультации. Агриппа оказался вообще задвинут, это было на пользу Дела, но ему уже очевидно стало недоставать общения с этим странным ребёнком. Привязался к нему всей душой.

— Знаешь, а он ведь мне дороже родных сыновей.

— Он от тебя никуда не уйдёт, я уверен. Ты напоминаешь ему того Вождя. Его, кстати, тоже отравили. Ну что за ублюдки нас окружают? Чего не хватало той-же Ливии?

Вопрос был риторический. Историю, как мог, вспомнил Тиберий, оговорившись, что об этой эпохе у них сохранилось очень мало достоверной информации, дикари, захватившие Рим, погрузили мир в хаос на тысячу с лишним лет, и очень многое за эти годы было забыто. Но и того, что он знал точно, хватало с избытком. Агриппа до сих пор не мог понять, почему могучий Рим так и не смог одолеть проклятых северных дикарей. Сейчас это ему казалось невероятным, но ведь так случилось.

— С иголкой подтвердилось?

— Да. Сделали бронзовую иглу, как он рассказал и кольнули раба в печень, через сутки сдох, полное брюхо крови.

— Значит никакого колдовства?

— Абсолютно. Его же не замечали, просто внимание не обращали, ходил где хотел, как египетская кошка.

Агриппа вспомнил, как сам считал Тиберия Младшего ненормальным и хмыкнул. Отравили, значит, у него Вождя. Пожалуй, Гай прав, дело тут не в каком-то распятом иудее.

Тиберий Младший разглядывал план военных операций следующего года, который прислал Агриппе его здешний отец. Долго разглядывал, внимательно, Агриппа терпеливо ждал и наблюдал за реакцией малыша. Похоже доволен.

— Он военный гений, уровня Suvorova, такие рождаются раз в тысячу лет. Ну может, немного почаще, в полтысячи.

Александр, Цезарь, но этого Suvorovа считает лучшим. Агриппа знал, что в той истории Друз умер, упав с лошади, совсем молодым. Только-только начав удачный поход, практически выйдя на Альбис. Друз и упал с лошади? Прадоподобнее бы было, если бы его зашибло падающей луной.

— Интуитивно чуствует, что через Скагеррак лучше не проходить, даже летом. А в Одер входить обязательно надо.

Тиберий отпил чуть отвара из зёрен, доставленных по его просьбе из Юго-Западной Аравии. Агриппа его пробовал, горячая грязная вода. Хотя и бодрит, тут спора нет.

— Всё учёл, всё новое применил, как будто по жизни этим пользуется, и связь, и разведка, и новые производственные возможности, всё учтено, не подкопаешься. Думаю, стоит это принять. Я бы ему подчинил все легионы на время войны.

— Поставить младшего над старшим?

— Тебе решать.

— Подумать надо. Это не такой простой вопрос.

— А ты сам то не хочешь все новинки испробовать? Оставил бы Тиберия Сенатом командовать, а мы бы в паннонскую армию?

Новинок было много, и попробовать их очень хотелось, но ведь Марк Агриппа давно не ребёнок, чтобы из-за новых игрушек терять голову.

— Вернётся Тиберий, будем говорить.

Паннония была покорена. Тиберий Старший, не блистающий полководческими талантами, к счастью, отлично это понимал. Он не стал вынуждать врагов собраться в кучу, чтобы дать им генеральное сражение, наоборот, он их рассеивал и бил по одиночке. Как мух. Это было не так интересно, как охотится на медведей, но так-же эффективно, и к тому-же абсолютно без риска. Тиберий был прагматиком и математиком, пара лишних маневров, или недель ожидания, не выводили его из себя, как его непоседливого брата. Методично добив последние, мало-мальски тёплые очаги сопротивления, он вызвал проконсула, передал ему легионы и возвратился в Рим. От триумфа отказался категорически, заявил, что приняв командование у Агриппы, так ни разу и не встретил достойного противника. А давать триумфы за разгоны дикарских банд, он считает в корне неправильным. Все сенаторы невольно вспомнили покойного Августа с его высосаными из пальца "Великими Победами".

— Хочу, чтобы ты стал Принцепсом, нужно только твоё согласие, Сенат мне возражать не станет.

— А ты?

— Я так и останусь твоим тестем. И советником, если пожелаешь.

— Агриппа, не говори ерунды. Я у тебя начинал совсем зелёным префектом, ты для меня значишь больше, чем родной отец. Говори откровенно, ведь неспроста ты это начал.

— Не могу тебе всего рассказать, Тиберий. Правда не могу, не обижайся. Если уважаешь меня, старика, просто сделай. Буду тебе очень признателен. Германской компанией должен командовать Друз, а я ему помогу из Паннонии.

Тиберий не стал упираться, понятно, откуда ноги растут. С богами лучше не спорить.

— Значит, я плохой полководец?

— Не плохой, просто Друз гениальный. Он должен превзойти и Александра, и Цезаря.

Вот оно что. За брата Тиберий только порадовался. И оценил тактичность Агриппы.

— Я бы ему подчинился без проблем.

— Знаю, Тиберий, но лучше пусть будет так, как я предложил. Ты будешь хорошим Принцепсом, мы все тебе будем помогать.

Третий пленум "Марсианского комитета" проходил на тибрском острове, Вар заранее приостановил все работы, чтоб не потравить ненарокам родичей. Провёл экскурсию, чудом удержал Друза от сования пальца в кислотное зелье, кинул туда гвоздь, впечатлило. Железная дверь в хранилище с замками новейшей секретной конструкции тоже, а отгороженный дубовым брусом угол, просто потряс. Там, как зерно в амбаре, были свалены кучей серебряные денарии.

— Сколько здесь?

Вар вздохнул.

— Не считаем уже, некому. По весу должно быть тысяч триста, чуть больше. Это только от газет и кое-что по мелочи. Зеркала ещё не продавали. Их ровно девяноста девять. Больше пока не делаем.

В узком кругу многие слова из изначального уже прижились. Друз вспомнил про Антонию, вроде хотела зеркало.

— Нашим надо подарить. А чего вы такие сложности с продажей городите?

Агриппа с Варом переглянулись. Не ссылаться же на оракул.

— Ты представляешь, сколько это?

Агриппа кивнул на стоящие зеркала.

— Никто даже близко не должен знать, сколько их всего продано. Иначе нам придётся пару когорт на острове держать, что невозможно по определению. Своим женщинам зеркала, конечно, подарим, и не только зеркала. Ладно, хватит над златом чахнуть, веди нас Вар, где воздух посвежее, там сядем, тут не поговоришь.

Поднялись на третий этаж, сквознячок, отлично. Вар лично наполнил кубки. Начал Агриппа.

— Год прошёл, но нам до сих пор каким-то чудом удалось сохранить тайну, не смотря на прокол Друза, к счастью, наши женщины оказались не сильно болтливы.

Друз уткнул глаза в столешницу. Позор. Оказывается он единственный проболтался, даже подкаблучный понтифик умудрился сдержать язык за зубами.

— Значит подарки они заслужили. Закончился траур Марцеллы Младшей, пора её замуж выдавать, тебе этим заниматься Тиберий.

Поймав недоумевающие взгляды, Агриппа усмехнулся, никто не в курсе, кремень Тиберий, правильно малыш говорил, даже братику не рассказал. Хороший будет Принцепс.

— Завтра я сложу полномочия и предложу Сенату избрать Принцепсом Тиберия.