Лучший для тебя (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 13

— В третьем шкафчике печенье есть, — подсказала ему, умиляясь проявленной заботе.

Разлил нам чай, придвинул мою чашку. Пока накладывала сахар, размешивала и попробовала на вкус, краем глаза заметила, как этот прохвост пересыпал остальных раков в кастрюлю с подсоленной водой. Выплюнула чай и возмущенно крикнула:

— Кошир!

А он в ответ только подмигнул и строго сказал:

— Не отвлекайся, пей чай. А я посмотрю, как они смешно краснеют. У тебя тут столько интересного!

С тяжелым сердцем посмотрела на часы, засекая время. Чай с трудом сглатывался из-за вставшего кома в горле. Не понимала я мужчин. Что интересного в том, как умирают раки?

— Ты садист! — припечатала его, чтобы хоть немного совесть проснулась.

— Не без этого! — прилетел веселый ответ.

Пораженно взглянула на мужа, склонившегося над кастрюлей, пытаясь понять, кто он на самом деле. Неужели садист! Но он же обещал быть нежным.

Станция «Астрея»

В кабинете стояла напряженная тишина. Докторишка и Викрам выжидательно смотрели на меня, а я таращилась на результаты анализов и готова была взорваться.

— Этого не может быть, — прошептала, испуганно взглянув на молодого доктора. — Этого не может быть!

— Ну почему же не может, — возразил ши Трона.

— Блокиратор, — потрясенно шептала, голос осип от переживания. — У меня блокиратор.

Небрежно бросила результаты на стол доктору, а сама готова была волосы на голове рвать. Хотелось что-нибудь разбить, но, осмотрев медицинский кабинет, ничего бьющегося не нашла. Стерильно белые стены давили на меня, словно я попала в ловушку. Да и поведение мужчин наталкивает на мысль, что в моем душевном здоровье они сомневаются.

— Я прекрасно вас понимаю, но и вы поймите, что абсолютно любой блокиратор не дает стопроцентной гарантии. Понимаете, шия Махтан?

— Нет, не понимаю! — взвилась, подозрительно взглянула на счастливую улыбку Викрама.

— Шия Махтан, успокойтесь, — циничный голос, и безучастный взгляд врача удручал еще больше. — Ну, со всеми бывает. Девяносто девять процентов — это же не сто. Ну не расстраивайтесь вы так. Я уверен, что из вас выйдет самая счастливая мамочка.

— Мамочка? Что за слово такое противное!? — вскричала, вскакивая со стула. — Вик, поклянись, что ты тут ни при чем! Что ты к этому не причастен!

— Линда, — одернул меня Вик, хватая за руку и усаживая себе на колени. — Да что за бред тебе лезет в голову. Это мой ребенок! Как это я тут ни при чем?

— Я имею в виду, что вы не разыгрываете меня, и этот доктор самый настоящий доктор, а не твой переодетый агент.

Меня била мелкая дрожь. У меня была самая настоящая паника. Ребенок! У меня будет ребенок! Какой ужас!

— Линда, давай наймем земного врача? — спокойным голосом предложил Вик.

— Давай, — согласилась с ним. Встала и потянула его к выходу. — Пошли.

Но так просто эту глыбу с места было не сдвинуть. Любимый стоял и выжидательно так на меня смотрел. Неприятно даже стало под таким укоризненным взглядом.

— Только ответь мне, любимая, ты не рада, что у нас будет ребенок? — голосом, еле сдерживающим гнев, прошипел Вик.

И тут плотину у меня снесло. Он еще и предъявляет мне претензии!

— А должна радоваться? — стала наступать на него, тыча пальцем в грудь. — Чему я должна радоваться? Что стану толстой уродиной, от которой тебя будет воротить? А какая-нибудь вертихвостка тебя уведет, а потом я останусь одна с твоим ребенком на руках. А у него будут твои глаза. А ты там где-то счастливо и беззаботно будешь жить с другой? Чему я должна радоваться?

— Линда, успокойся. Я люблю тебя. И буду любить тол… Любую, — вовремя исправился любимый под моим взглядом. — И, если честно, то меня оскорбляет твоя реакция на такое радостное известие.

Сильные руки обняли, притягивая к широкой груди. Я понимаю, что делаю ему больно, но как же страшно. Я не хочу повторить судьбу матери. Воспитывать детей одной — это очень тяжело. Особенно если твой ребенок смешанной крови.

— Я боюсь рожать, — призналась Викраму. — Это страшно, Вик. Это ужасно больно, я читала. Говорят, боли адские. Мне страшно, что вдруг ты разлюбишь. Столько историй, что после появления ребенка мужчина остывает к жене. Я боюсь тебя потерять!

— Линда, не проверим — не узнаем, — спокойным голосом ответил любимый. — Тут никто не застрахован. Но я хочу от тебя детей. Наших с тобой детей. Да я тебя на руках готов носить от счастья. А ты сомневаешься во мне. Линда, перестань. Это больно.

— Обещай, что не разлюбишь! — потребовала от него. — Клянись, что не найдешь вместо меня… О, не-е-ет… А как же…. Мы же теперь не сможем…

— Чего не сможем? — какой у меня недогадливый покровитель!

— Любить друг друга по ночам! — гневно прошептала, выразительно взглянув на Викрама. — Обложили со всех сторон! Вик, даже думать не смей ходить налево! Я что-нибудь придумаю. Почитаю, найду… Я же умру, если не смогу прикасаться к тебе…

— Линда, у тебя в голове такой бардак постоянный творится. «Виртом» займемся, говорят, стоящая вещь, — тихо посмеивался, крепко обнимая.

— Что такое «вирт»? — внимательно посмотрела в веселящееся лицо любимого.

— Ну, его придумали для снятия напряжения, — пустился в разъяснения Вик, подталкивая меня к выходу. — Надеваешь очки, подключаешься к сети, ищешь партнера и воплощаешь все свои похотливые мечты. Пойдем, купим и дома опробуем.

— Нейтрализатор выпить не забудьте, — понеслось нам вслед.

И я поняла, что Вик опять сумел увлечь меня другим, чтобы перестала переживать.

— Вик, прости, — покаялась перед ним, — я такая трусиха.

— Все боятся беременности, — легкий поцелуй в висок подсказал, что я прощена. — Знаешь, какие мама истерики закатывала? Когда Дармир родился, я готов был его утопить от ненависти. Все нервы вытрепала. Надеюсь, ты будешь не такая истеричка.

— Я не истеричка! — вскинулась я, ткнув его локтем в живот.

Любимый рассмеялся, уклоняясь от удара.

— Линда, я только что это же и сказал.

***

Жаркие стоны любимой распаляли сильнее, чем картинки в виртуальной реальности. Вик понял провальность своей идеи, стоило ему увидеть Линду в одежде женщины-кошки и с меховыми ушками. Они находились в темной комнате с бордовыми стенами. Большая кровать была украшена балдахином. Красные простыни и золотые подушки, мерцание свечей — полное погружение в интимную обстановку.

Линда мурчала, как настоящая кошка. Сначала толкнула его на кровать, забираясь на него. Прелюдия в исполнении шершавого языка, который чувственно прошелся пару раз по коже, была ужасна. От неприятного ощущения мужчина передернул плечами.

Но вид грудей, обтянутых черной кожей, сглаживал картину, придавая пикантность ситуации.

В фантазии Линды она была блондинкой, полногрудая, с осиной талией и длинным хвостом. И вот эта часть виртуального тела плотно обхватывала его ногу, ластилась, вызывая незабываемое удовольствие.

Сама любимая стонала от резких глубоких толчков, которыми награждал ее мужчина. Но как бы ни старался, ощущения были совсем не те, что в реальности. Не хватало правдивости происходящего. Недовольство возрастало, прорываясь утробным бебвзе рычанием в груди. Линда уже два раза возвращалась с небес, с блаженством благодаря его за это, а сам мужчина все никак не мог достичь этого пика. Сорвав очки, он взглянул на Линду, которая лежала на их алтаре любви, на двуспальной кровати, лаская себя руками, выгибалась навстречу волнам накатывающего наслаждения.

Ноги Линды призывно были раздвинуты, а грудь высоко поднималась. Стиснув зубы, Викрам медленно подошел к кровати, где постанывала изнемогающая любимая.

— Если очень осторожно, то можно, — процитировал он слова ши Трона.

Соблазн был слишком велик, как и риск навредить.

— Если очень осторожно, то можно, — повторял, как мантру, манаукец, сдерживаясь из последних сил. Любимая была столь прекрасна в своей распутной лихорадке.