Сага о близнецах. Сторож брату своему (СИ) - "jenova meteora" - Страница 6

Выглядело оно столь омерзительно, что Сольвейг невольно закричала, прижав пальцы к лицу.

— Задница Махасти... De red’mraq j’add zugho! — Бес выругался на шеддарском языке и невольно присел, прижав уши плотно к голове, и глядя на то, что было перед ним, глазами полными ужаса.

Существо, увиденное ими, было отвратительно. Оно представляло собой огромную массу гниющих тел, которые, вопреки любым законам, все еще шевелились. Из открытых, безгубых ртов, исходили стоны и хрипы. Судя по всему, это когда-то были все те путники, которых заманивала сюда ведьма, чтобы откупиться от демона Хаоса.

— Первозданные... Я не знала... Клянусь — не знала! — глухо простонала джалмарийка, когда близнецы синхронно на нее посмотрели.

Всех троих обдало невыносимым смрадом, а затем чудовище утробно зарычало. Из сотен глоток мертвецов вырвался хор тысячи голосов, вызвавший у путников самый настоящий приступ панического страха. И слышались в них плач, гнев и боль всех, кто когда-то жил.

— Mahastie quezhe… — Беса заклинило на непереводимых шеддарских идиомах.

Он так и застыл на месте, прижав уши к голове, щерясь и рыча, точно пес, учуявший опасность, и неотрывно смотрел на демона Хаоса. Вид у него при этом стал бесноватый. Раньше, чем Ласка успел сообразить, что у него на уме, Бес стремглав сорвался со своего места и нанес существу несколько молниеносных ударов, которые убили бы обычного человека. Но демон лишь взревел сотней глоток в ответ. Он даже не пошевелился, а Беса подняла в воздух неведомая сила, и со всего маху швырнула оземь. Наемник успел сгруппироваться в полете, и по-кошачьи приземлился на четыре конечности.

— Ты не умрешь. Не сегодня. Не от нас... — произнесла тысяча голосов.

— Что? — на лице Беса отразилось непонимание.

Ласка выступил вперед, твердо глядя на монстра.

— Братец, нашей ведьмы и след простыл. Отыщи ее.

— Ли... Ты с ума сошел?! — возмутился близнец.

Впрочем, быстро обернувшись, он увидел, что брат прав. И впрямь, ведьмы след простыл.

— Я справлюсь. Как в Каморанском походе. Верь мне.

— Ли...

— Иди! — голос Ласки оставался спокойным, но от него повеяло таким холодом, что Бес сделал шаг назад, и беспрекословно повиновался.

Он ему верил.

Бес обернулся и, прищурив глаза, взглянул на то место, где раньше стояла ведьма. Между деревьев вели следы от маленьких ножек, но Бес видел не их. Он на мгновение замер, вспоминая ведьму, ауру, что ее окружала... Для него на снегу оставался золотистый, мерцающий теплый след, что оставила за собой Дитя Хасидзиль. Она могла расставить тысячу ловушек, могла вызвать буран, заметающий отпечатки ног, но вот свою ауру скрыть от Беса она не сумеет. И он двинулся за ней, быстрой стрелой скользнул дальше в лес, уверенный в том, что жертва не уйдет. Недаром же, еще на Вечной Земле, его прозвали Бесом, лучшим среди Гончих, следопытов Иллириана. И пусть он не способен слышать и видеть духов, как Ласка, но среди следопытов ему не было равных. А для того, чтобы поймать одну маленькую, заносчивую джалмарийку, большего и не требовалось.

Оставшись один на один с демоном, Ласка шумно вдохнул морозный воздух.

— Вот и встретились снова, Тысячеглазый.

— Ты по-прежнему его защищаешь, почти Совершенный. — От глухого рокота задрожала земля.

— И всегда буду. Ты не заполучишь его, пока я жив.

— Он будет нашим. Он станет проводником Наших Голосов. И тебя не будет рядом, чтобы его спасти. — Тысячеглазый не спорил.

Он просто говорил об этом, как о неизбежности. Так говорят о том, что небо голубое, земля твердая, а вода жидкая. Ласка судорожно сжал руки. Он знал, что такое неизбежность, знал, что с ней невозможно бороться. И знал, что Тысячеглазый прав.

...Пять лет назад группа авантюристов, обладающих любопытством, авторитетом и карманами, полными золота, и возглавляемая хельским алхимиком Ольве, искала телохранителей, лучших из лучших. Путь их лежал через пещеры Мерцающих гор, сквозь подземный город Каморан. Разумеется, заманчивое бряцанье толстого кошелька, привлекло внимание главаря Хисантской гильдии наемников, в которой состояли близнецы Бес и Ласка. Он не пожелал отказаться от такой выгоды, и отправил иллирийских наемников охранять экспедицию, наряду с другими головорезами. Надо сказать, поход не задался с самого начала: один из участников отпочковался, сломав себе ногу, и остался в гостинице, что, само по себе, считалось дурной приметой. К тому же, среди наемников начались стычки — сказалась многовековая вражда между шеддарами и иллирийцами.

Ольве, глава экспедиции, закрывал глаза на трения в группе, хотя, по мнению братьев, первое, что он должен был сделать — это пресечь их. Но хельги, похоже, интересовал лишь конец пути, вожделенная земля и Разлом. И, возможно, именно его стремление как можно скорее достичь цели привело все к краху.

Они уже были на подходе к Каморану, когда вернулись разведчики. Всего двое из четверых, и один был ранен. С ужасом они поведали, что в подземном городе открыт еще один Разлом, и, что самое страшное, где-то здесь бродит демон Хаоса — тень без плоти и крови, созданная из абсолютного ничто. Невзирая на яростные протесты шеддаров и иллирийских близнецов, Ольве приказал продолжить путь. Когда экспедиция вошла в Каморан и разбила лагерь, в первую же ночь пропали двое телохранителей, не нашли даже следов крови. А шеддарские наемники звериным нутром чуяли опасность в забытом городе, и, чем дальше продвигалась группа, тем больше они поджимали хвосты.

Здесь господствовал страх. Поначалу казалось, что он на пользу — группа сплотилась, прекратились внутренние распри. Но потом пришли кошмары. Люди, шеддары, хельги, иллирийцы — все оказались лицом к лицу со своими самыми затаенными и сильными страхами. Пара человек сошли с ума, еще один попытался убежать. Его предсмертный крик еще долго отзывался эхом в сводах мертвого города.

Казалось бы: пора повернуть обратно, пока есть возможность. Но Ольве, точно одержимый, рвался вперед — и уже не в Хальгейзу, а в самое сердце Каморана.

И когда они достигли его, явился Он. Тысячеглазый, тысячеголосый, сотканный из пустоты, вытягивающий жизнь из всего вокруг. И убить Его, как ни старались наемники, было невозможно.

Ласка, как сейчас, помнил истощающее чувство животного страха, когда разум не властен над телом, когда оно подчиняется лишь звериным инстинктам, а они кричат: беги, глупец! беги, пока можешь бежать... беги-беги-беги!!!

Кажется, они действительно бежали по лабиринту забытого города в поисках выхода. Кажется, Ольве кричал безумным голосом, что нашел выход. А потом Тысячеглазый поглотил его, развоплотил навсегда, лишив возможности переродиться. И это была самая страшная, окончательная смерть.

Из всей экспедиции их осталось только семеро: иллирийские близнецы, трое шеддаров, и два человека. Пять наемников, два исследователя. Они решили разделиться — кто-то должен был остаться, чтобы дать небольшую фору остальным. Жребий выпал одному из троих шеддаров. И он остался. Больше его не видели.

Ласка надеялся, что ему хватило сил перерезать себе горло, чтобы не стать развоплощенным, как остальные погибшие. А Тысячеглазый продолжал преследовать выживших и в конце концов настиг их.

Наемники сражались бешено, изо всех сил. Когда Тысячеглазый отступил ненадолго, оказалось, что Бес и еще один наемник из шеддаров, ранены. И тогда Ласка приказал тем, кто уцелел, забрать их, а сам бросился туда, где исчез демон Хаоса. Помнится, отчаянные и протестующие крики Беса еще долго оглашали эхом бесконечные тоннели Каморана.

Оставшись один, Ласка призвал всю свою силу, что была дана ему с рождения, дабы изгнать чудовище. И все же, этого оказалось недостаточно. Возможно, ему тогда повезло. Возможно, дело было в неизбежности.

«Дитя порченой крови, рожденный из плоти предателя, — молвил Тысячеглазый напоследок, — Маленькая песчинка в водовороте бури, да-да-да... Но твой Дар не таков, как у других, нет-нет-нет. И у твоего брата его нет вовсе. Ты забрал все себе, маленький айя! Ты стал почти Совершенным, о, да-да-да! Но у твоего брата есть то, что Мы ищем, в чем Мы так нуждаемся, так-так-так! Негасимое пламя, искра и свет в душе. Однажды мы возьмем его. Однажды, он станет Нашим Голосом среди живых. Один раз он уже видел Нас и дал нам обещание, да-да-да. Мы вернемся. И Мы возьмем его, навсегда, навсегда» — Тысячеглазый исчез, а Ласка остался один в мертвом городе, обессиленный и напуганный. И последние слова Тысячи Его Голосов звенели жутким пророчеством в его голове.