Сага о близнецах. Сторож брату своему (СИ) - "jenova meteora" - Страница 59

—Хватит! Перестань... — жалобно прохрипела ведьма, глядя прямо в эти синие и безжалостные глаза.

И все же, Дар шамана удавкой сжимался на ее горле, не давая сделать ни малейшего вдоха.

Умри. Исчезни, перестань быть, ради него, ради нас обоих, — слышала ведьма.

—Лайе, хватит! — сквозь слепую ярость пробился голос близнеца.

Нет, не хватит. Не хватит до тех пор, пока он не сотрёт ведьму в пыль, не изничтожит саму память о том, что она когда-то была.

Ни торговцы, ни Дола, никто из них не успел ничего понять и вмешаться. Вот только что была бойня и сумасшествие природы, а вот остроухий нелюдь шипит «Как ты посмела?» зеленоглазой ведьме. И в следующие мгновения Сольвейг сначала пошатнулась, как от удара, потом упрямо выпрямилась, вытянула вперёд руки, согнулась, будто под несоизмеримой тяжестью. И вот она упала на колени, задыхаясь и хрипя:

—Хватит! Перестань...

Первым понял Дола. Он окрикнул брата, но Лайе не внял ему. И тогда иллириец закрыл собой ведьму, встал перед ней, раскинув руки в сторону, крикнул на чужом языке:

—Faett, Leigh!

И Лайе перестал. С трудом удержал Дар, почти хлестнув им близнеца по рассудку. Почти... и все же, успел остановиться раньше. Словно очнувшись, он отпустил ведьму так же резко, как ударил. Сольвейг со стоном схватилась руками за голову и тихонько завыла от нестерпимой боли.

—Ты что творишь? — зарычал Дола, — Портки Махасти, да что с тобой?!

Лайе не ответил ему. Он смотрел лишь на скорчившуюся позади брата ведьму. Хотелось ему подойти к ней, схватить за подбородок и взглянуть в зеленые, бесстыжие глаза. Но он остался стоять на месте, зная, что она слышит каждую его мысль, чувствует каждый вздох, так же, как и он слышал ее. И сейчас ей просто хотелось перестать быть.

«Я всегда гордилась своим даром. Силой. Какой ничтожно маленькой я оказалась рядом с иллирийским ублюдком. Сила. Первозданная, сокрушительная, словно самими богами данная. Которой мне никогда не обладать. Океан, без конца-краю. Как может хрупкое, смертное тело ее выдерживать?»

Кто-то опустился перед ней на колени, осторожно коснулся плеч, что-то встревоженно спросил. Сольвейг подняла взгляд, и...

—Не трогай меня! — она попыталась оттолкнуть от себя Долу, но он быстро сгрёб ее в охапку, прижал к себе, не давая вырваться.

Ведьма взвизгнула, из глаз брызнули слезы.

—Тише. Ну что ты, тише...

Дола беспомощно взглянул на своего брата поверх головы бьющейся в истерике женщины, и испугался. Близнец молчал, его лицо побледнело, тонкими пальцами он судорожно цеплялся за повозку и гневно раздувал ноздри.

«Не смей!» — мысленно взвыл Дола, — «Не делай этого! Это не для тебя!» — он отчаянно надеялся, что Лайе услышит его мысли.

—Чудовище... он чудовище! — выкрикнула Сольвейг сквозь слезы, метнув в Лайе полубезумный взгляд.

—Замолчи, женщина, — Дола запоздало опознал в этом глухом рычании собственный голос.

Другие торговцы, свидетели этой некрасивой сцены, замерли на своих местах и молчали, молчали! Даже Юриона не решалась подать голос, спрятавшись за одной из телег. И эта жуткая тишина была хуже всего — голос обезумевшей ведьмы казался еще пронзительнее. Люди смотрели на близнецов — кто-то с сочувствием, кто-то с отвращением. Некоторые спешно осеняли себя защитными знаками. Дола не мог этого не видеть. И Лайе тоже видел. Все еще бледный, он сделал некое движение рукой, которое Дола опознал как полузадушенный порыв свернуть кому-нибудь шею.

—Оба. Заткнулись. Быстро! — Дола основательно встряхнул истерившую, точно баба на рынке, ведьму.

Надо отдать должное Сольвейг — она икнула и замолчала, шумно втянув сопли.

—Закончила спектакль? — прорычал Дола, затем поставил ведьму на землю. — Ли, Тысячеглазый бы тебя подрал, что... да какого хрена это было?

—Твоя женщина, — оскалился Лайе, — своими изящными ручками пыталась лишить меня Дара. — он просмаковал каждое слово, с ненавистью взирая на ведьму.

—Сольвейг? — голос Долы был ровный, он лишь вопросительно выгнул одну бровь.

—Я начертила руны, чтобы Дар не вернулся к нему... слишком рано, — буркнула ведьма, шмыгнув носом.

—Или чтобы вообще не вернулся, скажи уж честно, — огрызнулся Лайе.

Дола взглянул на хозяев обоза, молча и с любопытством наблюдавшими за разговором и решил, что разбирательство придётся отложить на потом.

—Хватит. Полезай в телегу, — буркнул он ведьме, легонько подтолкнув ее в направлении обоза. — И ты, Лайе, тоже.

—Нет! — одновременно воскликнули Сольвейг и иллириец.

Переглянулись.

—Я поеду с тобой, — Лайе не удержался и потёр ноющее колено.

—Тебе надо сил набираться, — возразил Дола.

—Я поеду с тобой, — упрямо повторил его близнец. — Належался и насиделся уже.

—Послушай...

—Нет, это ты меня послушай, — голос Лайе снова сорвался на рычание. — Или я еду с тобой или я попросту размажу эту девку по телеге так, что три дня всем обозом соскребать будете.

И все ему сразу поверили — что было неудивительно после недавней сцены.

Дола смотрел на брата с неподдельным изумлением, словно впервые видел. Лайе шумно втянул носом воздух, прикрыл глаза, стараясь успокоиться, медленно выдохнул. Ярость клокотала в нем, норовя вновь вырваться наружу и иллириец огромными усилиями сдерживал себя. И, честно говоря, поубивать ему хотелось всех, включая торговцев, чьи мысли он слышал до сих пор.

—Что встали? — подал голос Фалько Харт-Фанг. — Спектакль окончен, а мы задерживаемся. Обоз цел, мы живы — и благодарить надо их, — он кивнул в сторону наемников.

Разогнав всех по своим местам, Фалько быстро взглянул на оставшуюся троицу и с присущей ему деликатностью предпочёл удалиться в начало обоза. Лайе облегченно выдохнул. Дола в последний раз окинул взглядом недавнее побоище и покачал головой.

—Все же хороший авангард противника — мертвый авангард противника. — буркнул он и наклонился к снова осевшей на землю Сольвейг.

Она почувствовала прикосновение его рук и неловко отдернулась.

Невзирая на слабые попытки ведьмы отстраниться, Дола поднял ее на руки и понес к повозке. За это она была ему даже благодарна, потому что сама бы не смогла дойти. Поравнявшись с Лайе, ведьма метнула в него злобный взгляд и получила в ответ лишь кривую ухмылку. Ведьма молча залезла в повозку. Уже сидя внутри и слушая тихий скрип колёс на дороге, женщина позволила себе всхлипнуть. Она сплела пальцы рук, стараясь унять бившую ее дрожь. По-правде говоря, можно было бы обойтись и без той некрасивой сцены, слез и истерики. Однако ведьма действительно была напугана. Связав Лайе рунами, отсекающими Дар, Сольвейг ну никак не ожидала подобного эффекта. И сила, с которой она столкнулась — испугала ее до умопомрачения. Ведьма судорожно вздохнула и зарылась пальцами в свои волосы.

Кто же ты, Лайе? И кто твой брат на самом деле? Кто вы?

Она то и дело проваливалась в небытие, но при этом остро воспринимала действительность.

Он мог ее убить. Но не сделал этого. Почему? Потому, что не убийца? Не в этом суть. Он обещал? Уже теплее. Бес бы не простил. Обжигающе горячо. И снова, все к одному.

Все ради него. Ради своего возлюбленного брата.

Огонь, разгоняющий тьму, способный зажечь звезды или испепелить их дотла.

Сольвейг плыла по океану чужих мыслей. Мыслей Лайе. Теперь она понимала, что он такое. Чистая сила древних, жертва на алтаре мертвых богов. Великий Дар, возрождённый в теле иллирийца. Почти Совершенный.

Ведьме было страшно. И в то же время Сольвейг страстно желала обладать подобной силой — чтобы жить вечно и не бояться смерти.

...Лайе и Дола молча ехали впереди обоза. Синеглазый близнец уже успел пожалеть о своём решении перебраться из повозки на лошадь — неприятно стреляло в спине и беспощадно ныло колено. То и дело он косился на Долу, хранившего свирепое молчание. Наконец, его брат заговорил:

—Никогда не видел тебя таким. Папенькино наследие прорезалось?

—Будь я таким всегда, — отозвался Лайе, — Мы бы с тобой не смогли ужиться.