Тайгиня (СИ) - Ильина Настя - Страница 2

— Конечно, останусь. Я могу даже в сенках переночевать, моя смена завтрашняя начинается после обеда.

Ох, не хотела я, чтобы Стёпа у нас на ночь оставался. Его активность в последнее время пробуждала внутри меня неоднозначные чувства. С одной стороны, мне было интересно узнать, какими на самом деле бывают отношения между мужчиной и женщиной, описываемые в книгах, а вот с другой… Я боялась потерять друга. Вдруг ничего не выйдет? Что если я не смогу полюбить его никогда?

— Вот и ладно! Переночуешь тогда у нас! Оно и лучше! Я вернусь сегодня поздно, а тебе одному во тьме непроглядной нежелательно идти до базы. Ну ладно. Я пошёл.

— Отец, а что с ним делать, если придёт в себя? — спросила я взволнованным голосом и куснула губу.

Я такое «чудо» впервые видела и не знала, как реагировать. Да мне проще было принять роды у свиньи, когда отец ушёл на обход леса, а Манька начала пороситься…

— Да ничего… Пусть сидит и ждёт меня, но он до утра вряд ли очухается…

Я кивнула. Проводив отца взглядом, сделала несколько несмелых шагов к стогу сена и посмотрела на парня. Выглядел он неважно, вроде бы на лице безмятежная улыбка, но синяки под глазами и болезненный серый вид кожи говорили об обратном… Меня передёрнуло даже.

— В городе полно таких. Их называют отморозками или мажорами. Ну… Дети богатых родителей, которые сами ничего толком не добились, но сливают деньги по клубам, ресторанам и магазинам. Они пьют, принимают наркотики и имеют беспорядочные половые связи, — принялся рассказывать Стёпа.

Я поджала губы. Обхватив себя руками, поспешила к крыльцу. Неприятно было смотреть на сонного человека, который пока и не подозревает, что оказался в чужой местности. Мне показалось, словно я стала участницей преступления, хотя оно и не имело место быть в этом случае.

— Тая, ты не бойся! Я тебя в обиду не дам! — услышала я голос Стёпы и посмотрела на него. Я знала, что не даст, вот только легче от этого не становилось.

— Стёп, а тебя не потеряют? У вас не проверяют, чтобы свои были в казарме с наступлением ночи?

— Нет! Не волнуйся! Мои ведь знают, что я с тобой и дядь Васей время провожу. Всё в порядке. Не переживай.

— Хорошо, — улыбнулась я. — Слушай, раз ты останешься у нас, может, я закончу набрасывать штрихи твоего портрета? — спросила я, вспомнив о том, что уже давно начала вышивать портрет Стёпы, но застопорилась, потому что не смогла выделить некоторые черты лида по памяти.

— Я только «за». Пойдём.

Мы вошли в избушку. Я зажгла керосиновую лампу рядом со своим рабочим местом. Фонарь отца перегорел, а новый всё никак не привозили из города. Да и дизель для генератора привезут только вместе со следующей сменой рабочих… Стёпа сел на стул и посмотрел на меня с тёплой улыбкой, от которой внизу живота начало поднывать, словно там в разные стороны поплыли мальки. Я взяла в руки иголку, выбрала нужный цвет нитки, ловко вдев её в ушко, и принялась затемнять цвет скул, чтобы выделить их.

— Тая, ты так и не хочешь поехать в город? Я постоянно рассказываю родителям о тебе… Мама познакомиться хочет! — вдруг сказал Стёпа.

Я уколола палец иглой, хоть вышивальная с закруглённым кончиком, от неожиданности и посмотрела на него.

— Зачем? — осторожно поинтересовалась я.

— Ну… Девушка, которая родилась и выросла в тайге — это феномен, понимаешь? Огромная редкость… — принялся оправдываться он.

— Не знаю, я не уверена, что смогу нормально себя чувствовать в городе, даже будучи гостьей…

Стёпа задумался и замолчал, а я продолжила делать важные штрихи, отмечая крестиками линию подбородка, которую потом следовало вышить.

Невольно мысли возвращались к тому бедолаге, который лежал в стоге сена… И которого вот-вот начнут нещадно жалить комары. Хорошо, если пауты не прилетят, хотя те с приближением ночи уже редко «охотятся». Я посмотрела на Стёпу.

— Может, нам затащить его в сенки? — спросила я и поймала на себе осуждающий взгляд.

— Ничего такого твой отец не просил делать. Может, он хотел, чтобы этот золотой мальчик проснулся посреди ночи в стоге сена? В воспитательных целях, — принялся оправдываться Стёпа.

Я воткнула иголку в канву и посмотрела на улицу. Уже начало смеркаться. Немного поёжившись, я покосилась в сторону старенького пледа.

— Ты посиди тут… Можешь воды нагреть немного, чтобы чай попить. А я сейчас.

Я взяла в руки плед и, не обращая внимания на недовольное пыхтение Стёпы, поспешила на улицу. Комары уже начали зудеть вокруг, заприметив добычу. Мне парня этого стало заранее жаль, ведь уже словил с десяток укусов и завтра всех их расчешет с непривычки. Подойдя чуть ближе, я замерла, вглядываясь в лицо незнакомца. Сейчас оно уже не казалось таким болезненным, как изначально. Пересохшие губы были чуть приоткрыты. Дышал он спокойно, равномерно. Я сделала ещё один несмелый шаг вперёд и накинула на него плед. Парень тут же начал шевелиться, и я перепугалась, а он укутался, пробурчал что-то вроде «шпащибо» и снова провалился в сон.

Я улыбнулась, зашла в сарай и взяла спички. Зажгла две дымовые шашки в чугунных котелках, чтобы разогнать всю эту мошкару и комарьё ненасытное, и поспешила в дом. Уже начало холодать, и где-то глубоко внутри появилась жалость, ведь наш гость легко мог простудиться.

— Зря ты с ним носишься! — вышел на улицу Стёпа.

Он запустил пятерню в волосы, ещё сильнее взъерошивая их, а я улыбнулась. С языка сорвался вопрос, который я меньше всего хотела задавать. Просто прочла как-то в любовном романе, и вдруг в эту секунду он пришёл на ум:

— А ты что ревнуешь?

Стёпка в мгновение ока изменился в лице. Мне стало чертовски стыдно. А он пожал плечами и свёл брови на переносице, а потом ответил:

— А даже если и ревную, то что? Мы с тобой уже столько времени знакомы, и ты обо мне не заботишься так, как о нём.

— Стёп, ну ты даёшь! Не забочусь! Ты же знаешь, что если бы оказался вот в такой же ситуации, я заботилась бы о тебе в разы лучше!

Он спустился со ступеней крыльца, подошёл ко мне и осторожно взял за плечи. От этого прикосновения тело пробрало ознобом, я покосилась на его руки, но Стёпа не торопился убирать их. Он чуть наклонил голову, и теперь его дыхание обжигало кожу лица, которое и без того пылало от жара. Даже кончики ушей начали гореть, и я мысленно порадовалась, что сейчас уже стемнело.

Я постаралась вспомнить, как описывались подобные сцены в книгах… Героиня вставала на носочки и касалась своими губами губ героя…

Ой не следовало этого делать… Ой не следовало… Но и отступить я уже не могла. Я посмотрела прямо в глаза Стёпы, пытаясь дать ему понять, что ничего в этом всём проявлении чувств не смыслю, но мычание нашего гостя заставило вздрогнуть и отринуть друг от друга. Я обхватила себя руками и повернулась в сторону стога. Сердце бешено билось в груди. Я очень сильно испугалась, что это отец вернулся, а Стёпа негромко чертыхнулся себе под нос.

— Тая, пошли в дом. Дядь Вася придёт и ручаться будет за то, что ты в сарафане на улице стоишь. Нежарко ведь уже.

Я не стала спорить, а когда увидела отца, идущего с восточной стороны, сразу же поспешила за Стёпой. Следовало поскорее налить чай и успокоиться, а то во мне до сих пор изобиловали различные эмоции после поцелуя, которого и не было вовсе.

— Сегодня никто не попался! — вошёл в избу отец. — А кто там нашего гостя так обогрел и от кровососов защитил?

Я постаралась спрятать взгляд, пусть всем видом выдавала себя. Ну не могла я поступить иначе. Человек же он.

— Дядь Вась, это я Тае предложил… А то у нас в тайге и сгинуть за ночь можно от насекомых… — вмешался Стёпа, и я посмотрела на него, отрицательно мотая головой и хмуря брови.

Не надо было врать. Я ложь не любила, не могла на дух переносить. Тем более я не смела врать отцу, человеку, который нашёл меня в тайге младенцем, выкормил, вырастил, обучил грамоте и подарил самое главное — родительскую любовь.