Несчастные девочки попадают в Рай (СИ) - "Kerry" - Страница 59

Саша вернул мне мой же вопрос и снова не дал ответа.

Он ушел, оставив меня в полной растерянности. Я все никак не могла расшифровать его слова. Саша говорил загадками. Это угнетало. Но, мне стало легче. Эта встряска помогла оживиться. А еще, облегчение. Новость, что Саша не повинен в смерти Каштанки, была неким облегчением.

Из-за дверного косяка показались белесые кудряшки. Пашка смотрел на меня диким взглядом, но это взгляд был осмысленным. Он молчал, но как-то по-взрослому. Новый груз вины свалился на мои плечи. Я была так перед ним виновата.

— Ох, Пашка, — я поспешила обнять братца, но он осекся.

— Ненавижу тебя, Зоська! Ты вонючка! Не подходи ко мне, стерва! Я с тобой больше не разговариваю! Никогда, поняла? — со слезами на глазах, он рванул на вверх.

Мне стало стыдно. Очень стыдно. И, снова грустно.

«Ненавижу тебя», — едва слышно повторила я.

Прекрасно. Кажется, теперь в этом мире не осталось людей, кто не говорил мне этих слов.

Взглянув на изображение маленькой Златы, я лишь подтвердила свои догадки.

Начались осенние каникулы. То время, когда можно было немного расслабиться и не думать о следующем учебном дне, как о, возможно, последнем. Но даже несмотря на это, я не решалась отходить далеко от дома, поэтому, мы с Ниной послушно вышагивали от пункта А (начало улицы) до пункта Б (конец улицы) и наоборот.

Погода стояла отличная. Яркое солнце ласкало щеки, а ноябрьский ветер был холоден только на звучании и лишь лениво разгонял по дороге сухую листву — невероятная атмосфера для беззаботной дружеской прогулки.

— Я хотела с тобой поговорить, — сказала Нина, выплюнув шелуху от семечек себе на куртку.

— Поговорить? — я удивленно похлопала ресницами. — Валяй.

— Знаешь, я решила погостить у своего дяди. Только на каникулах, а если понравиться, останусь до конца года. Он давно меня звал, а я все никак не решалась. Думаю, теперь самое время.

Притворяться было бессмысленно — меня покоробила эта новость.

— Уедешь? На целый год? Оставишь меня одну? — несусветно разочаровавшись, спрашивала я. — Ты действительно этого хочешь?

Нина деловито отряхнула одежду.

— Да. В последнее время жить здесь стало не в кайф. Происходит только плохое, а хорошего — нема. А у дяди спокойная деревня. Река через дорогу. Дискотека. Новые мальчики, — она потупила взгляд. — Да и ты одна не останешься, ведь Сема никуда не собирается. Так что, я за тебя не переживаю.

Нужно было быть абсолютно глухой, чтобы не уловить нотки ревности в ее словах. Но, мне было шестнадцать, и глухотой я не страдала.

— Очень жаль. Мы могли бы провести эти каникулы вместе. Я, ты и Сема.

— Конечно, — усмехнулась Нина и покачала головой. — Я определенно лишняя в вашем союзе.

— Глупости. Нет никакого союза. Послушай, если дело только в этом, то не вздумай уезжать. Это просто бессмысленно. Да и на тебя это совсем не похоже.

Подруга поперхнулась семечками.

— Ты подумала, что я сбегаю? — спросила она, на что я кивнула. — Тупица ты, Цветкова. Балда. Это всего лишь небольшая смена обстановки, но никак не побег. Сама подумай, чем здесь заниматься? Дырявить штаны на лавочках? Убегать от братства? — ее рука коснулась болоньевой куртки. — Я хочу, чтобы мой живот болел от порхающих внутри бабочек, а не от ударов кулака.

Поджав губы, я молчаливо согласилась.

— Ты права. Не обращай на меня внимания и делай, как знаешь. Признаюсь, я просто тебе завидую. Завидую, что ты можешь уехать отсюда, а я — нет. Мне придется прозябать здесь еще долгие годы и только мечтать, что хоть кто-нибудь заберет нас отсюда. Меня и Павлика. А самое обидное, что кошмару не предел. Моя тетушка-махинатор уже несколько недель висит над документами, явно задумав неладное. Я подозреваю, что скоро к нам поселится вся ее семья и тогда тесно станет всем. Ох, Нинка, как же тебе повезло… Кстати, а твой дядя не против парочки непривередливых «племянников»?

Павленко состроила задумчивое лицо и постучала пальцем по губе.

— Думаю, на тебя он согласиться, а вот насчет твоего братца-обоссанца — не уверена. У него аллергия на сырость и на запах аммиака.

— И у меня тоже, — печально я вздохнула, — только вот Пашу это не останавливает. Он еще тот эгоист.

— Эгоистичный обоссанец.

Мы посмеялись. И пусть в моей душе поселилась грусть, я была рада за Нину. Хоть за кого-то я буду спокойна. Тем более, это не навсегда. Даю руку на отсечение, что Нина не выдержит там и недели. Ни одна дискотека не заменит ей наши посиделки на кладбище. И, ни одна девчонка не разделит ее любовь к крапиве. Ей станет скучно. Такой, как Нине, определенно станет скучно.

— Салют! — незаметно к нам подбежал Сема и ослепил яркой вспышкой фотоаппарата. — Упс! Пардон, леди, не знал, что она настроена на свет.

И если Нина отделалась парой мерцающих бликов перед глазами, то я почувствовала неприятную резь. Как же я ненавидела свою особенность так остро реагировать на весь окружающий меня мир. Мое зрение вернулось только через несколько минут.

— Что это, черт возьми? — морщилась Нина.

— Фотоаппарат, — Сема с гордостью продемонстрировал интересную штуковину. — Купил его у одного очкарика, когда тот проходил комиссию. Классно, да?

— И он продал? — изумилась я.

— Конечно. Просто я объяснил ему, что близоруким такой аппарат ни к чему, а взамен отдал ему свой бинокль.

— То есть, в бинокль он смотреться сможет? — недоумевая, спросила я.

— Да, он же увеличивает.

— Так значит, поменялся, а не купил, — добавила Нина.

— Эй, — Сема поднял указательный палец, — вообще-то, мой бинокль денег стоил. Причем немалых. Чувак еще в плюсе остался.

Мы с подругой переглянулись, а парень хитро улыбнулся.

— Спорим, теперь каждая захочет, чтобы я пофотографировал ее в купальнике? Так что, вставайте в очередь, дамы. Так и быть, сделаю вам скидку.

— Не получиться, — буркнула Нина. — Я скоро уеду. Но, даже если бы я осталась, никогда бы не стала прыгать перед тобой в купальнике.

Сема пожал плечами.

— Поздно. Я уже видел тебя в купальнике, — нагнувшись, Сема приложил ладонь к губам. — Скажу по секрету, зрелище не для слабонервных.

Разозлившись, Нина дала ему хорошего подзатыльника.

— Зараза! — выругался он. — Ты чего? Вообще-то, это был комплимент!

— Придержи их при себе, извращенец!

— Почему извращенец? Я что, раздел вас догола, заставил петь гимн оперным голосом, лег рядом и загадал желание? Нет! Всего лишь пара фото, — он запнулся и прошелся по Нине глазами. — Кстати, как у тебя со слухом?

— Идиот! — еще один подзатыльник, и эхом раздающийся смех.

Иногда они мне напоминали двух супругов, за плечами которых долгие годы семейной жизни и вагон претензий друг к другу, а порой, они походили на шкодливых детей, которые не умели выражать свою симпатию открыто.

Успокоившись, Семен, наконец, исключил из контекста главную мысль.

— Постой-ка, а куда это ты собрался, парнишка? — взглянул он на Нину.

— Подальше от тебя.

— Черт, я серьезно спрашиваю! Обязательно выносить мне мозг?!

Воспользовавшись моментом, Нина ехидно улыбнулась, демонстративно наклонилась и приложила ладонь к губам.

— Скажу по секрету, его туда и не заносили.

— Так, ну хватит! — влезла я. — Надоели! У меня уже башка трещит от ваших перепалок!

И пусть со стороны я была похожа на вредную ревнивицу — это было не так. Просто я не хотела тратить последние совместные деньки на бессмысленные склоки. Тем более, подруга явно перегибала палку.

— А то я чувствую себя лишней в вашем союзе, — подмигнув, я поставила Нину в неловкое положение.

Как же это приятно возвращать кому-то его же слова.

— Ладно, проехали, — почесав затылок, Семка нарушил подозрительное молчание. — Оставь хоть адрес, буду тебе писать.