Несчастные девочки попадают в Рай (СИ) - "Kerry" - Страница 20

— Буду поздно, — предупредил дедушка, подложив под ножку стола маленькую деревяшку, чтобы тот не шатался. — Но, если ты приготовишь пирог с жимолостью, постараюсь вернуться раньше, — он болтал непринужденно, словно неприятного разговора с Жанной и не было вовсе.

— Я готова приготовить целого оленя из теста, лишь бы ты никуда не уходил.

Федор тихо посмеялся.

— Перестань. Куском хлеба сыт не будешь. Тем более, сегодня праздник. Вот бы фазана встретить или того лучше — жирного кабанчика. Объедимся на славу.

Встав из-за стола, дедушка отряхнул штанины, отчего на пол попадали хлебные крошки. Проклятье, хоть кто-нибудь в этом доме ценит чужой труд?

Дедушка уловил мое расстройство, только вот о причине моей грусти не догадывался.

— Не дуй губы, Златка, а то у тебя не рот, а куриная задница. Я должен ходить в лес, иначе все деньги уйдут на продукты, а мне вас еще к учебе готовить.

Я лениво подошла к печи, возле которой собралась гора мелкого мусора — фантики, скорлупа, очистки.

— Хорошо, — устало выдохнула я, волоча по полу разлохмаченным веником. — Только пообещай, что завтра проведешь весь день дома. Со мной и Пашей. Мы уже тысячу лет не собирались вместе. Я хочу горячий чай под березой и истории про армию до самой ночи.

— Обещаю, — от улыбки, седина на его щеках зашевелилась. — Завтра будет особенным и никаких удочек. Даже псину твою вычешу. А ты погуляй сегодня. И, не расстраивайся по пустякам.

По пустякам? Это он про свои частые исчезновения, про заново испачканный пол или про братьев Соколовых?

***

На этот праздник «Жители двора» я собиралась неохотно. Дедушка и Паша, как всегда, решили провести его в лесу, а мне попросту не хотелось оставаться дома одной. Душа протестовала. Мне больше не хотелось чувствовать себя подбитой чайкой, поэтому, гордо задрав подбородок, я вышагивала по обсыпанной людьми площади.

Совсем неудивительно, что Соколовы уже были здесь. И не только они.

Саша, который так увлеченно демонстрировал свой охотничий нож Наде Кукушкиной, заметив меня, помрачнел. Еще бы, ведь, я так цинично отказалась от него. Его взгляд снова стал холодным, как в первый день нашей встречи, и исчез даже малейший намек на улыбку. Едва ли его поведения можно было назвать мужским. Впрочем, я не рассчитывала на непринужденное общение, но его демонстративная неприязнь задевала меня за живое. Делала больно.

Солнце спряталось за облаками. Опустился туман. И даже веселая музыка не смогла избавить от мрака, которым заполнилось мое сердце. Стоя возле подноса с абрикосовым компотом, я осознала, насколько некомфортно себя чувствую. Казалось, здесь мне никто не рад.

— Привет, — чуть слышно прозвучало за спиной.

Обернувшись, я увидела Семена. В отличие от Саши, он не был суровым, наоборот, был весьма воодушевленным.

— Привет, — ответила я и принялась нервно теребить косу. — Гуляешь?

— Не совсем. Я пришел из-за тебя. Нам нужно поговорить.

— Нам не о чем разговаривать, — резко обрубила я, предчувствуя суть разговора. — Я уже все сказала. Ваши склоки стали невыносимыми. Я устала. Будет лучше, если мы перестанем общаться. Совсем.

Улыбка на лице Семена стала шире, но глаза погрустнели.

— Да ладно тебе, Златка. Все наладиться. Все живы и здоровы. В чем проблема?

— Серьезно? — не выдержала я. — А если бы вы не остались живы? Что если бы кто-нибудь погиб? Из-за ваших выходок, теперь меня считают последней гадиной!

— Я так не считаю.

Мои глаза сузились.

— Да? Ох, спасибо тебе, Сема! Мне стало намного легче!

— Ну, перестань, — не унимался парень. — Разве это стоит нашей… Дружбы?

Я поперхнулась воздухом.

— Дружбы?

Несколько людей обратили на нас внимание и одарили меня негодующим взглядом, мол: «Опять она за свое!» Я мысленно пожелала им ослепнуть.

Плечи поникли. Я выдохнула.

— В этом-то и дело, Сема. Нет никакой дружбы.

Нет, и никогда не было.

— Ты чего? — его рука потянулась ко мне, но я ее откинула. — Ты ведешь себя, как ребенок, Злата.

— Хватит! Я все решила, — на этих словах я пошагала в сторону дамбы.

Прийти сюда — было ошибкой. Большой ошибкой. Мне стало только хуже.

Сема не стал меня останавливать. Впрочем, я не хотела этого. Но вот зачем я повернула на дамбу, ведь, мой дом находился в другой стороне? Ай, плевать! Главное, выглядеть уверенно и не оборачиваться.

Так странно…Еще вчера мы создавали веселую мелодию, конвульсивно тряся железной баночкой с грушевыми леденцами, жевали углевидную картошку, с замиранием сердца глядели в диаскоп, перепрыгивали через овраги крепко держась за руки, а теперь всего этого нет и больше никогда не будет. Детишки выросли. Игры стали взрослыми.

— Оп, Цветкова! Куда идешь? — голос Рыбина заставил меня остановиться. Он и Колька Лагута шагали мне навстречу. Ребята были в приподнятом настроении. Слишком приподнятом, а о причине этой веселости мне оставалось только догадываться. Впрочем, догадаться было несложно.

— Не твое дело, Вася, — рявкнула я. — Дай пройти.

— Зачем хамишь? — наигранно обиделся он, перегородив мне путь. Парень демонстративно размахивал четками в руке, чем сильно раздражал. — Нам тоже скучно на празднике. Только лохам там весело. Может, пойдем на дамбу? Вместе.

Это «вместе» звучало подозрительно.

— Нет уж. Лучше я побуду в одиночестве, чем пойду с тобой. Сама не понимаю, почему вообще с тобой разговариваю.

Он вскинул золотистыми бровями.

— Ты ошибочно нашла крайнего, Цветкова. Только глянь, — положив свои руки мне на плечи, он развернул меня к площади. — Соколовы веселятся, им плевать, что теперь говорят о тебе за спиной. Настолько ли правдивы они в своих чувствах? Ведь, теперь, все камни полетели в тебя. Но, видимо, наших героев это мало беспокоит. Ты сама все видишь.

Закусив губу, я наблюдала за Сашей, который кружил Надю в танце. Ее пронзительный визг раздражал уши, а его довольное лицо показалось мне отвратительным. Что касается Семена, то он ртом ловил ягоды, тем самым веселя Павленко Нину. Даже лучшей подруге не было до меня никакого дела.

— Я знаю, что такое презрение, — шептал мне на ухо Рыбин. — Я всегда был вроде местной отрыжки. Так зачем думать об одиночестве, когда есть те, кто тебя всегда поймут?

Логика, которая и до этого момента хромала, теперь попросту отключилась.

Обида и злость взяли вверх над здравым смыслом.

— Коля, ты с нами? — вырвалось у меня на выдохе, и рыжая шевелюра парня конвульсивно затряслась.

Перед тем как покинуть площадь, я убедилась, что меня и моих новых «Соколовых» заметили. Меня переполняла злость, но, когда глаза Саши почернели мне немного полегчало. Пусть Соколовы знают, что я не из тех, кто опускает руки и тихо хныкает в подушку. Если я, даже через силу, начну водиться с Васей, то отплачу им той же монетой. И плевать, что эта монета достанется мне крайне нелегко.

На дамбе не было ни души. Из-за густого тумана, река практически скрылась из виду. Расположившись на берегу, Рыбин достал из кармана бутылек с коричневой жидкостью. Действительно, я же не думала, что мы будем пускать кораблики по течению?

— Ты взял закуску? — спросил Вася Колю.

— Только воду, — заикался парень, походя на тронутого. — Мама запретила мне прикасаться к компоту.

Лицо Рыбина скривилось.

— Так и знал. От тебя вообще никакой пользы нет. Что ж, обойдемся без закуски.

Я накрыла платьем колени и обняла их.

— Что это?

— Самогонка, — пояснил Вася, наполняя содержимым жестяную банку. — Отмечать, так отмечать. Ты с нами?

Я помедлила с ответом. По правде говоря, я боялась алкоголя. В нашей семье его практически не наблюдалось, только по праздникам, и мне никогда не нравилось его влияние на дедушку. Он становился перевозбужденным и очень странным. А еще моя аллергия… Кто знает, как на меня подействует эта жидкость? Я выпила лишь однажды. Это была малина с водкой. Тем самым дедушка сбивал мне температуру, но я не помню, чтобы это сопровождалось побочной реакцией. Черт, я вообще не помню, что со мной было потом.