Напряжение на высоте (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 15

— Мне просто надо сказать тебе очень и очень важные слова, — смутившись, отвел я взгляд. — Вот я и подготовился.

Ника тоже смутилась.

— Ладно, послушаем твои слова, — встав, отвернулась она от рюкзака и последовала к границы тьмы провала.

Я же накинул рюкзак на плечи и бодро проследовал за ней.

Надеюсь, она не убьет меня сразу, и продуктов будет достаточно, пока меня не откопают.

Иные люди редко понимают просто слова. Многие готовы принимать всерьез только те из них, что написаны на бланках с гербовой печатью. Часть — только из уст высоких чинов с большими погонами. Хотя, в общем-то, большинству достаточно тембра голоса и серьезности вида собеседника.

У Борецкого Павла пока был только тембр, хмурый взгляд и седина в волосах — что не совсем хватало при беседе с людьми многажды старше. Еще за его плечами находился кортеж из трех машин с охраной, но последним делом стоило указывать на него — он говорил не от лица денег и той структуры, что выделила ему транспорт с охраной. Он говорил от себя лично, и стоило приучать иных господ прислушиваться к спокойному голосу, не перебивать и даже в мыслях не держать мысль ему перечить.

Если бы его этому учили с детства, вряд ли бы возникли сложности. Но быть просто счастливым ребенком до четырнадцати лет, а после — в услужении легкомысленного принца Черниговских, это не лучшая школа управления и власти.

Кое-что удалось подглядеть у княжны Борецкой. Кое что, к своему, Павел смог перенять у гостившей у него неполные сутки Го Дейю.

Девушка, умеющая добиваться подчинения, вводить в ступор, вызвать опаску, страх и еще десяток эмоций у слуг особняка всего лишь улыбками — коих у китаянки было побольше, чем наберется смыслов в словах «да» и «нет», была достойна того, чтобы у нее поучиться. Хотя он бы предпочел, чтобы улыбки вызывали теплоту и радость — хотя бы у него самого…

Но гостья была раздражена, скрывая за явно защитной эмоцией оторопь и смятение. К ней ехали родственники — и Паша успел выяснить, что ждать от этого ей не приходилось ничего хорошего. Там, где хоронят людей при жизни, скорее постараются сделать так, чтобы родовые книги соответствовали реальности, чем будут воскрешать одну из многих богатого, но слишком многочисленного рода Го.

Он осторожно предлагал ей остаться — просто вспоминая себя прежнего, от которого отвернулись все. Но та шипела дикой кошкой и уходила сидеть на другой диван.

В конце концов, Пашка отчаялся и всерьез задумал вернуть ее к Максиму. Не отказываясь от нее, вовсе нет — пусть вспомнит, что такое настоящее зло и поймет, что у Борецких ей будет лучше. Во всяком случае, он был бы рад поучиться у нее новым улыбкам — например как та, что заставила уняться амбициям деловых, отчего-то сходу решивших навешивать на него долги и проценты за порушенное и уничтоженное. Люди, посмевшие тронуть землю его рода, довольно быстро сообразили, что их сейчас будут немного калечить, а возможно — легонько убивать. Оттого ушли на своих ногах, целыми и невредимыми — ожидать с утра стряпчих клана, которые примут откупные и уточнят у них, кто позволил самоуправство. Не княжичу же этим заниматься.

В общем, в машину Павел вернулся самую малость повеселевшим. После чего тут же погрустнел, отметив равнодушно смотрящую в окно Го Дейю.

— Максим ушел вниз, — отчего-то произнес он то, что та наверняка видела.

Дейю слегка дернула плечиком.

— Не интересно, что там, внутри? — попытался княжич расшевелить гостью.

— Ничего. Там ничего нет. — Вызвав у него невероятное удивление, правильно предположила она.

Или знала наверняка?

— Но откуда? — Все же вырвалось у Пашки.

— Вино в рюкзаке. Сыр, шоколад, свечи. — произнесла та подслушанное по губам.

— Свидание? — Заинтересовался Борецкий. — Неожиданное место.

— Признание, — покачала та головой.

— В любви? — Радуясь самому факту беседы с вечно молчаливой китаянкой, задавал все новые вопросы юноша.

— Нет. — Огорошила та.

А в миг, когда Пашка, не дождавшись продолжения, уже хотел рискнуть задать новый уточняющий вопрос, ситуация изменилась.

Вернее, для начала изменения пришли в тишину и спокойствие пространства над разрытым пустырем.

— Вот козлина! Вот урод, а! — Разъярённым рыком доносилось из провала, в котором без труда угадывался голос Еремеевой Ники. — Подлец! Паскуда! Негодяй!

А затем показалась и сама девушка, не прекращающая бранный поток — в том его размере, что прилично для девушки из высшего света.

Замерев на мгновение, девушка резко дернула обеими руками, и в воздухе раздался злой и резкий шелест — то песок, рассыпанный по близлежащим кварталам, несся на призыв хозяйки.

Причем, гораздо быстрее, чем был поднят и раскидан до этого. И стоило ему оказаться подле Еремеевой — он резко срывался в провал, вновь заполняя его.

— Это что с ней? — Пораженно спросил Пашка.

— Это Максим признался, что ее с самого начала должны были похитить. — Спокойно произнесла Го Дейю.

— То есть, как это так? Она же его невеста.

— Ну, он же ее спас, — поудобней расположилась китаянка. — Как и было запланировано.

— Если решите откопать — скажите ему, что между нами все кончено! — Бросив дело на полпути, всплеснула руками Ника и широкими шагами ринулась от пустыря по улице.

— Понятно, почему она в бешенстве.

— Ясное дело, почему в бешенстве, — вроде как поддакнула Го Дейю. — Столько ждать первого поцелуя, а Максим все испортил.

— То есть, первого поцелуя?

— Они максимум за руку держались, — отмахнулась та. — Представляешь, какая она злая? Столько морально готовиться, а тут этот — с планами. — раздраженно завершила Дейю. — У него на все планы.

— Но сейчас он жестко промахнулся, — не согласился Пашка, глядя в спину уходящей Еремеевой.

— Сейчас она вспомнит, что выкуп придется вернуть. — Покачала Го головой.

— Пф-ф.

— Ты хоть знаешь, сколько там копать? — Вскинулась возмущенно китаянка и невольно взглянула на ладошки, на которых еще проступали мозоли.

Нет, понятное дело, что девушки любят ругаться, а еще сильнее — мириться. Но если всякий раз для этого надо будет выкапывать, а потом закапывать пять КАМАЗов денег…

— В общем, я бы сразу мирилась.

А Еремеева резко остановилась, развернулась и зашагала обратно.

— Постойте, я не договорила! — Рявкнула она.

И с новым жестом руки вся груда песка рванула лентой из пустыря.

Девушка же вновь зашагала вниз по лестнику.

— Вот. — Констатировала Го Дейю. — У него все просчитано.

— Не такой уж он идеальный, — недовольно поерзал на своем месте Пашка. — А злая невеста — это то еще наказание.

— Невесты умеют прощать, — скептически произнесла та.

— Ты еще и все вино выпил?! — Громовым ревом донеслось из провала. — За что мне это?!

А Пашка с довольным видом скрестил руки на груди.

Впрочем, был он в таком состоянии до того момента, как из темноты лестницы выбралась Ника, устало выволакивающая на себе нестойко стоящее тело явно нетрезвого Максима, рука которого была закинута ей за шею для удобства и устойчивости.

— Я же тебя люблю! — Искренне лепетал тот. — Я же переживал!

— Алкашня! — Бухтела Ника, смущенно озираясь по сторонам.

— Вот. — Вновь повторила Дейю.

И эта вера начала тихонечко раздражать Пашку. Хотя бы потому, что верили не в него. Максима, понятно, он и сам уважал безмерно — но показное равнодушие к себе царапало душу.

— Обрати внимание — он абсолютно трезв. — Подсказала китаянка.

— Да ну? — Мрачно прокомментировал нестойкую походку друга Пашка.

— Вино облил на пальто и ворот, на рубашку. А глаза трезвые, я же вижу. Все спланировал. — А затем помолчала и добавила с сочным акцентом. — Подлец.

Вновь возвращаясь к прежнему мрачному ожиданию родни.

— Нельзя спланировать все. — Болезненно отреагировал Борецкий на изменение характера спутницы и постарался ее переубедить. — Один твой комментарий, и Ника все про него поймет.