До встречи завтра (СИ) - "Churchhella_" - Страница 8

— Да, — тихо говорю я, — я видела маму. Она сказала, прошла уже неделя там, где мы оставили ребят. Я так скучаю по ним, надеюсь, они в безопасности, — я чувствую, как в груди наливается тяжесть от мысли, что с Мааром и Ником может что-то произойти.

— В любом случае, — его ладонь ложится мне на плечо, успокаивающе поглаживая, — они остановили время, ведь мы тут, почти у цели, — второй рукой он обводит библиотеку.

— Да, ты прав, — я улыбаюсь, но этот ком из горла так и не хочет выходить. Мама права. Нам надо спешить. — Подсади меня.

— Конечно, принцесса, — он улыбается, а потом подставляет мне одну руку, и я ставлю ногу на неё. Сначала одну, потом вторую.

Я пересматриваю корешки обложек разных книг, находя там «Как загипнотизировать человека, используя только пальцы рук», или «С тайными мыслями от Мишеля Капро — великого часодея всех времен».

Именно так и я нахожу черную книгу с красными буквами на ней: «Тайны времени, или пособие для Часодеев с высшей степенью».

— Нашла! — издаю воинственный клич, и Сара с Фэшем тут же появляются в моей видимости.

— Давай её сюда, — нетерпеливо говорит Сара, протягивая руку вперед, но я, так и забыв, что Никите, вероятно, не совсем удобно, суживаю глаза, прижимая книгу к груди.

— Не дам, — я качаю головой, пока Северов медленно опускает меня, а потом, поставив на ноги, придерживает за талию, вызвав смешок со стороны Фэша.

— Слушай, я просто посмотрю, — она не убирает руки, а я делаю шаг назад. — Просто посмо-

— Черт! — я резко оборачиваюсь, смотря, как лицо Никиты бледнеет, а потом он падает на колени, задевая мое бедро ладонью.

— Никита! — вскрикиваю я, резко падая за ним.

Его лицо почти белое, руки трясутся.

— Они… они в но… нет… надо ухо… — ему мешает говорить пена, которая течет из его рта.

— Нет, нет, нет! — кричу я, переворачивая его на живот, иначе он мог бы задохнуться из-за своих выделений. — Сделайте что-нибудь! — кричу я на Фэша и Сару, пока слезы начинают скатываться по щекам.

Боже, что происходит?

Я не понимаю, из-за чего его припадок, но когда его тело перестает дрожать, мой мир останавливается.

Он спрашивал однажды, можно ли ему поцеловать меня, и я ответила «нет». Я такая дура, я ему нравилась.

— Боже, боже, боже, — шепчу я как в бреду, пока Фэш наклоняется вперед, падая на колени рядом с Никитой. Сара стоит, прижав руки ко рту. В её глазах застыл страх. Я уверена, что в моих тоже.

— Черт, Никита, — бормочет Драгоций, а потом смотрит на меня с сожалением. — Василиса, мне так жаль…

— Нет, — я делаю шаг назад. — Нет-нет, это не правда, — я делаю шаги ещё, сталкиваясь спиной с одним из стеллажей. — Нет, ты врешь, — я не рыдаю, но мои внутренности сжимаются, а на глазах застыли слезы. — Нет, это не правда, — повторяю я дрожащими губами. — Ты врешь, он жив!

Сара уже глотает слезы, а я смотрю на спину Никиты, всё ещё не веря.

Он не мог так быстро… уйти. Он был в порядке минуту назад. Он же был…

Я бросаюсь к нему, переворачивая его на спину. Губы Никиты синие, лицо белое, а глаза закрыты. Только руки сжимаются в кулаки, будто он старался это предотвратить.

— Никита, — я трясу его. — Пожалуйста, пожалуйста! Ты не мог меня оставить, боже, прошу! — однако его тело безвольно трясется в моих руках.

— Василиса, — Сара упирается рукой в полку. — Василиса, он…

— Пожалуйста, — я резко хватаюсь за руку Фэша, и слезы уже начинают катиться. Я вижу размыто из-за них. — Пожалуйста, спаси его! Молю, я сделаю что угодно! Я готова идти хоть куда, хоть к твоему дяде, но пожалуйста, спаси его! Он не заслужил, прошу.

— Мне жаль, Василиса, — он пытается меня обнять. По глазам видно, что ему тоже больно. — Но я не смогу его спасти, даже если бы смог, я достаточно много сил потратил, чтобы излечить тебя. Я просто не смог бы-

Дальше я уже не случаю, смотря на Никиту безжизненно. Слезы всё ещё бегут, а руки так же трясутся. Только внутри пусто.

— Конечно, принцесса

— Ты должна-

— Просто следи за дорогой, хорошо? Тебя как звать-то?

— Василиса, а тебя?

— Я Никита.

— Нам жаль, он-

— Здравствуйте, я ваш новый со… Василиса?

— Никита?

— Я… я хотел бы попросить у тебя соль, потому что у меня нет.

— Проходи. Будь как дома.

Это я виновата в том, что он сейчас лежит тут, мертвый.

Я во всём виновата.

Я такая дура. Я не заслуживаю жить.

— Василиса, ты меня слышишь?

========== глава 11 ==========

— Мам, а почему Фэш не разговаривает со мной?

— Дорогая, он просто злится, — женщина разворачивает девочку к себе. Её каштановые волосы при этом слегка вздрагивают, но тут же ложатся на плечи.

— Но… но это плохо, — девочка прикусывает губу, теребя руки. Она знает, как несправедливо то, что её старший брат злится, потому что она действительно не хотела делать ничего плохого — лишь села поиграть за его компьютер.

— Конечно, дорогая, — женщина мягко улыбается, отчего морщинки скапливаются в уголках глаз, делая еще более доброе выражение лица. — Это плохо, трогать чужие вещи без спроса, но не волнуйся, Фэш любит тебя и очень скоро простит.

— Правда? — глаза девочки загораются, будто бы два огонька, и она подпрыгивает на месте, хлопая. — Мам, я очень сильно его люблю, правда-правда!

— Да, Захарра, он тоже сильно тебя любит, — женщина притягивает своего ребенка к себе, обнимая и поглаживая по голове.

Я всхлипнула, прижав носовой платок к лицу. Не хочу, чтобы мои слезы видели, поэтому ушла в совершенно другую комнату. Нога всё ещё болела, так как Темпус долго расчасовывал её после битвы с гребанными земельными растениями, которые так же успели вонзить в Маара свои клыки.

За две недели он излечился, а вот я нет. Описав все свои ощущения, Ник сказал, что-то похожее на «скорее всего у тебя растяжение, симптомы такие же». Иногда я хромала, но вся боль уходила на второй план, как только я вспоминала, что Фэш еще не вернулся.

Вся физическая боль.

Это так странно — не разговаривать с тем человеком, с которым раньше общался целыми днями. Я уже неделю плачу из-за этого придурка, слезы лезут сами. Я не привыкла, просто не могу.

— Захарра! — после голоса Маара слышится стук, и я замираю, быстро вытирая глаза.

— Да? — я не двигаюсь, так как знаю, что следует за этими движениями.

— Ты в порядке?

Ну вот, снова. Из-за этого хочется рыдать. Каждый раз мне приходится врать, что я в порядке, хотя это далеко не так. Те люди, которыми я дорожу, ушли. Они не вернулись из того гребаного места, куда попали. Это всё из-за этой рыжей. Это всё она виновата. Я так ненавижу её! Не будь сейчас Василисы, мы бы были в Змиулане, ничего бы не было.

Я не заслуживаю того ада, через который прошла.

Растения были ужасными. Они были страшными, но больше всего пугало то, что на нас их натравили такие же люди, как и мы. На подростков наслали убийц. Не знаю, как мы выбрались оттуда.

А Диана с Ником? Они вообще попались на глаза надзору, и ох, как Нику пришлось несладко. Но Диана вмешалась своими фейскими штучками, и теперь, скорее всего, между феями и часовщиками начнется война.

И всё это из-за одной девушки. Всё из-за Огневой. Я так ненавижу её, надеюсь, она там сдохла к чертовой матери.

— Да, конечно, — я улыбаюсь, теперь уже не плача. Мне хочется мстить. Хочется убить её самой.

— Я войду? — Маар близко к двери.

— Не нужно, я сейчас выйду, — я встаю с кресла, еще раз вытирая глаза, чтобы окончательно убрать из них всю влажность. Но я уверена, что они красные.

Захарра сидит на диване в гостиной, Ник ходит взад-вперед, отмеряя расстояние комнаты шагами, Диана задумчиво смотрит в окно, а Маар лежит на кресле, при чем в очень странной позе: его голова свисает с дивана, а ноги закинуты на спинку.

Его глаза прикрыты, он о чем-то думает.

— Знаешь, Ник, — вдруг говорит он. — Я очень скучаю по Ваське.