Чудовища в янтаре-2. Улица моя тесна - Бушков Александр Александрович - Страница 52

Отворачивая лицо, староста пробубнил:

— Что-то меня сейчас в море и не особенно тянет…

— А с чего это вдруг? — прищурился Сварог. Откуда столь резкая перемена жизненных ценностей и вековых традиций? То он без моря подохнуть от тоски грозится, то ему в море не хочется…

— Плохо сейчас в море, — буркнул староста. — А скоро будет еще хуже. Лучше уж тут пересидеть…

— А точнее? — с любопытством спросил Сварог.

— Да не знаю я, что там «точнее». Чую только, что в море плохо, а скоро будет еще хуже…

Он не врал, что интересно.

— Вот оно как… — сказал Сварог. — А ведь никакой совершенно магией ты не владеешь, точно выяснили. Ни черной, ни белой, ни стагарским морским волшебством. Колись…

— Да никакое это не морское волшебство и уж тем более не магия, — пробурчал староста после долгой паузы. — Просто мы, с незапамятных времен по морям плавая, научились чуять то и это… Сижу здесь и чую, что в море творится, как там оно обстоит…

И на сей раз он нисколечко не врал.

— Понятно… — сказал Сварог.

И подумал: непременно надо отдать паршивца на время экспертам Морской Бригады. Пусть разберутся с этим «чутьем», о котором прежде не упоминалось в чисто поверхностных докладах о морских бродягах. Вдруг да на что-то и пригодится…

Виртуозно матерясь, сплетая сложные кружева площадной — точнее уж, лесной — ругани, принц Элвар размашистыми шагами мерил малый кабинет Сварога от стены до стены, немилосердно грохоча пыльными грязными сапогами. Сварог сказал негромко:

— Ваше высочество, вы бы вылечили себя… Минутное дело, что вам стоит…

Правый рукав зеленого кафтана принца — и рукав рубашки заодно — был, судя по всему, откромсан кинжалом, повыше локтя белела повязка из чистого полотна, в нескольких местах темневшая кровавыми пятнышками. И правый рукав был обрезан, разве что по локоть, повыше запястья красовалась такая же повязка, правда, не кровавившая. Волосы растрепаны, на щеке подсохшая длинная царапина, одежда в грязи, прилипшей сосновой хвое и темных пятнах, о происхождении которых догадаться нетрудно. Меч с измазанными такими же пятнами золоченым эфесом тяжело колыхался на бедре, а вот фляга на поясе подпрыгивала так, что было видно — пустая. Всяким Сварог видывал принца, но никогда таким вот — растрепанным, грязным, окровавленным. Ну, ничего удивительно, учитывая случившее…

Принц отмахнулся:

— Успеется, ничего страшного… Ага!

С носорожьей грацией прянув к столу, он увидел непочатую бутылку келимаса, привычно выдернул уже освобожденную от сургуча пробку и закинул голову, приложив горлышко к губам. Какое-то время слышалось только громкое бульканье. Когда принц поставил бутылку, она оказалась осушенной до донышка — хотя и была из темного стекла, сразу видно, что пуста. «Силен, бродяга, — подумал Сварог с невольным уважением и даже восхищением, — мне такое в жизни не повторить…»

— Они сожгли Роменталь! — рявкнул принц, перемежая это виртуозной руганью. — Навалились неожиданно, числом нас превосходили почти что втрое. Мои молодцы охулки на руку не положили — каталаунец, будь он пьян вдрызг, мечом виртуозит, как хорошая портниха иглой. Но их было слишком много, я приказал отступать, иначе всех перебили бы к дешевой матери… Биманы я всегда держал под защитным полем — как ни уютно мне жилось в Каталауне, а имперская техника есть имперская техника, я мозги не пропил, понимаю. Со мной сюда прилетело человек пятьдесят, половина поранена, нужно их как-то перевязать и разместить…

— Я уже распорядился, — сказал Сварог. — Все необходимое делается — разместили, перевязывают раненых, поят и кормят… Не беспокойтесь о них.

Да, это был нешуточный сюрприз и нешуточное всеобщее удивление, когда в парке Латеранского замка неожиданно приземлились две вимаиы, не обремененные невидимостью…

— Сто сорок лет стоял замок! — громыхнул принц Элвар. — Несколько поколений на земле сменилось — и хоть бы однажды стекло разбили, дверную ручку свинтили… Но не в том дело. Отстроить замок при необходимости — плевая задача, суток достаточно. Не в том дело — совсем не в том! Сто сорок лет обитаю в Каталауне, несколько поколений сменилось… ах, да, я уже это говорил… Так вот, не буду хвастать, но в Каталауне меня всегда уважали и даже, пожалуй что, любили. На стольких свадьбах был посаженным отцом, у скольких младенцев был восприемником — ну, если их родители исповедовали веру в Единого. Даже Кернуннос, когда я с ним как-то ночью столкнулся на лесной тропинке, вежливо поклонился и дал дорогу. И вот, изволите ли видеть! Это необъяснимо. Там не было чужаков — я про нападавших. Исключительно местные, очень многих я узнал в лицо, — хватало тех, у кого я был посаженным отцом или восприемником, просто старых знакомых. В жизни бы не подумал, что они, вообще каталаунцы, могут на меня однажды напасть. В Каталауне всегда был как дома… И нате вам… Когда мы садились в виманы, видели, как загорелся замок. Они все на себя не походили, словно вдруг взбесились…

— Полагаю, в определенном смысле так и обстояло, — сказал Сварог.

— А?.. — Принц уперся в него бешеным взглядом. — У вас что-то есть?

— Да, сообщение от Мистериора, — сказал Сварог. — Я еще не знал, что вы прилетите, не знал о нападении на Роменталь… За несколько часов до того в тех местах зарегистрировали проявление черной магии непонятной природы. Так они выражаются: «единичные всплески» — и в Мистериоре есть своя бюрократия, казенные термины. Только идиот не усмотрит связи меж двумя событиями…

— Да уж, несомненно, есть связь… — сказал принц убежденно. — Они бы так поступили, будучи исключительно черным колдовством обмороченные. Уф! Даже чуточку легче на душе! Значит, они так поступили не по собственной воле, а мороку подвергшись. Даже от сердца отлегло — ну в самом деле, куда обычному человеку против черной магии… А что там насчет подробностей?

— Еще не знаю, — сказал Сварог. — И в Мистериоре не знают. Я же говорю, они не смогли определить природу «всплесков». Нечто прежде не встречавшееся.

И мысленно продолжил: «В точности как в прошлый „всплеск“. Косяком пошла непонятная черная магия, и если бы только в Каталауне — о чем принц пока что не знает…»

— От души отлегло, — продолжал принц. — Они не по своему хотению, это легче перенести… Лорд Сварог, у вас не найдется еще бутылочки лечебного?

Сварог, мысленно вздохнув, достал вторую бутылку келимаса, поставил перед принцем. Элвар щелкнул пальцами — и с горлышка облачком коричневой пыли взвился сургуч, освободив пробку, которую принц выдернул с той же сноровкой. Снова долгое бульканье, пустая бутылка встала рядом с сестрой.

В правом верхнем углу экрана замигал синий огонек, и мигом позже на экран вывалилось довольно обширное сообщение. Сидевшему с обратной стороны экрана принцу он был невидим, как любому, — никакой магии, просто технические особенности здешних компьютеров…

«Час от часу не легче, — подумал Сварог, пробежав глазами текст. — Словно нечто с цепи сорвалось…»

— У вас все?

— А что, этого мало? — яростно фыркнул принц. — Все, в общем, остаются мои чувства, а их к делу не подошьешь…

— В таком случае… — сказал Сварог мягко, но решительно. — Я вам искренне сочувствую, ваше высочество, понимаю, что вам пришлось пережить. Однако… У меня сейчас выше макушки других серьезных забот. Словно внезапный обвал в горах… В Горроте происходит что-то непонятное, хорошо еще, что никакой магии не засекли. Зато в Харлане и маркизате Вантерн полным-полно «точечных всплесков», покрыли карту, как сыпью… Мне нужно работать…

— Да, понимаю, — сговорчиво сказал принц, подняв перед грудью обе ладони. — Говорю же, мозги не пропил. Вы уж работайте на совесть… — Он встал.

— Я распорядился, — сказал Сварог. — Там, в приемной, камер-лакей, он вас проводит в ваши обычные апартаменты. Туда уже доставили вдоволь… целебного. Переоденьтесь, раны залечите…