Поколение солнца (СИ) - Спящий Сергей Николаевич - Страница 32

Щукина Лена — непримиримый страж, считающий своей обязанностью охрану общественных достижений и народной собственности. Она категорически потребовала у командора станции включить её в проверяющую комиссию и сутками напролёт оценивала окружающую реальность на соответствие многочисленным регламентам и требованиям. И горе той частички реальности, которая позволила себе не соответствовать хотя бы одному ГОСТу или СНИПу!

За две недели Лена написала больше сотни докладных на имя командора описывая замеченные недостатки. Сумела перессориться с половиной ответственных лиц и даже с главным психологом «Кольца». Командору пришлось лечить трясущегося психолога парой рюмок быстродействующего успокоительного марки «Арарат».

— Ничего, — сказал психолог, когда немного пришёл в себя. — Ей сейчас это необходимо на данном этапе личностного развития. Повзрослеет — остепениться. Максимализм молодости пройдёт. Жизнь сточит острые углы и закруглит грани. Из Щукиной может вырасти великолепный администратор. У девочки феноменальная память. Похоже, она наизусть помнит тысячи ГОСТов и положений чуть ли не вековой давности. Кто мог знать, что по положению номер дробь какой-то там в приёмной психолога должны быть выставлены образы заявлений и справок для заполнения. Кто вообще в наше время пишет документы от руки, а не через сеть? Если что-то непонятно — да подойди, спроси у меня, разве я не отвечу?!

Улыбаясь одними глазами, командор налил психологу ещё одну дозу быстродействующего успокоительного.

— Стенд всё-таки сделай.

— Сделаю, раз уж положено. Этому ГОСТу сто лет в обед. Как она его откопала?

Кирилл Недолётов и Безумов Максим, вместе с группой великовозрастных мальчишек, увлечённо устраивали «космические бои» на мобильных исследовательских зондах отрабатывая взаимодействие и тактические приёмы под руководством военкомов. Будучи единственной крупной советской, да и вообще, человеческой базой в астероидном поясе, станция «Кольцо» считалась стратегически важным объектом и в ней было постоянно расквартировано крыло советских космодесантников общей численностью в двенадцать человек. Разумеется, каждый солдат был также техником или учёным. Содержание узких специалистов в космосе обходится слишком дорого. Мультиспециализация с выделением одной или двух главных специальностей, вот девиз нашего века.

Майк, американский учёный-планетолог работающий на «Кольце» по договору о совместном исследовании космоса, глядя на их не то учения, не то игры, сказал: — Оу! Вот он, неуловимый и несуществующий советский милитаризм. Теперь меня заберёт КГБ за то, что я слишком много видел?

— Майк, — отвечали ему, — КГБ однажды заберёт вас, но не за то, что вы видите, а за то, что вы постоянно насмехаетесь и переиначиваете всё хорошее, что попадается вам на глаза. Иначе говоря: вы — тролль, Майк.

— Это важная часть культуры «no real / no virual», к которой я имею возможность и желание принадлежать, — объяснил Майк. — Культура упадка и разложения, как любят говорить по вашему Информу. Последний вздох дышащего на ладан империалистическо-капиталистического общества хищнического потребления. Как правильно говорить «дышащего на ладан» или «дышавшего ладаном»?

— Почему вы не устаёте двадцать четыре часа напролёт троллить всех и всё вокруг?

— Долгие тренировки, плюс привычка, — скромно похвастался американец. — Кроме того, не двадцать четыре часа. Минимум шесть часов в сутки я трачу на сон.

Для моих будущих родителей цикл ОТС потерял букву «О». Стал просто циклом ТС. Куда же делась «о» — отдых? Так не до отдыха, когда вот-вот начнётся двадцать четвёртый турнир по спортивному фехтованию среди исследователей и шахтёров пояса астероидов. Учёные, пилоты, капитаны, механики и космогеологи- восемнадцатилетние мальчишки и девчонки и тридцатилетние космические ветераны — смогут скрестить друг с другом мечи и определить лучших мечников. Турнир будет проходить на единственной базе в поясе астероидов «Кольцо». Продлиться семь или восемь месяцев, чтобы дать всем участникам возможность подкорректировать графики вылетов, оказаться в одно и то же время на «Кольце» и скрестить клинки. Командор обещал подарить победителю свой личный меч. Да здравствует двадцать четвёртый турнир спортивного фехтования!

Константин Андреевич, старший товарищ двести второй бригады, зашёл попрощаться. Первый вылет новой бригады прошёл успешно. Дальше им придётся работать самим.

Расставаться было грустно и приятно. Грустно потому, что за проведённые вместе месяцы они успели сдружиться. Старший товарищ стал неотъемлемой частью их рабочей семьи — бригады. А теперь он уходит — грустно. Приятно потому, что снятие Константина Андреевича с должности старшего товарища двести второй бригады означало высокую оценку их действий на первом задании. Им доверяли. В них верили. Считали, что дальше они справятся самостоятельно, без помощи и надзора. Это было их становлением как специалистов-космогеологов. Признанием их профессионального мастерства.

— Вот и всё ребятки, — улыбнулся Константин Андреевич. Уже не старший товарищ, а всего лишь их коллега, космогеолог из параллельной поисково-разведывательной бригады, — мне было очень приятно летать с вами. Правда, я чувствовал себя немного бесполезным. Вы сами принимали верные решения и сами их выполняли. Мы ещё не раз пересечёмся. Астероидный пояс слишком велик. Людей здесь мало и поэтому встречи здесь происходят особенно часто. Меня обещали подбросить к скоплению, где сейчас работает моя бригада. Старт уже сегодня вечером. Поэтому — до встречи.

— Константин Андреевич… — заныли девчонки.

Капитан «солнечного луча», от лица команды сказал: — Спасибо вам большое. Спасибо.

Он долго тряс руку Лепняненко, не зная каким ещё способом выразить признательность и благодарность старшему товарищу. Читателю истории юности моих родителей наверняка знакома политически неоднозначная, но необыкновенно популярная среди космонавтов поговорка «Старший товарищ, как и крёстный отец — всегда один».

Сергей тряс руку Лепняненко так долго, будто за всю команду. Но когда он наконец отпустил, мальчишки, один за другим, подходили и сжимали ладонь Константина Андреевича, а девчонки лезли обниматься и целовали в щёку.

— Что вы, право, — смущался Лепняненко. — Не надо, хватит. Ничего я такого не сделал, вы со всем сами справились.

— Знайте! — предупредила Два-Ка донельзя смущённого и растроганного Константина Андреевича, — Вы навсегда останетесь нашим товарищем и членом нашей бригады. Ленка, не реви. Что за детский сад?

— Я не реву, — отмахнулась Лейкина, вытирая щёки. — Сама детский сад.

— До встречи, ребята.

— До свидания, Константин Андреевич. Передайте от всех нас привет своей девушке. Скажите, что она очень красивая.

— Обязательно скажу, до встречи.

«До встречи» ещё долго носилось по коридору. Когда Лепняненко ушёл, члены команды переглянулись, вздохнули и молча разошлись по каютам писать письма оставшимся на земле родителям. Почему-то им всем одновременно захотелось набросать и отправить несколько строчек или записать видеописьмо родным. Взрослеть не только весело, но иногда ещё и немножечко грустно.

Видеоокна хороши тем, что открыть их можно в любом месте и вывести на них любое изображение. В капитанской каюте, ничем, впрочем, не отливавшейся от других кают, окно показывало старт корабля увозящего Константина Андреевича Лепняненко. Вот корабль отстыковался от станции и начал медленно дрейфовать в сторону. Вот дрейф стал упорядоченным. Маломощные реактивные двигатели выбрасывали струи газа, отводя корабль на безопасное расстояние от станции. Пару минут спустя на корабле дали одну сотую мощности на главный двигатель и сверкающий шар скрылся за пределы экрана. Изображение начало автоматически масштабироваться, но Сергей управляющим жестом прекратил трансляцию с внешних камер «Кольца» и закрыл окно.

— Улетел, — сказала Аня. Она сидела рядом, уткнувшись подбородком Сергею в плечо.