Лоргар. Носитель Слова - Торп Гэв - Страница 25

Боевая техника ползла через дюны на десятках маленьких гусениц, решетчатые корпуса щетинились турелями с копьепушками. Найро наблюдал за машинами с растущим беспокойством — их черные знамена с пылающей книгой, символом Завета, пробуждали в старике неприятные воспоминания о церкви, сделавшей его невольником.

— Аксата, подготовь воинов, — распорядился Кор Фаэрон с кафедры проповедника. — Караван — в боевой порядок.

Члены экипажа флажками и дудками подавали сигналы другим транспортам подтянуться к мобильному храму. Вооруженные солдаты строились вдоль планширей, занимали позиции за копьеметами. На бегу они размахивали локтями, и Найро приходилось увертываться, чтобы его не сбили с ног и не затоптали. Пока экспедиция добиралась до Тарантиса, число новообращенных возросло благодаря двум случайным встречам с кочевниками.

Всадники-номады и колесницы неслись у бортов передвижной церкви, вздымая клубы песка. Наездники обменивались странно звучащими криками и пронзительным свистом. Весь караван, окруженный внешним кольцом из наземных яхт и солнечных экипажей, двигался навстречу стражникам Завета в темпе корабля-часовни, рассекавшего бархан.

Когда между формированиями осталось меньше полукилометра, от строя тарантисцев отделились два грузовика, над церковными стягами которых развевались длинные зеленые вымпелы переговорщиков. Повинуясь жесту пастыря, Аксата скомандовал остановить мобильный храм, однако патрули продолжали кружить рядом с ним, как серебристые орлы, охраняющие гнездо. На топе мачты подняли ответный зеленый флажок.

Грузовики, застыв в сотне метров от корабля-часовни, изрыгнули взвод солдат в простых серых рясах аколитов под бронзовыми пластинчатыми доспехами. Вооружение стражников составляли трезубцы и копья. Под их наконечниками, сверкавшими на последенном солнце, были закреплены громоздкие пулевики. У каждого бойца имелся переносной навес — два раздвижных шеста на спине с растянутым между ними куском ткани, — отбрасывающий тень на покрытую шлемом голову.

Вслед за ними высадилась женщина в изящной броне, украшенной золотом и рубинами. В одной руке она держала обнаженный тальвар, мерцавший разрядами энергии, в другой — старинный пистолет. Из ранца, цеплявшегося за ее спину подобно крабу, тянулись вдоль конечностей щупальца полуорганического экзоскелета.

Найро никогда раньше не видел столько археотеха за один раз. Стоявшая рядом Аладас пристально посмотрела на него. В глазах рабыни читалось сомнение.

Бойцы на палубе беспокойно забормотали, но Аксата, рыкнув на них, заставил нерешительные голоса умолкнуть.

Из шлема офицера стражников прозвучал ее голос, усиленный динамиками не менее мощными, чем рупоры мобильного храма:

— Я — стрелок-диакон Халь Аспоа, комендант Третьей башни. Вам запрещено ближе подходить к Тарантису. Если вы не измените курс, вас атакуют. Выживших обратят в рабство за прегрешения против Святой Церкви Сил.

Кто-то сдержанно усмехнулся. Резко обернувшись, Найро уставился на Л’сай.

— А нам какая разница? — сдавленно хихикая, проговорила женщина. — Надеюсь, хоть они вздернут Кора Фаэрона.

— Если что, нам гореть вместе с новообращенными, — напомнил ей старый невольник, обрывая веселье.

Пастырь с опаской наблюдал за приближением стрелка-диакона, держа руки на боках кафедры. За офицером следовали ползуны-тысяченожки, их турели с копьепушками вращались, держа на прицеле кружившие рядом эскорты каравана. Делегация остановилась примерно в тридцати метрах от борта, и красный песок накрыло черное пятно теней, отбрасываемых личными тентами.

Жрец включил громкославитель.

— Я — Кор Фаэрон, искатель Истины, Вестник Сил. Ты незаконно распоряжаешься этим свободным краем от имени Завета. У тебя нет морального права препятствовать мне исполнять долг, назначенный свыше!

— Где слуги Святой Церкви Завета, там и ее владения. Поскольку все мы — рукоположенные жрецы Завета, вокруг нас храмовые земли. Кощунственными речами ты не добьешься пропуска. Умолкни, или я оглашу тебя еретиком!

— Можешь попробовать, Неверная!

Переговоры зашли в тупик. Противоборствующие священники несколько секунд взирали друг на друга, пока Кор Фаэрон не заметил какое-то движение на палубе. Лоргар, поднявшись из темного трюма, обратился к пастырю:

— Дай мне поговорить с ними. Позволь им услышать Носителя Слова.

— Нет, — запретил жрец. — Эти неблагодарные создания не заслуживают Истины. Они просто бандиты в рясах! Нет никого омерзительнее людей, которые изменили Силам, но притворяются их защитниками!

— Я могу переубедить…

— Нет! Лоргар, ты должен извлечь важный урок из того, что случится тут. Проповедь — это оружие нападения. Мы должны принять, что обращение кого-либо в твою веру — акт духовного насилия. Никто не приходит к Истине по легкому пути. Никто поначалу не внимает Слову добровольно. Лишь страданиями плоти очищается душа. — Кор Фаэрон снова подключил рупоры: — Кощунствуешь здесь ты, варадешская карга! Убирайся из этого края, или я обрушу на тебя ярость Сил!

Аколит хотел возразить отцу, но не успел — стрелок-диакон Халь Аспоа вынесла свой приговор.

— Ты обвиняешься в ереси, тяжелейшем из грехов! — провозгласила она, пока из змееподобных транспортов выбирались все новые солдаты со злобно гудящими электрокопьями. Телохранители офицера направили оружие на мобильный храм, сама она прицелилась из пистолета в Кора Фаэрона. — Я очищу твое тело, судьбу же души определят Силы!

Пастырь скорее ощутил, чем увидел рывок Лоргара. Аспоа выстрелила, но через долю мига после дульной вспышки юный великан отразил поток фазированных частиц, вскинув на его пути фрагмент решетчатого настила. В другой руке Носитель Слова сжимал булаву, сработанную им перед погоней за мятежниками.

Шеренга церковников дала залп, над планширем засвистели пули. В ответ затрещали карабины и запели луки новообращенных.

Подобно дискоболу метнув решетку в отделение стрелка-диакона, Лоргар свалил двоих солдат, после чего спрыгнул за борт.

В броню передвижного храма врезались потрескивающие пики из копьепушек; снаряды оставляли на ней рытвины, детонируя с оглушительным грохотом. Пригибаясь за обшитой металлом стойкой, Найро смотрел на поле боя через отверстие от заклепки, вздрагивая при каждом перестуке осколков. Как и во время схватки с бунтарями, Лоргар выказывал нечеловеческое проворство и мощь. Эта картина лишний раз напомнила пораженному рабу, что Носитель Слова — не смертный муж, а посланник Сил. Он застиг врасплох стрелков-аколитов, не ждавших, что неприятель покинет относительно защищенный корабль-часовню. В самом деле, обычный человек вряд ли дерзнул бы высунуться под пули и снаряды.

Поэтому солдаты Завета отреагировали на атаку великана лишь через пару секунд, когда тот уже мчался к стрелку-диакону, вздымая ударами ног красные вихри. Офицер выпалила в противника, но промахнулась — его окутывало целое облако песка и пыли.

Стражники бросились на Лоргара, и он взревел, будто сам Кхаан при Падении Нашеша. Опустив громадную палицу, Носитель Слова вбил в землю ближайшего солдата, пока искрящие трезубцы бессильно отскакивали от его кожи, опаляя рясу. Снова взмахнув булавой, проповедник размозжил двум неприятелям головы в шлемах.

Хотя Найро не особенно разбирался в ратном деле, он достаточно долго наблюдал за Аксатой и другими бойцами, чтобы понять: Лоргар дерется бездумно, непрофессионально. Стрелки-аколиты быстро окружили его и принялись колоть трезубцами, целясь в ноги, чтобы повалить великана. Парень сдерживал их лишь благодаря своим поразительным дарам: телосложению, быстроте и силе. Каждым неистовым выпадом он отбрасывал врагов, но церковники удар за ударом ослабляли его, как трупопсы, терзающие быка-крепкоспина.

Рано или поздно Лоргару нанесут серьезную рану.

Похоже, Аксата подумал о том же: в миг, когда жуткая мысль возникла в голове раба, капитан спрыгнул на песок и криком приказал новообращенным следовать за ним. Воины ринулись навстречу шквалам огня, подгоняемые тревогой за судьбу своего духовного вождя. Позади них, на борту корабля-часовни, грохотали копьеметы и звенели луки Братства Стрельцов, занявшего позиции на площадках мачт.