Жорж - иномирец. Книга 2 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 43

Круглый лист, диаметром метров в пятнадцать, слегка покачивался на волнах водоема. Куда ни глянь, везде были эти листья и большие желтые цветы, торчащие на массивных стеблях из воды. Антош сразу же исчез, как только доставил нас в этот мир.

— Дорогая, я уменьшил детей. — Произнес я название фильма, аналогии с которым возникли у меня на фоне гигантских кувшинок.

— Надеюсь, стрекозы здесь размером не с вертолет. — Петр не решился покидать машину и подозрительно осматривал небо.

— А жабы здесь тогда какие? — Подхватил тему Алекс.

— Антош не мог отправить нас в мир, в котором нам грозила бы опасность. — Успокоила их Ляля.

— А что если у него совсем шарики за ролики заехали? Из вас троих он самый забубенный. — Борис вылез из кабины, но готов был запрыгнуть в нее при первой же опасности. — А может он червячок, которого надели, как приманку на крючок, чтобы поймать нас?

— Кому вы нужны? — Усмехнулся я. — И давайте не обсуждать Антоша за глаза. Чтобы он не задумал, он останется другом, которому мы доверяем. И если уж что-то и появится, то я вас вытащу отсюда.

— А я успею вовремя отправить любую опасность куда подальше. — Кошка приняла боевую стойку.

— После матча все сомнения насчет твоей реакции у меня пропали. — Алекс смело выбрался из машины. — Не бойтесь мужики, с Лялей мы в полной безопасности.

— Бабский угодник. — Еле слышно прошептал Борис, но ушки кошки уловили его шепот. — Да и баба ли вообще.

Ляля направила открытую ладонь в сторону Бориса, широко ощерив рот. Я знал, что это улыбка и кошка никогда не применит против человека свои способности. Однако Борис посчитал улыбку оскалом и замер, побледнев, как смерть.

— Борис не нужен. — Добавил я драматизма ситуации.

Ляля опустила руки и рассмеялась.

— Я пошутила. Как вы могли подумать, что я причиню вам вред из-за глупой фразы, которая меня совсем не тронула.

— Я не со зла. — Голос Бориса перешел на два тона выше.

— Я понимаю, вы хотите, чтобы Алекс слушал только вас, вместо голоса разума, но у нас тут никто никем не командует, не советует и не ждет подчинения. Во главе всего взаимное уважение и доверие. Не стоит, как червяк яблоко пытаться испортить наш дружный коллектив колкими замечаниями.

— Да я…, да всё не так…

— Ладно, дядь Борь, не начинай, из тебя всегда оратор был не очень. Не дай бог с корпоративом побреют. — Алекс встал рядом с кошкой, всем видом показывая, что он на нашей стороне и ничего не боится.

— Штрейкбрехер. — Петр сплюнул под ноги. — Ладно, Борис, у нас все равно нет выбора. — Он спрыгнул с подножки «скорой». — Мне даже интересно, что вообразит ваш друг.

— Нам интересно не меньше. — Произнес я.

Мы прождали Антоша больше часа. Никто не потревожил наше существование в этом мире, ни гигантские комары, ни лягушки, ни рыбы. Солнце опустилось за горизонт. Стало тихо и прохладно. Борис воткнул в магнитолу «флешку» с музыкой и негромко включил. Странно, конечно, слушать песни сочиненные в другом мире, но они от этого только выигрывали. Определенный репертуар Бориса, поклонником которого я не был, слушался «на ура».

— Все готово! — Антош появился внезапно.

— По машинам! — Скомандовал я.

Мы забрались в «скорую». Антош лег на ноги нам с Лялей. Момент показался мне очень сентиментальным. Наверное, это был последний наш совместный переход в другой мир. Борис тронул машину. Из темноты смеркающегося мира нас перенесло в освещенный гараж. Борис едва успел нажать на тормоз. А может быть это и не он, а сработала экстренная система торможения, установленная коммунистами, позаботившимися о нашей безопасности.

Гаражные ворота опустились за нами.

— Антош, ты что, целый час строил обычный дом? — Удивился я.

— Хотелось необычный, но привычный для каждого. — Ответил змей. — Проходите, оценивайте мои старания.

Мы покинули машину, вышли через дверь внутрь дома и оказались в гостиной с большими окнами. Я сразу понял, о чем говорил змей. В комнате имелись выходы на балконы, за которыми просматривались знакомые пейзажи. Ноги понесли меня на балкон, похожий на тот, что был в родительском доме.

Точно, это была очень похожая копия их балкона, а парк, на который с него открывался вид, так вообще был тем же самым.

— Антош, это правда парк? Ты придумал создавать аномалии с порталами в другие миры? — Я был в восторге от увиденного и от возможностей пресмыкающегося друга.

— Нет, Жорж, это иллюзия. В трех метрах стена с голограммой внутри, но ход твоих мыслей мне очень нравится. Я хотел бы иметь такой дом, в котором были бы всегда открыты двери в другие миры.

К нам прибежала восторженная Ляля.

— Антош, ты гений, как ты смог, я даже запах родительского дома учуяла?

— Всё, что мы чувствовали очень легко воспроизвести в таком месте. — Змей сделал круг головой. — Это доступно всем, я считаю.

Экипаж «скорой» вернулся с третьего балкона, с которого открывался вид на огромную планету, в окружении миллиардов звезд. Она была многократно больше Луны. На ней просматривались кратеры, ущелья и даже тени от высоких гор.

— Впечатляет. — Алекс развел руки, одновременно изображая ими торжество и размер планеты. — Не грохнется на нас?

— Нет, это голограмма. Это я сам придумал. — Признался змей. — Болел когда-то астрономией.

— Да, такие болезни мы не лечим. — Произнес Петр. — А толчок-то без фокусов? Без засасывающей черной дыры?

— Разумеется, здесь все задумано для нашего развлечения. — Змей щелкнул кончиком хвоста и прямо посередине гостиной поднялся стол, уже готовый к приему гостей. На нем стояли блюда с едой и графины с напитками.

— Это настоящее? — Поинтересовался я.

— Это настоящее. Не спрашивай, как мне это удалось. До сих пор крик в ушах стоит.

— Так ты спер?

— Сменял на золото. Два слитка по десять килограмм жениху и невесте.

— Свадьбу ограбил?

— Повторяю, обменял с большим профитом для них. Как разберутся, будут еще благодарить. К тому же, там таких столов накрыто было раз в десять больше.

— Я тебя не узнаю, Антош. — Призналась Ляля.

— Я сам себя не узнаю. Мне теперь кажется, что я могу все делать сам, будто перешел на новый уровень осознания.

— Да уж, ты точно обогнал нас в своем развитии. — Для меня это стало очевидным.

Прежде я считал змея тюфяком, нерешительным, стесняющимся, но события последних дней полностью изменили это представление. Антош стал самостоятельным, причем настолько, что ему хватило смелости идти в одиночестве. А для этого требовалось определенная зрелость духа. Я же к такому был еще не готов, и не был уверен, что вообще буду готов когда-нибудь.

— Ну-с, рассаживайте нас по местам. — Петр потер руки в предвкушении.

— Садитесь, кому где удобно. — Ответил змей. — Наливайте, накладывайте без спроса.

Мы начали с шаманского, поздравили друга с тем, что змей собрал нас. Тост произносил я и под конец меня понесло в печальные аналогии с вырванным сердцем Данко, освещающем путь. Мы выпили и долго набивали желудки молча. Мне особенно понравился говяжий язык в желе, который моя мама никогда не делала.

— А все-таки, как тебе пришла идея самому создавать аномалии? — Спросил я, разливая более крепкие напитки по рюмкам.

— Как? Теперь она кажется мне очевидной, но тогда я в ней сомневался. — Змей опрокинул рюмку в рот, прикрыл глаза и несколько секунд не шевелился. — Пищевая цепь навела меня на некоторые выводы.

— Как это? — Не понял прислушивающийся к нашему общению Алекс.

— Просто. Мы, ведь, рисуем пирамидку, на вершине которой изображаем себя. Так делают в моем мире, и насколько я знаю, в вашем. Мы считаем себя вершиной эволюции, видом, который питается всеми, кто под ним нарисован.

— Так и есть. Человек над всеми. — Петр посмотрел на Антош захмелевшим взглядом. — Никто не может сделать так, чтобы человек превратился в объект постоянного источника питания.

— А знаете почему вы с этим согласны? — Змей обвел взглядом всех по очереди. — Потому что вам не хватает органов чувств, позволяющих увидеть тех, кто использует человека в своей цепочке питания. А так же нам никогда не станут понятны их способ мышления и мотивации, что равносильно тому, чтобы мы их не замечали.