Жорж - иномирец. Книга 2 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 12

— Ясно. У вас таких мыслей не возникало?

— А у меня откуда? Я же водитель. Я только бензин продать могу, вот весь мой бизнес.

— А я вообще не способный к бизнесу. — Петр поднял пластиковый стаканчик со спиртным и понюхал его. — Честный слишком. Хотел в одно время подшабашить, втюхивать лекарства больным от себя, но не смог, раздал бесплатно. Одним словом — лох. — Он выпил залпом не поморщившись. — Все в моей жизни наперекосяк. Я даже в эту историю умудрился попасть.

— Зря ты так думаешь. — Решил я успокоить Петра. — Это начало больших перемен в лучшую сторону. Уж поверь моему опыту и опыту моих друзей.

Ляля и Антош согласно закивали.

— Не уверен. Мне мои коллеги тоже говорили, что хорошо зарабатывают на лекарствах, а я не смог. Лох я, очень честный и добрый, как доктор Айболит, хочу всех вылечить. Знаете, как я записан у дочери в телефоне?

— Как?

— «Деньги на баланс». Это нормально? Я же отец, я же никогда не запишу ее «Просит жрать и шмотки».

Веня заржал во весь в голос.

— А что, если бы она спалила, может быть и одумалась.

— Не знаю. Слабо верится. А супружеское ложе у нас уже давно френдзоной зовется. Скрипит только, когда мы пыхтим, чтобы перевернуться с бока на бок. Эх, жизнь проходит как-то не так, как я планировал.

— Да у кого она так? — Борис двинул не прогоревшие концы дров в костер. — Не скажу, что моя жизнь сильно отличается от твоей. Только в нюансах. У меня двое сыновей, которые вспоминают о нас с матерью в день получки. Оболтусы. Хотя, я виноват, в том, что редко был с ними. Не заметил, как они выросли. На работе постоянно пытаются выгнать на пенсию, говорят, что старый. А я же, как терминатор, старый, но не бесполезный, за баранку еще держусь огого, получше любого молодого.

Мы не услышали только исповеди Вениамина. Я разлил спиртное, очень похожее на ром со специями, по стаканчикам. Вставляло оно хорошо, вкупе с располагающей обстановкой накатывала расслабленная эйфория. Змей лежал перед костром и вполглаза наблюдал за всеми.

— Вениамин, а я чувствую в вас родную душу. — Неожиданно произнес Антош. — Вы тоже любите предаваться размышлениям?

— Да, а как ты догадался? — Удивился молодой врач.

— У тебя часто на лице появляется отсутствующее выражение, будто ты глубоко погружен в размышления.

— Бывает такое. Меня считают рассеянным, несобранным, даже придурковатым. Знаете ли, когда я пытаюсь казаться остроумным, мои шутки обычно не воспринимают, отчего я начал считать себя идиотом. Вот скажите, разве не смешно: однажды я переписывался с девушкой и решил ее разыграть, написал, что приглашаю ее в ресторан японской кухни «Хатико», столик якобы забронировал на вечер, но еду подадут только утром. Она, естественно, удивилась, почему надо так долго ждать, а я ответил, что девиз ресторана «Хатико ждал, и вы подождете». Вместо того, чтобы поржать, она удалила меня из друзей и мы больше не общались. Скажите, разве это было не смешно?

— Смешно. Просто прежде, чем шутить перед каждой девушкой, надо выяснить ее кругозор. Они в последнее время с ним не особо заморачиваются. — Поддержал я Вениамина. — Это даже и хорошо, что они сразу отваливаются, как перезревшие груши. Ту, которая искренне будет смеяться над твоими шутками, надо сразу тащить в ЗАГС.

— Была одна, но страшненькая.

— Ё-моё, Веня, ты тоже не принц.

— Спасибо.

После моего комплимента повисла тишина, во время которой каждый думал о своем прошлом. Точно так, как это было с нами. Пережив первобытный страх отлучения от родного мира наступал период во время которого выяснялось, что потеряно не так уж и много и рваться сломя голову назад не стоит. Антош неподвижно взирал на огонь и блеск его глаз гипнотизировал новичков. Ляля отмахивалась от назойливой мошкары, посылая ее гудящие облака одним движением руки в неизведанные миры. Кто знает, может быть, она совершала преступление, нарушая баланс в тех мирах, только нам в тот момент было плевать. Нам было хорошо от того, что мы вместе, от того, что спутники доверили нам свое сокровенное, а это подразумевало, что они встали на путь осмысления своей жизни. Мне, вдруг снова вспомнился отец, расстраивающийся по поводу того, что его старая «копейка» последний автомобиль в жизни, который он может себе позволить.

— Бате машину надо справить. — Я первым нарушил молчание.

— Каким образом? — Поинтересовался змей.

— Не придумал еще. Можно, конечно, ограбить банк или инкассаторскую машину, но я не хочу так делать. Всегда был против воровства.

— А может, золотишко намыть и сдать в вашем мире, за ваши деньги? — Предложила Ляля.

— Это идея. — Мне понравилось предложение кошки.

— А можно отреставрировать старую. Отец, наверное, уже привык к ней? — Посоветовал Борис, которому ментальность пожилых людей была понятнее.

— На какие шиши?

— Ну, да, везде нужны деньги. — Согласился водитель скорой помощи.

— Ну, почему везде? А как же варианты миров, в которых мог победить коммунизм. Ты же сам, дядь Борь, рассказывал про коммунизм, что там все бесплатно?

— Да это, Вень, сказки несбыточные.

— Постойте, постойте, эта идея мне очень нравится. Я бы хотел глянуть хоть одним глазком на мир, в котором ни за что не надо платить. Точно, завтра едем к светлой победе коммунизма, но прежде, я заберу у отца машину.

Я оставил товарищей у костра, а сам представил себе подъезд родной пятиэтажки, пропахший кошачьей мочой. Сознание быстро выловило из миллиона вариантов нужный. Мгновение и свежая непроглядная тьма сменилась душной ночью у родного дома. Я заскочил в подъезд, дверь которого кто-то заботливо подпер кирпичом, чтобы не закрывалась. Поднялся до родительской квартиры и постучал в дверь.

— Кто? — Глухо спросил отец.

— Это я, бать, Жорж, тьфу, Игорь.

Дверь приоткрылась на цепочке. Отец подозрительно посмотрел на меня.

— Пьяный? — Спросил он шепотом, чтобы не услышала мать.

— Нет. Оговорился просто, это мой ник в соцсетях, прирос уже, как второе имя.

— А. — Отец снял цепочку. — Заходи. У нас макароны на ужин, как в тюрьме.

— О, понесло старого. — Из кухни показалась мать. — Макароны ему не еда. Привет, сынок, что случилось?

— Короче, я попал в небольшое ДТП на трассе, машину увезли на эвакуаторе, а я хотел спросить у вас машину на пару дней, чтобы помотаться по сервисам, по банкам.

— Я так и знала. — Мать хлопнула себя по бедрам. — С утра сердце дурное чуяло.

— А когда оно у тебя не чуяло. Может, ты и накликала. Дадим, сынок, раз надо, только у меня сцепление ерундит, цилиндр пропускает, надо переключаться очень быстро.

— Я в курсе, бать. У меня страховка хорошая, я тебе поменяю цилиндр до кучи к своим запчастям.

— О-о-о, это было бы неплохо, а то у нас дачный сезон из-за этого сцепления буксует. — Отец прошел на кухню и открыл дверь холодильника. — Ты с ночевкой?

— Не, поеду, дел выше крыши.

— Да какие ночью дела, Игорек. — Засомневалась мать. — Ты, на нервах, поди, не дай бог, опять влетишь куда-нибудь.

— Не, я машину загнал в круглосуточный сервис, так что парни меня будут ждать.

По лицу отца я понял, что он расстроился из-за того, что повод выпить сорвался. Он захлопнул холодильник, прошаркал в спальню и вышел оттуда с ключами.

— Там еще днище бы проварить, соржавело начисто, как бы мать на ходу не потерять.

— Ладно, все сделаю, верну как новую.

— Верни хоть какую.

Мать всегда подозревала меня в том, что я могу не выполнить обещание. Она была права, именно таким я и был раньше, давая обещание, я и не думал выполнять его, если оно вызывало у меня затруднения.

— Верну, не узнаете.

Я пожал отцу руку, поцеловал мать в щеку и выбежал из квартиры. Спустился по крутым ступенькам вниз и направился к отцовской машине, которую он всегда парковал на одном и том же месте уже больше тридцати лет. Машина завелась с первого раза. Отец всегда следил за тем, что можно было починить самому. Прогрел старый карбюраторный двигатель, включил свет, нажал сцепление и попытался воткнуть первую передачу. Она затрещала и не вошла в зацепление.