Любовь в огне не сгорает (СИ) - "Evangelina Stuart" - Страница 36

— Геката! Ты видела это, сестренка!? Если ты совершишь то, что задумала, твои бедненькие питомцы умрут в адских муках. И я рано или поздно вернусь, а вот их ты утратишь навсегда.

Маркус бросил растерянный взгляд на девушку, которая уже выходила из тени деревьев и направлялась прямиком к тому, кого хотела убить еще несколько минут назад. На ее лице отразился страх и ужас, ее песики находились в опасности и руководимая этим она совершенно наплевала на все остальное. Ведьма по очереди подходила к каждому из псов, ласкала их, стрелы исчезали и раны затягивались, но тот вред что был ими нанесен никуда не девался. Эрнальд тоже вытащил свою стрелу и залечил рану, но кровь Маркуса находилась как в его теле, так и теле всех псов Гекаты.

— Я могу остановить Маркусу сердце — начал Эрнальд, — мое вновь забьется через мгновение, Маркуса через несколько часов, а вот их — он указал на свору собак, — вот их сердца остановятся навсегда. Ты хочешь этого, моя королева?

На лице Гекаты мелькнули нотки чего-то, чего никто из смертных и даже бессмертных раньше не видел — мольба о пощаде. Эта мольба была в глазах, на устах и только не звучала вслух.

— Но ведь я могу и пощадить Маркуса. Если он умрет своей смертью, то твоих собак так ждет эта участь, но загвоздка в том, что они практически бессмертны, а значит просто продолжат жить дальше.

Маркус нахмурился, не было похоже, чтобы он просто так его отпустил только из-за любви ее сестры к этом собакам, наверняка он задумал что-то ужасное, только вот что пока не раскрывал. Колдун начал искать взглядом Рэма, но никак не мог его найти, пока то не вышел из лесу, подойдя ближе к Эрнальду. Маркус так же спрыгнул с дерева и тоже подошел ближе ко всему что происходило. Вряд ли сейчас ему что-то угрожало. Черт осмотрел всех своих противников и засмеялся.

— Ты кое-что сделаешь для меня, моя королева. — сказал Эрнальд, обращаясь к сестре. — Если, конечно, хочешь уберечь свой зверинец…

— Что? — со злостью и мольбой одновременно спросила та.

— Отправь своих псов ко всем родным Маркуса. И не только к родным, пускай они не забудут посетить его драгоценную Марианну.

Колдуна словно облили кипятком, он на мгновение потерял дар речи, а в это же время Геката свистнула и все ее псы побежали исполнять указание.

— Рэм! Убей меня! — крикнул Маркус, как только понял, что произошло.

— И не вздумай, Рэм! — ответила Геката и в это время от ее злости небеса разразились громом. — Я люблю тебя, братишка, но если с моими песиками что-то случится, я не побрезгую лично вырвать твое сердце.

Эрнальд разразился взрывным смехом, и свистом подозвал свою лошадь обратно. Маркус застыл на месте. «Пытаясь обыграть более сильного врага я сам поставил себе шах и мат». Колдун знал, что ему делать, в его руке появился кинжал, он единственный мог исправить ситуацию, правда, только ценой собственной жизни. Если Маркус вонзит острие кинжала в свое сердце, то это не только убьет Эрнальда но и всех псов, несколько из которых бегут в поисках Марианны. Так же это убьет Маркуса, убьет раз и навсегда, Эрнальд тоже знал это и просто-таки ликовал от того, как все удачно сложилось. Колдун закрыл глаза, его губы прошептали признание в любви Марианне, и он занес руку с кинжалом, намереваясь раз и навсегда прекратить свое жалкое существование и спасти любовь всей его жизни.

Марианна сидела с закрытыми глазами над парнем, который был тяжело ранен, она пыталась обнаружить причину его тяжелого состояния и почти как приговор для Эльзы сообщила что стрела была отравлена. Брат Эльзы находился в единственном домике, который располагался на земле, да это и как все остальное тоже было сложно назвать домиком. Весь досочный пол был в пятнах крови, а крыша, которая сверху была укрыта свежим зеленым листьям, видимо его меняли время от времени, совсем протекала. Разбойница сказала, что это их так называемый госпиталь, но Терн с ноткой черного юмора поправил ее, что это место где все отдают концы. Как бы Эльза на него не злилась за эти слова, ведь сейчас здесь лежал ее брат, но это была правда. Какой госпиталь у разбойников? Раскаленное железо чтобы запечь рану да припарки разные, которые ничем не помогают против смертельных ранений.

— Яд — это не приговор — со спокойным голосом сказала Марианна, глядя разбойнице в глаза, — Я еще в силах кое-что сделать. По крайней мере я могу попытаться.

— Тогда делай! У него каждая секунда на счету, ты разве не видишь!?

— Вижу, — так же спокойно отвечала девушка, — Но ты должна мне кое-что пообещать.

— Пообещать? — растеряно спросила Эльза.

Наверняка в этот момент у нее в голове мелькнули мысли о продажи души дьяволу или что-то в этом роде, и разбойница невольно прикоснулась к рукоятке своего кинжала как бы ограждая себя от последующих слов.

— Не хочу показаться слишком недоверчивой, но разбойники, увы, не лучшая компания. Я хочу вам доверять и прошу одно маленькое обещание, что если я спасу твоего брата — никто из твоих людей никогда не нападет ни на меня, ни на дорогих мне людей, конечно, исключая случаи самозащиты. Я чародейка и знаю, что таких как я не любят. Ты воинственно отнеслась к этому, так пообещай же мне что я могу тебе доверять.

Эльза обмякла. Она вовсе не ожидала что Марианна всего на всего попросит не вонзить ей нож в спину. Девушка убрала руку с кинжала и положила чародейке на плече.

— Если ты спасешь моего брата я буду обязана тебе по гроб жизни. Я и мои люди никогда не предадут тебя, в этом ты можешь быть уверена. Но если ты так в этом нуждаешься, то я даю тебе такое обещание.

Марианна улыбнулась и попросила всех отойти как можно дальше от импровизированного госпиталя, ибо ее душила теперешняя обстановка, когда вокруг одного раненого находилось более двадцати до зубов вооруженных разбойников. Эльза каждому дала какое-то задание, ведь к ужину еще не было еды, костер был не разведен, и так далее, да и сама девушка предпочла покинуть приземленный домик чтобы не видеть мучений своего брата, а Терн побрел за ней. Брат Эльзы выглядел довольно бодрым для своего ранения, он оживленно слушал их разговор, но явно предпочитал не вмешиваться. Наверняка это был старший брат разбойницы или просто его щетина на лице явно прибавляла еще парочку лет.

— Ты правда чародейка? — спросил он с некой опаской.

— А я думала, ты немой. — попыталась пошутить Марианна, чтобы немного поднять настроение, но ему или себе не была уверена даже она. — Будет больно…эм, как там тебя?

— Брант.

— Так вот, будет больно, Брант, поэтому держи… — девушка вручила раненому обломок толстой палки и тот, зная, что делать, зажал деревяшку зубами.

Обычное лечение проходит безболезненно, это девушка знала наверняка, но откуда-то она так же была уверена, что вывести из организма яд очень болезненная процедура. Так же Марианна знала, что Воран — первый колдун которого она увидела в своей жизни — не обладал такими способностями. Как собственно и она, но различие между ними было в том, что Воран был чародеем с детства и ему приходилось копить и увеличивать силу своих чар с помощью усиленных тренировок или хотя бы методом проб и ошибок, а вот магия в девушке была плотно закупорена на двадцать лет и теперь, когда ее открыли, словно бутылку старого выдержанного вина, магия проявлялась отнюдь по-разному и даже очень удивляла девушку тем что эта сила внутри заставляла вспоминать ее нужные слова, будто она учила их когда-то очень давно, когда на самом деле она их впервые слышала. Марианна просто знала, как это делать, ничем не объяснимо она это знала и поэтому иногда даже боялась себя. Чародейка нависла над Брантом, положив ладонь ему на рану и закрыв глаза. Неприятный, но еле ощутимый укол в руку еще раз подтвердил, что в крови находиться яд. Марианна открыла глаза и онемела от увиденного. Она словно видела сквозь кожу, все тело будто побледнело, а вот кровь оставалась такой же ярко-красной, также девушка смогла среди всего прочего различить и яд — он был бледно-зеленого цвета. Марианна вдруг подумала о том, что бы было будь он прозрачный, но потом поняла, что на самом деле так оно и есть, просто ее чародейский разум придал отраве цвета, чтобы он был различим. Выводить яд нужно было через рану, чем девушка немедленно и занялась. Силой мысли она заставляла течь ядовитое вещество и невозвратимо отравленную им кровь в противоестественном направлении, что собственно и приносило адскую боль раненому. Брант стиснул в зубах данный ему кусок деревины и пытался как можно мужественнее переносить боль, но это удавалось лишь до тех пор, пока он вовсе не потерял сознание. «Так будет только лучше» — подумала Марианна и продолжила делать свою работу теперь уже не отвлекаясь на мучения разбойника. Брант очнулся от нежного прикосновения к его щеке, это еще одно новое открытие которое сделала в себе Марианна — она могла не только усыплять всех, но и приводить в чувство прикосновением.