Зелье 999 - Лисина Александра - Страница 19

Пришлось гонять провинившихся адептов, делать им серьезный втык и в срочном порядке решать кучу проблем, которую следовало решить еще вчера. Народ, разумеется, ворчал, бурчал, но вспоминать, что свободное от учебы время им не хотелось бы тратить в питомнике, не смел. И правильно, потому что только в моей башне они могли за один вечер заработать до пяти баллов сразу — максимум того, что разрешал им давать ректор. Остальные преподаватели дарили по одному-полтора балла, да и то со скрипом. Чаще все-таки по полбалла. Иногда даже четверть, поэтому они с таким трудом и копились. Но надо же нам было заинтересовать адептов как можно чаще попадаться мне на глаза? Правда, потерять у меня бонусы к зачету адепты могли так же легко, как и получить, потому что, в отличие от преподавателей, я единственная имела право снимать с них баллы, заработанные на других занятиях. И с учетом того, как сильно за них держались, в питомнике народ работал на совесть. А тут они, похоже, расслабились. Решили, что раз я не появилась днем, то можно схалтурить.

Угу. Щас.

Красавчику, кстати, от меня тоже досталось. А адепты и вовсе взвыли, потому что за лень я поснимала с них столько баллов, сколько они заработали за целую неделю. Зато до темноты все недочеты были устранены, магопитомник оказался приведен в должный вид, даже козла благополучно расколдовали. После этого я, уставшая донельзя и все еще чуточку злая, снова отправилась к ректору, но и там меня поджидало разочарование: мастер Тайнур опять был занят. Когда я пришла, он о чем-то секретничал с эль Гарром, а когда я намекнула на приватный разговор, просто отмахнулся и заявил, что я уже большая девочка, поэтому со всеми проблемами должна справляться сама.

Представляете, как меня это разозлило? Создавалось впечатление, что проклятый катализатор изменил учителя не только внешне, но и придал ему исконно мальчишеской безалаберности. А в нашем положении это было опасно. Надеюсь, о магии снов он хотя бы не проболтался?

Взглянув на резко поглупевшего ректора, я поняла, что просить у него помощи в ближайшее время не стоит, и передумала требовать аудиенции. Было очевидно, что с Шэлой и ее монстром мне придется разбираться самостоятельно, а после этого отложить все другие дела и вплотную заняться поисками лекарства, поскольку ситуация становилась тревожной.

Нетрудно догадаться, что спать я ложилась в состоянии непроходящего раздражения, и мне требовалось побыть некоторое время в своем любимом сне, чтобы вернуть душевное равновесие. А когда я успокоилась и перешла в уже знакомый сон, то неприятно удивилась, обнаружив, что собаковидного монстра там не было.

В поисках зверя я облетела весь город, заглянула в каждое окно и даже пролетела по подвалам, однако жуткий пес действительно исчез. И покалеченных зомби на улицах не прибавилось. Неужели исчез? Развоплотился? Или Шэла просто перестала его бояться?

— Нет, не перестала, — поджала губы девочка, когда я нашла ее в детской и поинтересовалась, в чем дело. — Он просто исчез, и я не знаю почему.

— Когда именно исчез?

— Вскоре после вас.

— Плохо, — обеспокоилась я.

Это было неправильно. Если девочка пса не прогоняла, значит, он просто хорошо спрятался. А то и готовился к атаке. Но зверь, как я ни искала, больше не объявился. И даже на откровенную провокацию не отреагировал.

— Что за чудеса? — пробормотала я, в третий раз осмотрев город сверху донизу. — Не мог же он сквозь землю провалиться?

Не мог. Но даже Шэлины скелеты и зомби его не нашли: город был пуст. И когда это стало очевидно, девочка резко повеселела. А вот мне, если честно, стало не до смеха: человеческие страхи не исчезают сами по себе, не растворяются в небытии и не пропадают бесследно. Тем более из четко структурированных снов, в которых когда-то родились. Рано или поздно они все равно поднимут голову, и никто не возьмется предсказать, как это отразится на магическом даре. Поэтому за девочкой придется присматривать, и как только пес вернется, тут же от него избавиться.

Разочарованная, я вернулась к своему озеру и, недолго поколебавшись, все же решила не тратить время понапрасну. До утра я могла успеть навестить других учеников, которые нуждались в помощи. И начать стоило с несговорчивого Терьена.

Как и всегда, в его самом важном сне царили густые влажные сумерки, а в джунглях непрерывно что-то скреблось, пищало и шуршало листьями. Я не очень любила этот сон: он был мрачным, и чувствовалось в нем что-то первобытно-пугающее. Отсутствие солнца намекало, что и в жизни Терьен не видел для себя просветов. Слабый котенок посреди неизведанных лесных просторов — вот как ощущал себя мальчишка. А еще он боялся: долгой ночи, подозрительных шорохов, пугающе длинных теней на земле. И пусть за последнее время он перестал так сильно дичиться, работы с ним еще предстояло много.

Оказавшись на знакомой поляне, я огляделась в поисках подопечного и улыбнулась, обнаружив, что черный зверек уже ждет меня у кромки джунглей. Я полагала, что его снова придется приманивать, но котенок, стоило только присесть и протянуть руку, вдруг с пронзительным мяуканьем кинулся навстречу и буквально запрыгнул на меня, вцепившись коготками в одежду.

Машинально подхватив малыша, я ощутила, как он дрожит, и погладила встопорщившуюся шерстку. В этом сне не было крупных хищников — я выяснила это уже давно, так что напасть на мелкого никто не мог. Но ведь что-то его напугало? Да еще так, что он примчался просить помощи именно у меня.

— Тс-с… тихо, мой хороший, — прошептала я, успокаивающе поглаживая котенка и одновременно оглядывая темные заросли. — Что случилось? Кто тебя обидел?

— Мяя-я… — мяукнул внезапно охрипший котенок и вжался в меня так, словно хотел исчезнуть. — Мя-я-я-я!

И тут из джунглей раздался громогласный, поистине жуткий рев, при звуках которого мелкий сжался в комок, а я вздрогнула всем телом и непроизвольно попятилась.

Мама дорогая…

Рев повторился снова, на этот раз гораздо ближе, и я вдруг ощутила себя загнанным в ловушку зверем, на которого открыл охоту хищник. Не скрою, мне действительно стало не по себе, как и вчера, когда довелось нос к носу столкнуться со своим давним страхом. Но самое скверное заключалось в том, что во сне Терьена я была обычным человеком, причем моя внешность была максимально приближена к реальной. Так котенок чуть больше мне доверял. Но в сложившейся ситуации это было нехорошо.

— Прости, маленький, — нахмурилась я, усилием воли отгоняя подленькую мыслишку удрать и перехватывая котенка одной рукой. — Знаю, что это не по правилам, но мне придется вмешаться в твой сон.

Я опустилась на корточки, поставила оцепеневшего от ужаса малыша на землю и изогнула спину, чувствуя, как вытягиваются кости, меняется лицо, а вместо охотничьего костюма появляется густой короткий мех. Встряхнувшись и поднявшись с земли уже большой черной кошкой, я подхватила удивленно пискнувшего малыша в зубы и стремглав бросилась в темноту. Где-то неподалеку в третий раз раздался жуткий рев, но я уже продралась сквозь кусты, выскочила на берег большого озера и, остановившись у кромки воды, опустила пищащего котенка на песок.

Самое сложное в такой ситуации — заглянуть в глаза своему страху. Когда с ним приходится бороться в одиночку, это сложно, подчас почти невозможно, если страху не противостоит гораздо более яростное желание выжить или, к примеру, защитить того, кто тебе дорог. Но не все люди сильные. Порой нам не хватает самой малости, чтобы удержаться от паники. Поэтому я не отступлю. И не брошу перепуганного мальчишку лишь по причине того, что он оказался не так силен и предприимчив, как отгородившаяся от своего страха мертвецами Шэла.

Набычившись, я уперлась лапами в песок и пригнула голову, обнажая острые зубы.

Ну? Кто там любит обижать беззащитных малышей?

За деревьями сгустилась большая тень, заставив меня издать предупреждающее рычание, а затем из джунглей выступил зверь, огромный, всклокоченный, с сочащейся из пасти пеной, — тот самый пес, которого не могло и не должно было быть в чужом сне!