Рождение Тайны: Темное начало (СИ) - "Вайли" - Страница 30

— Больше не пугай нас так, — попросил Дмитрий, помогая мне встать. Я повисла на его шее.

— Не буду.

Лисса касалась моей руки, не желая отпускать. Я огляделась.

Саша стоял особняком, не участвуя в общем веселье и скрываясь в тени ивы.

Я подошла к нему.

— Ты не выглядишь веселым.

Он обратил на меня красные глаза. Мне не стало страшно, а наоборот, жалко его.

— Я не могу быть веселым, — грустно ответил он. — Я не могу прийти в себя. Не могу верить, что ты жива. Не могу.

Я прекрасно понимала его. Я сама еще мало в это верила.

— Я спешил к тебе, потому что знал, что затевает Райан, но не успел. Видел, как ты летишь, как ударяешься об воду и понимал, что это конец. Я бросился следом, понимая, что опоздал. И когда я схватил тебя, то мне показалось, что ты была еще жива, но внезапно я перестал чувствовать твое сердцебиение.

Я вспомнила, как оборвалась связь.

— Это был конец. Мы выплыли на берег, но было поздно, понимаешь? Я сидел и не понимал ничего, а слезы катились вниз, падая на твое безжизненное тело, пока не появилась Лисса. И все произошло так внезапно, что мне кажется, что это всего лишь сон.

Из его глаз хлынули слезы. Снова.

Я погладила его по волосам и прижала к себе.

— Все хорошо, успокойся, все хорошо. Это я, живая и я рядом, слышишь? Все будет хорошо. Верь мне.

Он посмотрел мне в глаза, а потом вдруг упал на колени и, уткнувшись в мокрую порванную юбку сарафана, зарыдал сильнее.

— Ангел, — прошептал он и внезапно отстранился, оглядывая меня благоговейным взглядом. — Я не имею права прикасаться к тебе.

Я сделала к нему шаг, но он лишь отступил назад.

— Прости.

Это было так глупо и так мило. Я твердо решила для себя, что найду способ вернуть для него человечность.

— Ты веришь мне?

— Безоговорочно, — ответил он.

— Тогда знай, что все будет хорошо.

Он кивнул, а когда я моргнула, рядом никого не было.

Я вернулась к берегу, где ждали Лисса и Дмитрий — когда я подошла, они стояли, обнявшись.

— Кхе, кхе.

Лисса мгновенно отстранилась от парня и снова обняла меня.

— Это так чудесно, — прошептала она и слегка отодвинулась, чтобы разглядеть мое лицо. — Это правда… Ли… — ее вдруг перекосило от ужаса. — Что это?

Она провела пальцами по моей шее.

— Здесь рисунок… дельфина.

— Откуда? — я нахмурила брови, и мягко отодвинув сестру в сторону, упала на колени у воды.

Отражение было расплывчатым, но я смогла увидеть тончайший черный контур животного в профиль. Намочив пальцы, я провела по его изображению, но он не стерся, а наоборот, как мне показалось, начал светиться.

— Что это может значить? — задала Лисса риторический вопрос.

Я покачала головой.

— Почему именно дельфин? — я снова провела пальцами по нему. Рисунок был на левой стороне шеи и легко мог быть прикрыт распущенными волосами.

— Кстати, а что ты видела? Ты попала в Рай? — вдруг спросила сестра.

— Что? — я задумалась и не сразу поняла, что она имеет в виду.

— Как там? Какова жизнь после смерти?

Я вспомнила Ребекку и эти воспоминания стали для меня чем — то очень личным. Мне не хотелось рассказывать об этом кому — бы то ни было.

— Не помню, солнце. До сих пор все как в тумане… — я приложила руку ко лбу.

— Ой, прости, дорогая, тебе, наверное, плохо. Не каждый день возвращаются из… оттуда, — заключила она и, положив мою руку на свое плечо, помогла встать.

Мы благополучно доковыляли к дому, и я тут же упала на кровать. Приятно было снова ощутить мягкость одеяла, прикосновения, дыхание… Я недолго была мертва, но даже за этот короткий срок успела соскучиться по миру. А какого тем, кто находиться там постоянно? Наверное, они медленно, но уверенно сходят с ума.

— Выпей это, — Лисса протянула мне стакан с чем — то прозрачным, на поверхности жидкости плавали льдинки.

Я взяла стакан в руки, принюхалась и выпила залпом. Лисса остановила на мне безумный, ошеломленный взгляд. Я с не менее диким выражением стала ощупывать свое лицо — не выросли ли на нем мухоморы? Нет, вроде бы все в порядке, но Лисса не сводила с меня глаз.

— Что? — наконец не выдержала я.

— Вода… Она же ледяная…

— Да? — я посмотрела на кубики льда, потрясла стакан, оглядела дно и невесть, зачем разочарованно вздохнула.

Этот новый сюрприз… Я не знала, как на него реагировать. Кричать, биться головой о стену или просто рыдать. Поэтому я просто пожала плечами и, улыбнувшись, сказала:

— Я ничего не чувствую.

Лисса так и села на пол.

— Совсем?

Она отобрала у меня стакан, вытряхнула льдинки на руку и вложила в мою ладонь. С таким же успехом я могла держать камни.

— Совсем. Я не чувствую холода.

Лисса нервно пожевала губу, затем резко вскочила и побежала в сторону кухни. Вернувшись с коробкой спичек, она раскрыла ее, не удержала, рассыпала все на полу и чертыхнулась. Я спокойно взяла одну спичку, чиркнула по стенке коробка и поднесла огонь к пальцам. Кожа едва заметно потемнела, и я поспешила потушить огонек.

— Если тебя это обрадует (в чем я очень сомневаюсь), то тепло я ощущаю, но чересчур сильно.

Лисса опустила глаза в пол.

— Это я виновата.

Я закатила глаза и не ответила — слишком устала, чтобы спорить.

Упав на подушку, я перевернулась лицом к стенке.

Последним, что я слышала, был звук притворяющейся двери.

"Ммм… Я опаздываю, надо вставать… Сколько сейчас времени? Будильник уже звенел? Или нет? Или уже звенел, а я не слышала…

Ой, сегодня воскресенье… Можно поспать подольше… Почему у меня так раскалывается голова? Час от часу не легче…"

Дверь медленно и довольно тихо скользнула в сторону. Немного влажные губы коснулись моего лба и тут же отдернулись. Я приоткрыла правый глаз. Надо мной нависло встревоженное лицо сестры.

— Ты вся горишь, — прошептала она взволнованно.

Еще один сюрприз. Я натянула одеяло на самую голову и пробурчала:

— Отстань, Лисс.

— Что значит: «отстань»? — прошипела она. — Я волнуюсь за тебя!

— Волнуйся про себя, — довольно таки грубо ответила я. Мне внезапно стал противен ее голос, ее чрезмерная опека. И тут я вспомнила, что сестра старше меня. Еще лучше. Я не тухлое яйцо, с которым нужно все время носиться. Уже не маленькая.

— Ну и ладно, — закричала она, хлопнув дверью.

Я обреченно вздохнула, понимая, что так просто мне от нее не отделаться.

Мои догадки подтвердились уже через десять минут.

— Я принесла тебе чай, — как — то пристыженно сообщила девушка. «Наверное, думает, что я схожу с ума из — за болезни»

— Обойдусь, — глухо ответила я и еще плотнее закуталась в одеяло.

***

И тогда я поняла, что она умирает. День и ночь, натянув одеяло по самый подбородок и не говоря ни слова. Я приносила ей еду, но она не притрагивалась к ней, глухо прося только воды.

В тот момент, когда я почувствовала, что она упала в реку и мгновенно потеряла сознание, а через некоторое время захлебнулась и умерла — тогда мне было не так больно, как сейчас. Сидеть и ждать, когда в любую секунду она может перестать дышать — это было невыносимо.

Я заглянула в ее комнату — все то же положение, все тоже едва уловимое колебание одеяла…

— Ну, как она? — устало спросила Наталья, Лизина мать.

— Все так же, — не менее устало ответила я.

— Алиса, — тихо донеслось из — за двери.

Я насторожилась и вернулась в комнату, подойдя к кровати. Лиза впервые за долгое время обернулась ко мне и пытливо заглянула в глаза.

— Я хотела попрощаться, — просто и спокойно сказала она, но меня от этих слов вывернуло наизнанку, по щекам рекой хлынули слезы.

— Не смей бросать меня, — отчаянно закричала я, падая на колени.

— Такова судьба, — вымученно улыбнулась чародейка. — Мне нет места в этом мире…

— Неправда! — зашипела я и хлопнула дверью.

На улице было испепеляюще жарко. А уж бежать под безжалостными лучами солнца — настоящее проявление мазохизма. Тем не менее, я мчалась куда — то, не разбирая дороги, ноги сами несли меня к цели.