Нет звёздной болезни (СИ) - "Marian Felis" - Страница 9

Начало сентября. Первый курс всегда в обязательном порядке посещал все пары, боясь прогуливать, хотя и другие особо не рисковали, чтоб не попасть под горячую руку и не вылететь. Я с улыбкой наблюдала за происходящем, сидя на излюбленном подоконнике, болтая ногами и изредка поглядывая в тетрадь с лекциями по философии, ведь именно она должна была начаться.

Преподаватель, достаточно молодой мужчина 27 лет с волевым подбородком, прямым носом, узкими голубыми глазами и небольшим шрамом на щеке, не давал никому спуска. Брови всегда сдвинуты, рассказывал материал сдержанно, неэмоционально и даже скучно, но, к огромному сожалению, приходилось посещать все его лекции и семинары, так как Юрий Анатольевич был человеком строгим, возможно, в прошлом даже был военным, поэтому не терпел пропусков занятий по неуважительной причине. Стоило заметить, что уважительной причиной для этого сухаря являлась только смерть студента или крайнее предсмертное состояние. В иных случаях все должны были присутствовать на парах. Юрий Анатольевич немного недолюбливал меня за максимализм, но и терроризировать не пытался. В общем, мы и не ругались, но и не разговаривали по душам.

Я откинула тетрадь, едва увидев преподавателя по философии и свою мать вместе: она что-то объясняла мужчине, тот кивал и смотрел куда-то в одну точку, угадывая при этом, куда нужно идти и как быстро. Всегда поражалась таким людям. Ему бы и правда стоило военным быть, а не учить студентов уму-разуму. Предположительно, мать договаривалась с Юрием Анатольевичем, чтоб тот отпустил меня с четвёртой пары на 15 минут раньше (первой и последней парой являлась именно философия). Съёжившись под строгим взглядом матери, я слезла с подоконника и поплелась в аудиторию, время подходило к началу занятий.

Скучные и достаточно монотонные рассказы преподавателя о Платоне и его учениях вернули меня с небес на землю. Нет, утро определённо было кошмарное, и его уже ничего не могло спасти. Я, сидя одна в первом ряду, с разочарованием начала рисовать на полях тетради гитару, абсолютно не боясь наказания, как вдруг на парту рядом с рукой приземлилась скомканная маленькая бумажка. Оглянувшись и пробежав глазами по аудитории, поймала пристальный взгляд Славки.

«Ты сегодня занята? Может, в кафешку забуримся?»

Достала из кармана телефон и набрала ответное сообщение парню, побоявшись отвечать его доисторическим методом с помощью записки, ведь с философом шутки плохи.

«Я ангажирована на сегодняшний вечер. Если только часов в 6, не раньше.»

Парень прислал подмигивающий смайлик, обозначил место встречи и сделал вид, будто внимательно слушал лекцию, так как Юрий Анатольевич заметно повысил голос, едва завидев в руках Павлова мобильный. Также преподаватель решил, что именно я нарушила общую рабочую атмосферу и отвлекла остальных от учебного процесса. Хвала богам, к ректору не отправил.

Алгебра вымотала все мои нервы, высосала душу и поджарила тело на костре расправы… Меня вызвали к доске именно в тот момент, когда я слушала очень хорошую песню — это раз. Настроение было настолько паршивым, что, если бы у меня был дробовик в руках, то я перестреляла бы всех и каждого — это два. Пара была сдвоенной, что только наводило ужас и прибавляло головной боли — это три. Альбина, наша звезда местного масштаба, шепталась со своими ручными гадюками и смотрела на меня — это четыре. Все факты вместе сильно бесили и делали Соколову Алису совершенно неуправляемым человеком. Решив парочку простых примеров, я собралась бежать, но вдруг к доске вызвалась Альбина. В общем и целом, мы стояли до конца пары и решали до потери пульса. Точнее, до того момента, пока знания моей одногруппницы не кончились.

Едва просидела на философии до четырёх, с нетерпением ожидая «зелёный свет» от философа. Юрий Анатольевич, чётко сверившись с наручными часами, сказал, чтоб я отправлялась к матери на важный разговор. Половина группы начала возражать и кричать, что «Соколова опять смывается пораньше с занятий», за что наш философ всем говорившим дал кучу домашнего задания. Счастливая я отправилась к ректору, насвистывая непонятно что под нос.

Кабинет моей маман удачно расположился на первом этаже, в конце коридора. При этом рядом с ним находилось большое окно, которое можно было открыть в любой момент, и это сделал бы любой первоклашка и дохляк. Именно там, прислонившись своей пятой точкой к краю подоконника, устроился мой вчерашний знакомый в солнцезащитных очках и модной кожаной куртке.

«Вот же блин! Мне тоже нужно было теплее одеться, не май месяц на дворе,» — с досадой подумала, окинув завистливым взглядом его «косуху».

— Салют, модник, — крикнула, подходя к парню и рассматривая того с ног до головы. Он же не подавал никаких признаков жизни, только чуть шевельнул руками, сложенными на груди. Закрытая поза… Не зря нам психологию ставили. — Солнышка-то на улице нет, а ты всё в очках. Может, снимешь? — да, я хотела посмотреть в его глаза, Которые на все сто процентов были безумно красивыми. Парень в ответ поджал губы и молчал. — Эй, Тутанхамон, так и будешь молчать?

Тишина. Абсолютно ничего. Не пошевелил даже бровью. «Чертов кремень, и откуда только такие берутся?» Придумав душещипательную речь, я собралась выплеснуть всю негативную энергию на этого идиота, как сзади раздался голос вчерашнего знакомого мужика в костюме.

— Алиса, ты ведь уже опаздываешь! Идём быстрее, время не резиновое.

Показав язык мажору, я с чувством выполненного долга отправилась за дядькой, который галантно открыл передо мной дверь, пропустив в самое пекло первой.

«Сейчас что-то будет…» — промелькнула в голове единственная на тот момент мысль.

Мать сидела в большом кожаном кресле, словно наркобарон в заграничных боевиках, в руках она держала какую-то папку с прикреплённой фотографией (кто был изображён, я не успела рассмотреть) и хмурилась. Причём сильно.

— Здравствуйте, Лидия Петровна.

— Здравствуйте, Аркадий Михайлович, — мило прощебетала она и бросила на меня короткий взгляд. Было прекрасно видно, что сложившаяся ситуация ей не нравится.

— Привет мамуль. Как настроение? Надеюсь, такое же паршивое, как и у меня. Родственные узы должны сказываться!

— Замолкни, — рявкнула она в ответ, снисходительно посмотрела на меня и перевела взгляд на своего главного собеседника. — Она не совсем вам подходит, Алиса невоспитанна и бестактна, не может сдерживать себя. Хотите, я подыщу кого-нибудь другого?

— Нет, нужна именно она, — наотрез отказался мужик и поправил галстук, глянув косо на меня. Мы сидели в двух креслах с зеленой обивкой не так далеко друг от друга, поэтому я замечала каждое движение этого странного типа. — Алиса, ты можешь быть серьёзной и не такой грубой?

— Если скажу да, то какими будут последствия? — приподняв одну бровь, поинтересовалась.

«Здесь что-то нечисто…» — проскользнула новая догадка.

Мужчина сразу широко улыбнулся и поцокал языком, деловито закинув ногу на ногу и внимательно осматривая свои начищенные ботинки. Он снова был одет в деловой костюм, кажется, дорогой.

— Я предложу тебе работу. Испытательный срок две недели. Очень хороший заработок, но нужны будут твои водительские права. Ты ведь хорошо управляешь автомобилем?

— Да, а что нужно делать? — насторожилась такой любезности этого Аркадия Михайловича. Или как там его?

— Ты будешь помогать тому парню, что стоит у окна, с учебой, привозить его и отвозить. Что думаешь?

«Это что, шутка?» Истерично рассмеявшись на весь кабинет и нахально стащив со стола маман кружку с кофе, отпила глоток и вновь посмотрела на мужчину. Тот сидел с абсолютно серьёзным выражением лица и выжидал, пока мой припадок кончится.

— Вы хотите, чтоб я была тому отшельнику нянькой? — вскрикнула, не ожидая такого поворота дел. Вот так номер! Ну и дядька наглый!

— Алиса, — мать поднялась резко, как вдруг Аркадий Михайлович спокойно произнёс, сделав лёгкий жест рукой.