Европа и Россия в огне Первой мировой войны
(К 100-летию начала войны) - Агеев А. И. - Страница 32

10 сентября 1907 г. стороны обменялись ратифицированными конвенциями. Если в русском правительстве особых препятствий к одобрению соглашения не наблюдалось, то в английском парламенте Грею пришлось отстаивать свою точку зрения на необходимость подписания конвенции. Первоначально Грей рассчитывал ратифицировать конвенцию в обход парламента, но из-за затянувшихся обсуждений проектов ему это не удалось. Это привело к критике его действий в палате общин со стороны консерваторов (75). Тем не менее конвенция была проведена через палату общин, так как ее статьи были весьма выгодны для английского правительства. В своих мемуарах Эдуард Грей называет ее «односторонней» (76), указывая на тот факт, что Россия практически ничего не получала взамен. В соглашении ничего не говорилось о военном сотрудничестве, оно должно было урегулировать старые споры между Россией и Англией и стать своеобразным прологом к будущему сотрудничеству между странами. Соглашение между Англией и Россией не содержало взаимных обязательств по оказанию помощи в случае войны, как, впрочем, и англо-французское соглашение. Антанта была весьма уязвима на начальном этапе своего существования, и Германия всячески пыталась внести разлад в ее ряды. Для укрепления Антанты необходимо было улучшить взаимоотношения не только на уровне глав государств и правительств, но и способствовать перемене в общественном мнении. Для реализации этой цели правительства Англии, Франции и России использовали различные методы: официальные поездки глав государств и высокопоставленных чиновников, пропаганду дружеских отношений в печати, совместные дипломатические выступления во время международных кризисов.

Особенно важно после формирования Тройственного Согласия было уладить русско-английские отношения. Русско-французский союз, существовавший уже на протяжении 15 лет, воспринимался весьма положительно в обеих странах. Общественное мнение в России длительное время воспринимало Англию как главного врага, у англичан ситуация была ничуть не лучше. Первые обсуждения возможности визита английского короля в Россию велись еще в период разработки конвенции, однако договориться о поездке так и не смогли. Планировавшееся посещение английским флотом Кронштадта также не состоялось из-за дебатов в английском парламенте. В 1906 г. в Лондон прибыла делегация русских депутатов, чтобы «перенять опыт» у более «искушенных» англичан. Эта поездка не обошлась без конфуза: во время пребывания русских депутатов в Лондоне было объявлено о роспуске Государственной Думы. Английский премьер-министр Кэмпбелл-Банерман, чтобы как-то разрядить ситуацию, на встрече с депутатами заявил: «Король умер, да здравствует король!» (77). Эта фраза вызывала недовольство Бенкендорфа, который увидел в ней какой-то подтекст. В итоге Грею пришлось выступить с разъяснениями, доказывая, что премьер-министр не имел в виду ничего дурного, давая понять этой фразой, что ожидает скорейшего восстановления работы Думы в России. В общем, первые шаги по установлению дружеских отношений давались с трудом обеим странам.

9-10 июня 1908 г. встреча между Николаем II и Эдуардом VII все-таки состоялась. Монархи встретились на рейде Ревельского порта, и несколько дней между ними шли переговоры. Эдуард VII стал первым английским монархом, посетившим Россию с официальным визитом. В поездке его сопровождали первый лорд адмиралтейства Джон Фишер и уже упоминавшийся выше Гардинг, считавшийся специалистом по России, а также его супруга. Вместе с Николаем II в Ревель прибыли премьер-министр Столыпин, Извольский, а также члены императорской семьи. Форин-офис старался не афишировать предстоящий визит, дабы не вызвать недовольства в английском обществе. В ходе переговоров были затронуты вопросы реформ в Македонии, агрессивная политика Германии, отношения между Англией и Россией в вопросах Персии, а также проблема острова Крит (78). Во время общения Николая II с Эдуардом VII русский император в весьма лестных тонах отзывался о речи Грея в палате общин, он сказал, что желает познакомиться с английским министром иностранных дел лично. Стороны не могли не затронуть вопросы военного сотрудничества в случае конфликта в Европе. Англия и Франция рассчитывали в предстоящей войне с Германией на помощь сильной сухопутной армии России, отводя ей роль «парового катка», который должен был снести немцев. Русские правящие круги, мечтавшие о статусе России как морской державы, стремились к строительству мощного флота. Это вызывало недовольство союзников, видевших в этом распыление сил. Английская точка зрения нашла отражение в беседе Столыпина с адмиралом Фишером, который, в отличие от дипломатов, был известен прямотой изложения своих мыслей (79). «Как свидетельствовал адмирал Дж. Фишер, сидевший рядом со Столыпиным на официальном обеде на яхте „Штандарт“ 28 мая, премьер спросил его: „Что, по-вашему, нам нужнее всего?“. „Он воображал, что я должен буду ответить: столько-то линкоров, столько-то крейсеров и т. д., но вместо этого я сказал: „У вас оголена западная граница и опустошены запасы. Устраните все это, тогда и говорите о флотах!““» (80). В исследовании Д.В. Лихарева указанный разговор произошел на несколько месяцев позже, во время встречи Столыпина и Фишера на курорте в Богемии (81). Данное расхождение в датировке разговора не отменяет его содержания — Англия была заинтересована прежде всего в восстановлении мощи русской сухопутной армии. Стороны были очень довольны результатами встречи, в русской прессе это событие получило широкое освещение и считалось «началом новой эры в англо-русских отношениях» (82).

Английский король Эдуард VII и император Николай II обходят строй.

Дальнейший ход событий в европейской внешней политике (аннексия Австро-Венгрией Боснии, Второй Марокканский кризис) все больше убеждал союзников по Антанте в необходимости укрепить союз военными обязательствами. К началу 1912 г. лишь Франция и Россия имели письменные соглашения о взаимной военной помощи в случае европейской войны, Англия уклонялась от подобных соглашений как с Францией, так и с Россией. Изменения в этой политике были вызваны осознанием приближающегося столкновения с Германией, при этом, если Франция и Россия скорее опасались предстоящей войны, то англичане были не против ослабления континентальных держав. В тоже время Грей не должен был допустить серьезных споров внутри Антанты, что сыграло бы на руку прежде всего Германии. В сложившейся ситуации у Англии оставался один выход — заключение секретных соглашений со своими союзниками по Антанте. Такой метод действий объясняется не только опасением резкого ухудшения отношений с Германией, но и существованием сильной оппозиции внутри Англии — не только в парламенте, но и в самом правительстве. Руководителям министерств иностранных дел предстояло обсудить варианты соглашений, приемлемые для каждой из сторон.

В июле 1912 г. была заключена секретная морская конвенция между Россией и Францией. Она была своеобразным дополнением к соглашению 1892 г. и предусматривала совместные действия флотов «во всех тех случаях, в которых союз предусматривает и предписывает совместные действия сухопутных войск» (83). Заключенное соглашение предусматривало активное взаимодействие начальников морских генеральных штабов, обмен информацией о планах сторон и сведениями о состоянии флота. Согласно третьей статье соглашения, «начальники морских генеральных штабов обоих флотов будут совещаться друг с другом лично, не реже одного раза в год» (83). Уже на первом таком совещании русская сторона была поставлена в известность о подготовке переговоров по заключению англо-французской морской конвенции. При этом французы давали понять, что необходимо наладить контакты между тремя странами (84). Англо-французская морская конвенция была заключена в ноябре 1912 г., после ведения длительных переговоров. Соглашение предусматривало совместные действия правительств двух стран в случае нападения «третьей державы» и носило «условный» характер. Тем не менее правительства обеих держав осознавали, что в случае нападения Германии не смогут остаться в стороне. Подписанное соглашение «давало Франции уверенность в том, что Англия без союзного договора придет ей на помощь в войне против Германии» (85). Факт подписания конвенции, как и ее содержание, первоначально оставались тайной не только для России, но и для правительств Англии и Франции. Хотя уже в начале декабря 1912 г. Извольский, назначенный после отставки с поста министра иностранных дел послом в Париж, был уверен в заключении англо-французской военной конвенции (86). Для окончательной трансформации Антанты в военно-политический союз необходимо было подписать схожее соглашение между Англией и Россией.