Ди-джей (СИ) - Васильев Иван Сергеевич - Страница 10

— Вышла четвертая часть фантастической саги "Звездные войны", — нет, это не то!

— Первый концерт группы "Kiss" — тоже не то — да и было в 1976 году.

А если сказать про то, что… в СССР изменен гимн. Убрали из текста слова о Сталине. Хотя, думаю, про это, и так все знают.

"Что же ещё?", — он нервно почесал затылок. — "ЧТО???".

И тут, внезапно ролевик — реконструктор обратил внимание, что его красавица, перед которой он всячески возжелал проявить свои немереные умственные и интеллектуальные способности, не сводит прекрасного взора с очередного выступающего. У неё был такой откровенно счастливый вид, что ди-джей сразу напрочь забыл про все эпохальные события, которые с таким трудом вспоминал! Положив руки на стол и опираясь на них подбородком, Алёна внимательно слушала комсомольца, впиваясь открытыми, доверчивыми глазами в его лицо, полное решимости и силы.

— Товарищи комсомольцы!!! — голос у проклятого оппонента был бархатистый, хорошо поставленный, как у артиста. В голосе угадывались десятки неожиданных и живых интонаций. Он сумел с первых слов завладеть вниманием всей аудитории. — Величаво плывут по рекам, морям и океанам наши корабли и пароходы! Прорезают ночную тьму с ревом и грохотом сияющие огоньками поезда, мчатся вперегонки с солнцем стремительные "ТУ-144". Вечно бодрствует заводы-гиганты, созданные героизмом советских людей…

Лицо недоброжелателя было смуглое, мягкое, сдобренное здоровым румянцем. Волосы темные, вьющиеся, нос прямой, красивый. (Истинный мачо — мексиканец! Будь он трижды неладен этот Антонио Бандерос недоделанный, — про себя отметил Максим). Одет супостат был в темный импортный костюм и белоснежную нейлоновую сорочку с большим воротником. На шее был повязан пестрый галстук. Из верхнего кармана длинного пиджака торчал шелковый платочек, подобранный в тон галстуку. Мягкие, с шелковистым отливом волосы аккуратно пострижены и тщательно приглажены. Глубокие темно-карие глаза были полны меланхолии и грусти.

Говорил дамский угодник красиво, переплетая своё выступление стихами, явно красуясь перед публикой. (Особенно перед избранницей Макса).

Стихотворец взял паузу и романтично закатил глаза. Чувственно вздохнул. Как конь встряхнул густой гривой…

— Именно, на таких переживаниях и нужно воспитывать нашу молодежь! — Рифмоплет перешел на прозу. — Такие стихи необходимо посвящать нашим прекрасным, милым, очаровательным дамам, которые будут воодушевлять комсомольцев на ратный подвиг и трудовые свершения!

"Подумаешь, невидаль!", — Максим пренебрежительно посмотрел на выступающего. От обиды казалось, что его нервы и жилы гудят, как телефонные провода при большом ветре.

— "Делов то!", — он начал успокаивать себя. — "Громко прочитать стихи, да ещё чужие! Я тоже знаю кучу стихов. И даже свои пишу. И если начну цитировать сейчас, то можно до вечера, без обеда, одного меня слушать, а не этого ободранного афериста. И вообще! У нас тут, реставрация партсобрания семьдесят седьмого года или литературный вертеп непризнанной пиитов?".

— Друзья мои, — нараспев с воодушевлением продолжил чтец. Он призывно посмотрел на присутствующих и тут же по-кобелинному облобызал плотную фигурку Алёны. Хитрец оценил её глаза горящие восторгом, упруго приподнятую девичью грудь.

— Только, что!!! У меня родилась идея… — написать музыку на эти прекрасные стихи! И создать красивую песню, которую будет петь… наша молодежь… даже в следующем столетии!

Щеки сероглазой блондинки заиграли румянцем, губы загорелись, глаза расширились и стали отливать зелёным огнём. Они просто растворили поэта — сердцееда в своём бездонном омуте…

"Тоже, мне — показатель интеллекта!", — злая обида терзала голову попаданца. На его лице невольно мелькнула тень брезгливости. — "Я, прямо сейчас могу столько мелодий вспомнить! А потом их со стихами соединить! Что через несколько месяцев можно возглавить дюжину хит парадов. Да ещё с ходу подарят "Золотой граммофон" в купе с "Грэмми". (Скорее всего, тут Максим явно перегнул палку из-за переживаний.)

— Товарищ Краснограбовский! — секретарь партбюро, молодой парень с черной густой шевелюрой, грозно посмотрел на выступающего. Затянулся сигаретой. Выдохнул. Сильная струя табачного дыма достигла края стола, ударилась о перекидной календарь и взметнулась вверх. — Прошу высказываться по теме! И во время выступления соблюдать комсомольскую этику.

— Да, конечно, конечно, — патриций показательно махнул хламидой, (Полой расстегнутого пиджака) твердо уперся руками в стол, чуть выставил вперед ногу, гордо задрал подбородок.

— Друзья мои! — Он продолжил возвышено. — Как в свое время, хорошо заметил вождь мирового пролетариата товарищ Ленин: Единственно правильная политика — это принципиальная политика. Так вот, я много езжу по стране, по миру. Думаю!!! Провожу встречи с простыми трудящимися: Работницами и пролетариатом. Кстати, когда я был за границей… А я уже был два раза в Чехословакии! Я обратил внимание на молодежь… Какая там молодежь, то-ва-ри-щи!

— Упасть и не встать!!! достижение — был два раза в Чехословакии! Да еще с какими-то доярками разговаривал!

"Вот, я!", — Максим не переставая, сравнивал оппонента с самим собой любимым. — "Несколько раз отдыхал в Египте, Эмиратах, Таиланде, а ещё был в Индии, Германии, Италии, Мальте, на Кипре… И что? — Максим мимоходом бросил обиженный взгляд на Алёнку. Он мысленно попытался вернуть её в нормальное, адекватное состояние. — Это не показатель крутизны в наше время! Сейчас каждый второй едет в отпуск куда-нибудь заграницу. А многие посещают сразу несколько стран по турпутевке".

Однако, девушка по-прежнему не слышала его мыслей. Обольстительница не отрывая прекрасных глаз, продолжала с упоением смотреть на Краснограбовского.

Получив подлый удар "под дых", Максим обдумывал только одну мысль — как ему возвратить внимание прекрасной незнакомки. — Значит так, — он начал разрабатывать гибкий, неоднократно проверенный план действий. — Заканчивается, это чертово шоу… Подхожу, приглашаю пообедать в ближайшее кафе… Кушаем — разговариваем. — Влюблённый мысленно одернул свои размышления. — Нет, не пойдет — сильно все незамысловато и просто.

"Лучше так!", — Макс творчески потер ладони. — "Заканчивается совещание… Подхожу, приглашаю пообедать в ближайшее кафе… Затем зову в кино или на какую-нибудь выставку, — Ну, вот уже лучше, но все равно чего-то не хватает… — размаха нет да и романтика напрочь отсутствует" (Критически сам себе ответил попаданец).

"Самый лучший вариант: Заканчивается собрание… Подхожу приглашаю пообедать в ближайшее кафе… Затем зову в кино или на какую-нибудь выставку… Потом приглашаю вечером в ресторан или ночной клуб… Позже гуляем по ночному городу… Мимоходом покупаю красивые цветы… Говорю вдохновенные фразы (Может быть даже несколько раз целуемся)… Провожаю до дома… Ещё полчаса, как полный идиот, стою под окнами, рисую на асфальте белой краской АЛЁНА и знак сердца со стрелой (А вдруг заметит). Утром следующего дня покупаю цветы и хороший коньяк — иду знакомиться с родителями…".

Вдохновенный ход мыслей романтика перебил голос секретаря партсобрания. Он встал из-за стола, подошел к окну и распахнул настежь обе створки. В комнату ворвался долгожданный прохладный ветерок. Сизые пласты табачного дыма, лениво тянувшиеся к потолку, качнулись и начали таять.

— Товарищи, объявляется перерыв на обед. Затем продолжим прения ещё по трем вопросам.