Дьявольский кредит (СИ) - Алимов Алексей Сергеевич - Страница 30

Пока остальные таскались за лоханью воды, Хельмар объяснял внуку ярла суть предстоящей водной процедуры. В общих чертах она состояла в следующем: вода — одновременно достаточно плотная и в нужной мере пластичная субстанция, на которую в замкнутом объёме и в неподвижном состоянии хорошо ложится множество магических плетений; в неё окунается лицо желающего пробудить сейдическое зрение с закрытыми глазами, после чего маг-наставник начинает воздействовать на воду в ёмкости различными плетениями, причиняя боль обучаемому. Познавая боль, через предельную концентрацию на своих ощущениях, обучаемый начинает тонко различать виды боли, а через них и природу того, что её вызывает, в определённый момент в сознании словно открываются вторые глаза, позволяющие при должной концентрации «видеть» источники и потоки энергии. Сначала мутно, потом всё отчётливей. При этом глаза остаются закрытыми, это «зрение» происходит на энергетическом и духовном уровне, а не посредством телесных органов.

Стоит заметить, что в разных традициях практиковались разные способы применения магии: вербальный — это словесное произнесение заклинаний, напевы различных мантр и так далее, странно, но сюда же относили и музыку, хотя, на взгляд Андрея, её можно было выделить в отдельный тип; жестовый — через некий набор движений, от пассов руками и вплоть до самых настоящих колдовских танцев; символический — посредством визуального отображения определённых наполненных смыслом рисунков вроде рун, различных глифов, абстрактных арканных символов и прочего; ритуальный — воздействие на энергетические потоки через взаимодействие определённых материальных объектов, компонентов ритуала; все эти четыре способа роднило то, что они были опосредованными, то есть требовали для воздействия на энергетические потоки определённых ключей, разнящихся в зависимости от выбранного способа. Соответственно, практически все ключи были взаимно сочетаемыми, например, слова и жесты, как в шаманизме, когда танцы сопровождаются пением и игрой на инструменте, также, песнопения, танцы и символы могли дополнять материальные компоненты ритуала. Также существовал пятый способ, заключавшийся в непосредственном сознательном воздействии на энергопотоки без каких либо ключей. Его условно разделяли на две концепции: концепция плетений, в которой маг специфически воздействовал на токи энергий, создавая различные сложные конструкции прямо из них, и концепция энергетических сгустков, где колдующий использовал как и следует из названия, «комки» запасённой заранее энергии, придавая им определённую форму и характеристики. Сгустки использовали крайне редко, поскольку они потребляли просто прорву энергии, буквально за несколько применений вычерпывая запас колдуна. Из-за этого чаще всего маги использовали магию плетений. Также не пренебрегали и опосредованными способами магического воздействия, поскольку хотя они и требовали несравнимо больше времени для подготовки, чем прямые воздействия, затраты энергии при их применении были минимальны, кроме того, при должном навыке их могли применять даже неинициированные маги — для их использования не требовалось видеть токи энергий, так что достаточно было точно воспроизвести нужную последовательность действий. Сейдическая традиция, распространённая на севере, к которой относился и Хельмар, была разновидностью магии плетений.

Естественно, чтобы сознательно вносить прямые изменения в токи энергий, требовалось видеть эти самые токи, по-этому ещё перед обрядом инициации у будущего мага требовалось раскрыть магическое зрение.

Когда друзья принесли корыто полное воды из колодца, обильно полив дорогу расплескавшейся по пути влагой, Цверг обратился к подопытному:

— Ну что, ученичок, готовься окунаться. Закрой глаза и коснись лицом поверхности, уши не погружай, да, вот так. Мне просто нужно, чтобы ты меня слышал, в процессе я буду время от времени тебя направлять. Ещё раз повторюсь: будет больно! Ну что, готов? — Увидев, как утвердительно дёрнулась голова Хротгара, «учитель» приступил, резко нагрев воду так, чтобы она обжигала, но не ошпарила кожу, как кипяток.

Андрей ощутил, как вода, мгновение назад бывшая приятно прохладной, вдруг обожгла ему лицо, было чертовски горячо, он чувствовал, словно кровь под кожей вспыхнула, а сосуды начали взрываться, однако, миг спустя он осознал, что просто давление повысилось из-за боли и нагрева.

Следующим шагом было резкое остывание воды в корыте. Это «прозревающий» ощутил не сразу, поскольку сначала лицо продолжало жечь, словно огнём.

— Сосредоточься, попробуй провести более тонкие различия в ощущениях, старайся прочувствовать больше деталей. — послышался совет Цверга.

Совету не сразу удалось последовать — трудно удержать на чём-то фокус внимания, когда от боли трясутся руки, а из закрытых глаз наворачиваются слёзы. Да ещё и мысли всякие лезут в голову, вроде: «Как бы обморожение не схватить.» Стоп! Обморожение! «Это уже не жар, а холод! Мне только кажется, что меня обжигает, на самом деле он остудил воду.» — При этой мысли Хротгару удалось расщепить ощущение боли на составляющие и он осознал, что лицо давно не жжёт, а щиплет от холода, причём, неравномерно, словно тысячи крохотных щипчиков и прищепок вцепилось в кожу.

— Молодец, концентрируйся сильнее, старайся уловить больше нюансов! — продолжал издеваться этот изверг.

Гъенфёдд ощутил что-то ещё, кроме морозного пощипывания. Точно, колется! Это иней впивался в кожу кристалликами льда, он видел это в своём воображении так же ясно, как наяву, словно смотрел на себя со стороны. Он продолжал чувствовать боль, но она не причиняла мучений, будто он был сторонним наблюдателем и исследователем, а боль в теле принадлежала и не ему вовсе, а какому-то незнакомому подопытному, а боль тем временем становилась сильнее, покалывание превратилось в раздирающие кожу уколы, в воображении лёгкий иней превращался в крупные кристаллы льда, разрывающие плоть. Стоп! Образ пропал из воображения, сменившись тьмой неизвестности. Так, разрывающие… рвать… нарыв… Точно! Это была уже другая боль, словно несчитанное множество мелких гнойничков пульсируют болью под кожей. Пульсация… Импульс… Разряд! И тут Хротгар словно прозрел: он видел не туманные словно воображаемые картинки того, что с ним происходило, а росчерки голубовато-белой пульсирующей энергии, разрядами дёргающейся между спокойных и крупных синеватых частиц, окружающих голову. А глаза при этом были закрыты! «Я прозрел! Видимо именно об этом и говорил Хельмар. Это и есть сейдическое зрение!» Хротгар открыл глаза и увидел деревянное дно корыта сквозь массу воды, при этом не покидало ощущение какой-то двоякости восприятия, попытавшись понять и сосредоточившись, он, продолжая лицезреть глазами дно корыта с оптическими искажениями от воды, но при этом ощущал, словно «видел» воочию, частицы воды в корыте, само корыто, состоящее из упорядоченной плотной энергии, бывшей некогда живой, и росчерки электрических разрядов в воде. «Вот, ведь, гад!» — Фёдд долбанул кулаком туда, где ощущал большой узел энергетических потоков, линий и каналов разных цветов и интенсивности, от которого и исходили разряды электричества. Вызывая волны на поверхности воды струями и каплями, текущими с лица, он встал и повернулся к упавшему на землю задницей Цвергу, зажимающему кровоточащий нос.

— Как же это, сука, больно было! Сурт тебя запали, Цверг, какого ётуна ты продолжал хреначить меня разрядами, когда я уже обрёл зрение? Больно поиздеваться хотелось? — В ярости, но потихоньку остывая, «ученичок» вперил свой взгляд в мерзкого толстяка-садиста. Его лицо всё ещё подёргивало остаточным эффектом испытанной на себе шоковой терапии.

Убрав окровавленную руку от лица, Хельм покатился от истерического смеха.

— А для закрепления… Ахха-ха-ха… И рожу твою… Хы-хух-хух-ха-ха… Увидеть… Ха-хи-хи-ха… Хотел… Ха-хы-ха… Вот такую, как сейчас! — приступ хохота продолжился, остальные друзья тоже не удержавшись вовсю катались по земле от смеха, держась за животы. — Забавно она у тебя дёргается! — крепыш уже буквально давился от смеха.