Крайне аппетитный шотландец (ЛП) - Алам Донна - Страница 18

— В том месте полно старых недоумков, — добавляет она, останавливаясь у двери. — Мы пришли.

У меня сжимается сердце; старая бильярдная. Место, которое я бы с радостью избегала остаток вечности. Будучи подростком (избыток туши для ресниц, лака для волос и бушующие гормоны), я проводила здесь довольно много времени.

— Ах, не делай такое лицо. Будет весело.

— Знаю, в деревне выбор невелик, но в пабе мы, по крайней мере, сможем заказать что-нибудь поесть, а не только выпить, — возражаю я.

Прежде чем Наташа успевает ответить, открывается дверь, и на улицу просачивается приятное освещение, звуки тихой музыки и молодая парочка. Я отхожу в сторону, чтобы пропустить пару, когда Нэт начинает смеяться.

— Ты ведь не думала, что это все еще бильярдная, да? Разве я не говорила, что пока тебя не было, деревня стала более престижной? У нас даже есть пара полу-приличных ресторанов — а закусочная теперь стала высококлассной.

Я оборачиваюсь к Айви, которая стоит позади меня.

— Они избавились от бильярдной?

Айви уклончиво пожимает плечами.

— Внутри довольно мило.

***

— Именно это я и имею в виду относительно жизни в состоянии постоянного Небритября.

Выражение лица Айви становится угрюмым, когда мы входим внутрь. Официантка быстро спрашивает, заказывали ли мы столик, что сильно меня поражает — мы ведь не в Нью-Йорке — но, как только я осматриваюсь, то понимаю, почему.

То, что когда-то было обшарпанной бильярдной, теперь является стильным и оживленным рестораном. Как и в бывшей бильярдной, пространство разделено на два уровня. На нижнем уровне теперь располагается пользующийся большой популярностью бар, который тянется вдоль одной из стен; судя по всему, имеющий только стоячие места. Здесь также есть бильярдный стол, вероятно в дань уважения истории здания, только это стол выглядит так, словно принадлежит другой эпохе, может мужскому клубу.

Мезонин над ним заставлен длинными деревянными столами и металлическими стульями; что-то вроде индустриального шика, вступающего в противоречие с массивными стеклянными люстрами и бронзированными зеркалами, развешанными по всему помещению. За обеденной зоной расположено огромное окно в оживленную кухню, привлекая к себе основное внимание. Кухонные работники, одетые в черную униформу, порхают по кухне, словно золотые рыбки. А посетители? Они друг другу под стать — прилизанные и чистенькие.

Нижнее пространство ресторана, кажется, больше ориентировано на мужчин, вероятно, потому что там подают домашнее пиво в розлив. Я замечаю это, когда мы следуем за официанткой, которая ведет нас к нашему столику. И вот тут я понимаю, чем недовольна Айви. Этих мужчин, кажется, привлекает жизнь хипстеров. Подвернутые узкие джинсы, очки в стиле ретро, бороды и ироничные дедушкины кардиганы.

— Прекрати. Ты уже один раз высказалась на этой неделе, — жалуется Нэт. — Косметолог - фашист.

— Я просто не понимаю увлечения всей этой... — Айви жестом указывает на свой подбородок, плюхаясь на стул за столом, к которому нас подвели. — Растительностью на лице.

— Да ты и не жила, если у тебя не было мужчины, чья щетина побывала на твоих женских прелестях, — отвечает Нэт.

— Тише! — с беспокойством я гляжу в спину уходящей официантке. — Не стоит всем слышать, что ты предпочитаешь его волосатым.

— Это не так! — возмущенно отвечает Нэт. — Мне нравится, когда они заботятся о нижнем уровне. — Мой взгляд автоматически устремляется на первый этаж ресторана. — Да не там, дурочка. Я имею в виду, мне нравится, когда основная часть их члена практически не имеет пушка. А вот с лицом — другое дело.

Нэт продолжает возмущаться, ее слова становятся приглушенными и неясными, пока я рассеяно высматриваю что-то на первом этаже. Я говорю что-то, хотя имею в виду кого-то, потому что его трудно не заметить, промокшего или сухого, когда он буквально выделяется из толпы. И не только голова и плечи слегка выделяются, хотя он высокий. Это мой промокший утренний посетитель, появившийся в салоне в прошлый вторник. Мое тайное напоминание о прошлом.

Рори.

Он поднимает голову, как будто это мой взгляд заставляет его, и его глаза встречаются с моими. Хотелось бы мне вспомнить их точный цвет. Тогда, в салоне, они запомнились мне темными. Одна из его черт, которые я никак не могу четко воскресить в памяти. Будь проклят его идеальный подбородок. Если бы была в мире справедливость, он был бы толстым. Или лысым. Или еще лучше, и тем и другим.

К сожалению, он не такой. И я понимаю, что неправильно так думать, но, когда он мне ухмыляется, мои мысли становятся откровенно непристойными. Мать честная. Если это не самая сексуальная вещь, что я когда-либо видела с...ну, с тех пор, как он вошел в салон в прилипшей к его телу одежде.

И от одного его взгляда меня одновременно обдает холодом и бросает в жар. Холод — от того, что он поймал меня, когда я пялилась на него, а жар — из-за того, что его похотливая ухмылка сексуальнее, чем грех. И на это раз я наслаждаюсь этим взглядом, не избегая его. И не только это. Я позволяю себе отвлечься, вспомнить прошлое, почему бы и нет, черт возьми? Прямо сейчас мне больше не о чем думать. Сегодня вечером я не виню себя ни в чем. Мне не нужно чтить чью-либо память.

Он такой большой и загорелый. Отблески света от люстры подчеркивают медные пряди на его каштановых волосах. Мои щеки горят, я определенно наслаждаюсь моментом, стараясь запечатлеть в памяти его дерзкий взгляд и насмешливо выгнутую бровь. Одетый не совсем так, как окружающие его хипстеры, он также выглядит совсем по-другому, нежели во вторник. Ботинки, промокшие джинсы, фланелевая рубашка, прилипшая к телу. Не то чтобы незабываемо или вроде того. Сегодня вечером он одет настолько стильно, что мог бы отправиться на тусовку в Лондон. Или Милан. Серые тонкие, облегающие брюки, жилетка в тон, белая рубашка с воротником, концы которого застегиваются на пуговицы, и такого же цвета пиджак, перекинутый через его руку. Стильный и уверенный в себе, но несмотря на его изысканный внешний вид, определенно в этом мужчине есть что-то первобытное. И это ему очень идет.

Годы были милосердны к нему. Он все еще лидер, но в настоящее время он бы пробовался на роль сурового мужчины, предпочитающего держать контроль в своих руках, нежели на роль школьной любви. И дома он определенно воплотил бы фантазию Нэт о дровосеке. Или может о викинге — нет, о марадёрствующем викинге.

И внезапно мне захотелось, чтобы мой сарай сгорел дотла.

— Ты меня слушаешь?

Не очень ангельский голосок Нэт вырывает меня из задумчивости, гул ресторана заполняет мой слух, и резкий укол вины пронзает мою грудь. Небольшое, но болезненное напоминание о моем вдовьем статусе, но в свете утренних событий, я задвигаю его подальше, к чертям собачьим.

— Ага. Да, — отвечаю я, не поворачивая головы. — Внизу — лысо, сверху — заросли, как у китайской хохлатой. — Потеряв Рори из виду на лестнице, я перевожу взгляд обратно на эту парочку.

— Мы уже сменили тему. — Айви хмурится. Присмотревшись получше, я вижу, что она сидит с каменным лицом, ее взгляд похож на грозный взгляд горгульи. — Если каждый раз открывая холодильник, тебе на голову падает банка с джемом, в какой-то момент ты перестаешь открывать холодильник, верно?

— А? — Наташа опережает меня, ее замешательство также красноречиво, как и выражение моего лица. — Откуда это взялось, черт возьми? — но Айви не обращает внимание на ее слова, она пристально смотрит на меня. — В любом случае, — продолжает Нэт, не замечая нашего молчаливого противостояния, — какой придурок держит джем в холодильнике? Это верный способ остудить твой тост раньше, чем он попадет к тебе в рот.

— Финола? — язвительно произносит Айви сквозь зубы, злость просто сочится из нее.