Я начинаю путь... - Аббакумов Игорь Николаевич - Страница 44

Оказывается, родилась она совсем не в Англии, а в Занзибаре, где проходил службу ее отец. Когда ей было шесть лет, там случился бунт.

— Понимаете мисс, белому человеку, если он там не прожил долгие годы, трудно понять, что заставляет местных бунтовать. А уж сразу понять логику негра…

— Значит бунтовали негры?

— Именно так голубушка. Как я потом узнала, причиной их недовольства были те цены, что установили на местном базаре арабские купцы. Но видите ли, если негр бунтует, он убивает не только тех, кем недоволен. Он убивает всех кто не принадлежит к его племени. Неважно, что у него ссора с арабами. Любой индус, европеец и такой же негр как и он, только не говорящий на суахили, для него в этот момент враг, которого нужно убить.

— А полиция?

— А полиция тоже присоединилась к погромам. Что не удивительно, ведь процентов на 80 она состояла из аборигенов.

Ну а дальше, два дня осады, которые осиротевшие сестры с братом провели в стенах резиденции губернатора, куда сбежались все, кто уцелел во время погрома. Потом десант гуркхских стрелков, которые все-таки успели выручить их от окончательной гибели.

— Я до сих пор вспоминаю со слезами на глазах их прекрасный боевой клич: «Jai Mahakali, Ayo Gorkhali!» Целый день в Занзибаре шла резня мятежников и бегство негров в Танганьику.

— Вы так спокойно про это говорите? — удивилась Татьяна Сергеевна.

— Достаточно одного дня, проведенного среди убитых, чтобы вы воспринимали трупы как часть местного пейзажа, — невозмутимо отвечала наша гостья.

Осиротевших в результате резни детей, власти вывезли в Метрополию, где их судьбой занималась уже Королевское Попечительское Общество. Ну как занимались? Определили в приют и дальнейшая забота о детях была возложена на людей, которые очень любили детей. Нередко эта любовь к детям принимала такую форму, что даже в сильно эмансипированном обществе никто не считал воспитанниц сиротских приютов приличными девушками. Соответственно, шансы на счастливый брак в дальнейшем были исчезающее малы, а потому в большинстве своем одноклассницы сестер становились матерями-одиночками. Правда, этот статус предполагал выплату государством солидного пособия. И хотя оно выплачивалось только до достижения детьми определенного возраста, но ведь можно продолжать рожать детей? Не избежала этой судьбы и наша собеседница. Как впрочем и ее сестра. Ну а после окончания школы, обе поступили в Викторианский женский колледж. Под этим названием скрывалось совсем не престижное учебное заведение, готовящее учителей для колониальных школ. Правда так-как к колониальным школам относились и классы для детей вспомогательного персонала британских посольств, то изучение литературы и истории по выбранному студентами профили все-таки велось. В частности Энн и Мэри учились на Славянском отделении колледжа. Благодаря этому обстоятельству, Энн неплохо говорила на русском языке и могла оценить литературные достоинства наших произведений.

— И вы потом работали у нас?

— Нет мисс, учить детей посольской прислуги нам не довелось. Это не для выпускниц сиротских заведений. Таким как мы уготована судьба учительствовать в лагерях перемещенных лиц, где мы в основном учили английской речи детей эмигрантов: галичан, поляков, хорватов, словенцев…

Вот и подошли к тому, что мне было интересно: английской литературе. Диккенс, Теккерей, Теннисон… Эти имена тут известны, правда, никто в Англии их не считает выдающимися писателями.

Оскар Уайльд, Бернард Шоу, Герберт Уэллс, Редьярд Кипплинг, Стиввенсон, Берроуз… А здесь все грустно: английской учительнице эти имена совсем неизвестны! Ладно это, в конце-концов ее образование даже с сельскими курсами ликбеза не сравнить. Но Алексеева! У нее ведь качественное образование, она как ни крути, литератор! И тоже впервые слышит про этих господ.

Для меня мир не просто рухнул. Он рассыпался в прах. Во что превратили здешнюю Россию, я прекрасно вижу ежедневно. Но Англия! Что происходило в ее обществе всю здешнюю викторианскую эпоху? В моем мире это был период не только стремительного роста могущества Британской Империи. Английская литература именно в этот период стала великой, как впрочем и русская. Мне действительно это непонятно. Ну невозможно представить советского человека, которого не воспитывали бы сказки Аркадия Гайдара, романы Беляева и Ефремова. Точно так же и в Англии. На сказках и стихах Киплинга выросло поколение, которое бестрепетно распахивало газоны в парках и сажало на этом месте картофель, которое легко меняло смокинг на френч. Именно люди, которым читали в детстве сказки про Маугли или вольно гулявшего кота, задраивали себя в горящем отсеке корабля дабы пламя не добралось до снарядных погребов. Читавшие в детстве о приключениях героев «Черной стрелы» или «Острова сокровищ», со временем вступали во взрослую жизнь. Кровь, пот и слезы, были у них обычной платой за достижение благополучия. Разве бывает иначе? Подобно героям «Белого отряда», они мечтали о сокровищах всего мира, но когда приходила отчаянная минута, отдавали свои жизни за сохранность разрисованного полотнища на древке. Главное — ребенок с детства понимал разницу между обычными ценностями и ценностями высшего порядка. И никогда не путался в приоритетах.

Такие вещи детям объясняли только в русских и английских сказках. В сказках прочих народов мира, про это детям ничего не говорили. Поэтому, если мир будет рушится, последними исчезнут с лица Земли именно эти два народа! Так я думала до сего момента. А меня взяли и ткнули мордой в реальность этого мира! Как тут все запущено! Уже поэтому так как есть оставлять нельзя! Пусть простят меня любимые авторы моего мира за то, что я не сумею точно передать смысл их сказаний. Но если их не пересказывать, все будет еще хуже.

— Миссис Энн! У меня есть идея! Как вы считаете, где должны происходить приключения героя той сказки, которую мы все вместе напишем?

— Мэри, только не в Африке. Понимаете, меня этот континент совсем не вдохновляет. Жара, грязь, паразиты и отсутствие нормальной воды.

Ну что же, значит про Африку и диких обезьян ни слова. Индия? А там сильно лучше? Пусть тогда будет незнакомая для юных британцев Сибирь. В конце-концов там тоже найдется место подвигу и приключениям. Правда, приматы там не водятся и даже мамонты отсутствуют, но если верить Киплингу, волчья стая воспитывает намного лучше, чем стадо диких горилл. То, что герой выйдет не к неграм, а к каким-нибудь тунгусам, тоже неплохо. Мораль тунгусов позволяет без всякой натяжки оказывать помощь людям, вместо того чтобы готовить из них жаркое.

— Миссис Энн, надеюсь, что Сибирь не вызывает у вас отвращения?

— Нисколько! Если только вы не развели там много диких обезьян.

— Еще не успели. Да они там и не выживут.

Вот так и началась наша работа над здешним вариантом романа Берроуза с изрядной примесью сказок Киплинга и моими дополнениями.

А в дополнениях классический вариант явно нуждался. Берроуз и Киплинг писали свои произведения в первую очередь для соотечественников, но популярными они стали во всем мире. Учитывая, что читать эти книги будут не только в Англии, но и в России, я решила уязвить самолюбие русских читателей, чтобы не млели перед англичанами. Тут ничего выдумывать не требовалось. Сами англичане настолько привыкли к «бремени белого человека», что не видели ничего плохого в действиях своих кумиров. То, что их подвиги совершенные во времена королевы Виктории совсем не вызывали восторга у народов, попавших под их «культурное воздействие», джентльменами конечно учитывалось, но ничего плохого они в этом не видели. Поэтому, можно было смело расписывать их во всей неприглядной красе. А расписывать было что.

Когда мой отец служил на Камчатке, мне попалась в гарнизонной библиотеке книга «Трагедия капитана Лигова». Роман, в котором описывалась непростая история становления нашего китобойного промысла. А заодно и о обстановке на нашем Дальнем Востоке в середине 19 века.

О реальной военной мощи России можно было тогда ничего не говорить. Все страны прекрасно видели, чего она стоит, на примере того, как мы осуществляли защиту своих Дальневосточных рубежей при Александре Втором. А ситуация тогда сложилась нехорошая. Российские владения на Дальнем Востоке грабили все, кроме самых ленивых. Зоной грабежа являлась вся территория между Чукоткой и Кореей. Что меня поразило, так это то, что право на добычу морского зверя в собственных территориальных водах, Российской Империи давала Норвегия! Могла разрешить эту добычу, а могла не разрешить. Как правило не разрешала. А послать их подальше было нечем. Редкие в этих водах русские военные корабли не могли поспевать всюду. К чему это приводило? А к тому, что целые флотилии иностранных браконьеров устанавливали тут свои правила поведения. Они топили и брали на абордаж русские промысловые корабли. Они высаживались на берег и нагло грабили стойбища инородцев и русские поселения. Ну а в случае оказания сопротивления, не брезговали творить геноцид.