Пока мы будем летать (СИ) - "Paper Doll" - Страница 22

Выключаю ноутбук и, сломя ноги, несусь вниз, чтобы переодеться.

***

Одетая в чёрную водолазку, чёрные джинсы с потертостями на коленках и чёрную кепку, чувствую себя вполне уверенно. Пусть моя большая куртка не совсем подходит и выгляжу я в ней, как снеговик, но всё равно чувствую вкус крови этой стервы у себя во рту.

В сумке униформа. Розовое боди и фатиновая юбка будто горят там. У меня такое чувство, словно каждый проходящий мимо меня человек может заметить это, но всё равно стараюсь думать о Джоди.

Верчу на указательном пальце связку ключей, среди которых есть ключ от квартиры Тома. Чем ближе я к этому месту, тем быстрее стучит моё сердце, намереваясь вырваться наружу. Я буквально слышу каждый его удар. Ничего не могу с этим сделать.

Когда ключ уже в двери, чувствую, что моя былая смелость превратилась в волнение. Руки дрожат, и я пытаюсь снова почувствовать ненависть к Джоди. Вспоминаю тот самый первый раз, когда увидела её. И это меня немного заряжает. Я снова словно заряженный пистолет.

Как только открываю двери, чувствую её запах, что просто режет мои ноздри. Её духи неприятно пахнут лилиями, которые я терпеть не могу. Насколько я помню, Том тоже.

— Милый, ты вернулся? — слышу её голос, и меня будто прошибает насквозь. Когда девушка выходит в коридор и обнаруживает меня, то она кажется мне немного напуганной.

— Я даю тебе десять минут на то, чтобы ты собрала свои вещи и убралась отсюда, — строго говорю я, пытаясь придать своему голосу большей уверенности.

— Какое право ты вообще имеешь…

— Время идет! — кричу я. Она пятится назад. Интересно, что сделала бы Джоди, если бы была на моем месте? Она выглядит уязвимой и даже не пытается наброситься на меня, как сделала тогда. Может, я зря готовилась к нападению?

Джоди идет в спальню, а я следую за ней. Падаю на кровать Тома, где ещё несколько минут назад нежилась она. Интересно, когда я уходила на работу, он приходил сюда к ней? Они лежали в этой постели и вспоминали прошлое, взявшись крепко за руки. Моё имя пропало из его памяти на некоторое время. Он был слишком занят ею.

— Меня бросил муж, — говорит Джоди. Она отрывает меня от плохих мыслей и обращает на себя внимание. У неё в глазах стоят слёзы. Она выглядит разбитой. И даже если бы она хотела уничтожить меня, у неё просто не хватило бы на это сил. Я вижу в этой женщине слабость, да и только. Серое лицо, бесформенная пижама, растрепанные короткие волосы.

На миг я проникнулась сочувствием к ней. А затем просто вспоминаю о девушке, которой пришлось на свои глаза видеть, как её отец, совершив самоубийство, истекал на кухне кровью. Которую оставила мать, когда ей едва ли исполнилось шестнадцать. У которой на руках остался двенадцатилетний ребенок. Которая спустила свое будущее в погребную яму, только бы позаботиться о своей младшей сестре. Кому-то вообще было жаль эту девушку?

— Том просто разрешил мне пожить у себя некоторое время, пока я не оправлюсь… — Джоди стоит у открытого шкафа, прижав к груди какую-то сложенную вещь. Чемодан открыт перед ней, но он ещё пуст. Она ещё надеется на то, что я дам шанс. Кто даст шанс мне?

— Сколько ты здесь уже живешь? — суживаю глаза и смеряю девушку взглядом. Кажется, ей становится от этого не по себе. Она опускает глаза вниз, прежде чем ответить:

— Уже около месяца, — совсем тихо произносит она. Он целый месяц водит меня вокруг пальца. Целый месяц живет у меня, действуя мне на нервы. Целый месяц делает вид, будто хочет «проводить со мной каждую секунду».

Как долго он мог меня ещё обманывать?

— Собирайся быстрее, пожалуйста. Мне ещё на работу нужно успеть, — рассматриваю свои ногти. Во всех типичных американских фильмах о школьницах сучки именно этим и занимаются. Не понимаю, почему этому отводится отдельная сцена, ведь меня надолго не хватает, и я быстро перевожу взгляд на Джоди.

— Официантка, — фыркает она. Вот и яд полился изо рта. Всё-таки люди не меняются. Ни при каких условиях.

— Напомни, пожалуйста, где работаешь ты? — спрашиваю я, ведь заранее знаю ответ.

И она замолкает. Джоди продолжает собирать свои вещи, но я не чувствую радости от этой маленькой победы.

Поднимаюсь с кровати и подхожу к окну. Из окна квартиры Тома самый обычный вид. Дома, заселенные такими же скучными людьми, как и он. Как Джоди. В домах этих люди вместе живут, вместе грустят или вместе страдают. Люди в этих домах либо счастливы, либо несчастны. Мне жаль этих людей. Но также меня эти люди совсем не волнуют.

Мне быстро надоедает торчать у окна, поэтому я иду на кухню. Проходя мимо, задеваю девушку плечом. Знаю, что уже давно не в старшей школе, но так и хочется поддеть кого-то. Просто так. Иногда причинение боли другому человеку дарит немалое удовольствие. Такова человеческая сущность.

На кухне порядок. Заглянув в холодильник, нахожу пирог, которому недостает нескольких кусочков. Я так и не позавтракала, поэтому я бы не отказалась от пирога. Достав кусочек, я выхожу на балкон.

Здесь вид на внешний двор. Ещё хуже. Воздух здесь, кажется, грязнее, нежели в той части города, где находится наш дом.

Квартира Тома никогда не казалась мне уютной. Когда мы только начали встречаться, я часто проводила здесь время. У Эйприл была своя личная жизнь, о которой у меня тогда не было причин беспокоиться. Время, когда мы только начали встречаться, было лучшим. Потому что тогда я нуждалась в ком-то. И Том был подходящим.

Сейчас моя уверенность в нем пошатнулась. Это благородно с его стороны помочь своей бывшей, но он ведь мог посоветоваться со мной. Просто рассказать мне об этом. Но он просто скрыл это. И всё ещё, по сути, скрывает.

Морозный воздух сковывает мои легкие. Я нуждаюсь в сигаретах. Мне нужно согреть себя, успокоить сигаретным дымом.

— Тебе не стоило беспокоиться, потому что он любит тебя. По-настоящему, — голос Джоди за спиной заставляет меня передернуться от легкого испуга. Но я быстро беру себя в руки. Я возвращаюсь на кухню уже без кусочка пирога (что оказался довольно-таки неплохим).

— Ты уже собрала вещи? — спрашиваю я, поддерживая невозмутимое выражение лица.

Она кивает головой. Оставляет на столе ключи. Не сдвигаясь с места, я просто разворачиваюсь спиной к дверям. Оперевшись на стол, смотрю вниз, пытаясь держать себя в руках. Считаю до десяти раз за разом. Хочу сбросить с себя и этот груз, но это получается с трудом.

Входная дверь громко хлопает. Подскакиваю на месте. Чувствую горячие соленые капли на щеках. Ненавижу себя за это. Тыльной стороной ладони вытираю чёртовы слезы и заставляю себя улыбнуться. Я должна найти силы, чтобы дальше идти. Бежать по дороге своей молодости.

«Твой дом теперь свободен. И ты тоже свободен. Найдешь свои вещи на крыльце».

От автора:

Ранее в подобного рода переписках я просто подчеркивала фразы, которые принадлежали главным героиням. Теперь я решила их оставлять справа.

В предыдущих главах я исправлю это, как только будет время.

Надеюсь, что так всё же удобнее.)

Эйприл

— Тебе не обязательно было подвозить меня. Я могла добраться и пешком, — сухо отмечаю я, когда машина останавливается.

Это был первый раз, когда я ехала в пикапе Фостера. Как я и ожидала, здесь пахнет не весьма приятно — маслом, мазутой и почему-то свежескошенной травой. Тем не менее, здесь чисто. Чистое стекло, чистое зеркало, чистые сидения… Ехать в этом автомобиле оказалось весьма удобно, к моему же удивлению.

— Тебе не обязательно было садиться, если ты не хотела ехать, — Стюарт глушит мотор и широко улыбается, глядя на меня. Теперь он снова милый, порядочный парень, который уже за две минуты разговора мог бы понравиться любой матери, что желает своей дочери хорошего будущего.

Я перевела взгляд на него. Разве у меня был выбор? На мне белое твидовое платье до колена. Если учитывать, что это платье сшила моя бабушка для Харпер, когда ей было ещё пятнадцать, то оно выглядит вполне прилично. Для воскресного похода в церковь оно просто идеальное. Также помимо этого на мне зимние тяжелые сапоги и старое темно-синее мамино пальто, которое я имела смелость достать из кладовки «ненужных вещей». Харпер была права, в нем ещё прохладно, но я изменила бы себе, если бы не сделала наоборот.