Граница вечности - Фоллетт Кен - Страница 7

— Я буду осторожен, мам, обещаю.

Она вытерла слезы фартуком. Джордж съел немного бекона, чтобы сделать ей приятное, но без аппетита. Он волновался больше, чем делал вид. Мать не преувеличивала степень риска. Некоторые борцы за гражданские права выступали против рейса свободы из опасения, что акция может спровоцировать насилие.

— Ваша поездка на автобусах продлится долго? — спросила она.

— Тринадцать дней. Отсюда до Нового Орлеана. Мы будем делать остановки каждый вечер для проведения митингов.

— Что у тебя есть почитать?

— Автобиография Махатмы Ганди. — Джордж считал необходимым знать больше о Ганди, чья философия ненасильственного протеста вдохновила движение за гражданские права.

Она взяла книгу, лежавшую на холодильнике.

— Эта будет поинтереснее. Бестселлер.

Они всегда обменивались книгами. Ее отец был преподавателем литературы в негритянском колледже, и она с детства много читала. Когда Джордж был мальчиком, он вместе с матерью прочитал «Близнецы Босби» и «Братья Харди», хотя все герои были белыми. И сейчас они регулярно обменивались книгами, которые им понравились. Он посмотрел на переданную матерью книгу.

По прозаичной полиэтиленовой обертке на ней можно было судить, что она взята из местной публичной библиотеки.

— «Убить пересмешника», — прочитал он. — Этому роману совсем недавно присуждена Пулитцеровская премия, если я не ошибаюсь.

— И действие происходит в Алабаме, куда ты направляешься.

— Спасибо.

Несколькими минутами позже он поцеловал мать на прощанье, вышел из дома с небольшим чемоданом в руках и сел в автобус до Вашингтона. Он вышел в деловой части города на автостанции компании «Грейхаунд». Небольшая группа борцов за гражданские права собралась в кафе. Джордж знал некоторых из них по тренировочным занятиям. Здесь были белые и темнокожие, мужчины и женщины, старые и молодые. Помимо десятка с лишним самих участников поездки прибыли несколько организаторов из Конгресса за расовое равенство, двое журналистов из негритянской прессы и несколько сторонников акции. Организаторы решили разделить участников на две группы, и одна из них отправится с автостанции компании «Трейлуэйз», что на противоположной стороне улицы. Не было никаких плакатов и телекамер — все выглядело очень обыденно.

Джордж поздоровался с Джозефом Хьюго, однокурсником, белым парнем с выпуклыми голубыми глазами. Вместе с ним они организовали бойкот студенческого буфета от компании «Вулворт» в Кембридже, штат Массачусетс. Во всех штатах магазины этой компании не разделяли покупателей по расовому принципу, а на юге в них существовали отделы для белых и для черных, как места в автобусах. Джо умел быстро исчезать, когда назревала конфронтация, и Джордж прозвал его благонамеренным трусом.

— Ты едешь с нами, Джо? — спросил он, стараясь скрыть скептицизм в голосе.

Джо покачал головой.

— Я пришел, чтобы пожелать вам удачи. — Он курил длинные ментоловые сигареты с белым фильтром и постучал такой сигаретой по краю пепельницы.

— Жаль. Ты ведь с юга, не так ли?

— Из Бирмингема, штат Алабама.

— Нас хотят представить пришлыми агитаторами. Было бы хорошо, чтобы среди нас в автобусе был южанин, тогда им нечем будет крыть.

— Не могу, у меня дела.

Джордж не настаивал. Он и сам — то побаивался. Если он будет распространяться об опасности, то, глядишь, и сам передумает. Он окинул взглядом группу и с радостью увидел Джона Льюиса, студента — теолога, умевшего ненавязчиво производить на людей впечатление, одного из основателей, студенческого координационного комитета ненасильственных действий, самой радикальной из групп борцов за гражданские права.

Их руководитель привлек к себе внимание собравшихся в кафе и начал делать заявление для прессы. Пока он выступал, Джордж заметил, что в зал, стараясь быть незамеченным, пробирался белый мужчина лет сорока, в помятом полотняном костюме, приятной наружности, хотя немного полноватый, с румянцем на лице, как у пьяницы. Он выглядел как пассажир с автобуса, и никто не обратил на него внимания. Он подсел к Джорджу, положил ему руку на плечи и прижал к себе.

Это был сенатор Грег Пешков, отец Джорджа.

Их отношения не представляли собой большого секрета, в Вашингтоне о них знали, но никогда не признавали во всеуслышание. Грег был не единственным политическим деятелем, имевшим такой секрет. Сенатор Стром Тёрмонд платил за обучение в колледже дочери их домработницы: ходили сплетни, что эта девочка от него, но это не мешало ему быть оголтелым сторонником сегрегации. Когда объявился Грег, никогда раньше не видевший своего шестилетнего сына, он попросил Джорджа называть себя «дядя Грег», и лучшего эвфемизма нельзя было придумать.

Эгоистичный и ненадежный Грег по — своему любил Джорджа. Подростком Джордж долгое время сердился на отца, но потом он воспринял его таким, какой он есть, решив, что отец наполовину лучше, чем никакой.

— Джордж, — негромко сказал Грег, — я волнуюсь за тебя.

— И мама тоже.

— Что она говорит?

— Она боится, что все эти расисты-южане убьют всех нас.

— Я не думаю, что до этого дойдет, но ты можешь потерять работу.

— Мистер Реншо что — то сказал?

— Ни черта подобного, он еще ничего не знает, но узнает, если тебя арестуют.

Реншо, родом из Буффало, был другом детства Грега и старшим партнером в престижной вашингтонской юридической фирме «Фосетт Реншо». Летом прошлого года Грег устроил Джорджа на работу солиситером-практикантом на фирме, и они оба надеялись, что после окончания университета вместо временной должности ему предложат постоянную работу. Вот была бы удача: Джордж стал бы первым негром, кто работал бы там не уборщиком, а кем-то еще.

Джордж сказал с некоторым раздражением:

— Участники рейса свободны — не нарушители закона. Мы пытаемся сделать так, чтобы закон вступил в силу. Преступники те, кто выступает за сегрегацию. Я бы хотел, чтобы такой юрист, как Реншо, понял это.

— Он понимает, но все равно не может держать на работе человека, у которого неприятности с полицией. Поверь мне, было бы то же самое, если бы ты был белый.

— Но мы за соблюдение закона!

— В жизни много несправедливостей. Студенческие дни позади — добро пожаловать в реальный мир.

Руководитель обратился к участникам поездки:

— Покупайте билеты и проверьте свой багаж.

Джордж встал.

— Ну как, смогу ли тебя отговорить? — спросил Грег.

У него был такой жалкий вид, что Джорджу очень хотелось уступить, но он не мог.

— Нет, я решил, — ответил он.

— Тогда, пожалуйста, будь осторожен.

Джордж был тронут.

— Я счастлив, что у меня есть люди, которые беспокоятся обо мне, — сказал он. — Я знаю это.

Грег сжал его руку и быстро вышел.

Джордж встал в очередь вместе со всеми в кассу и купил билет до Нового Орлеана. Потом он прошел к сине — серому автобусу и отдал свой чемоданчик, чтобы его закрыли в багажном отделении. На борту автобуса была нарисована огромная борзая и написан лозунг: «Мы повезем вас с комфортом». Джордж вошел в автобус.

Руководитель поездки направил его на одно из мест в передней части салона. Другим он предложил сесть так, чтобы рядом были белый и черный. Водитель не обращал никакого внимания на участников акции, а обычные пассажиры, казалось, проявляли лишь небольшое любопытство. Джордж раскрыл книгу, которую дала ему мать, и прочитал первую строку.

В этот момент руководитель сказал одной из женщин сесть рядом с Джорджем. Довольный, он кивнул ей. Он виделся с ней раза два раньше, и она ему понравилась. Ее звали Мария Саммерс. На ней было светло-серое хлопковое платье с высоким вырезом и пышной юбкой. У нее была такая же темная кожа, как мать Джорджа, миловидный приплюснутый носик и губы, которые навели его на мысль о поцелуе. Он знал, что она студентка юридического факультета Чикагского университета и, как он, должна в этом году окончить его, то есть они были примерно одного и того же возраста. Он понял, что она не только умна, но и целеустремлена: иначе как девушка, да к тому же темнокожая, могла попасть на юридический факультет.