Цветок из пламени - Чернованова Валерия М. - Страница 22

Его светлости пришлось меня отпустить — для борьбы с юбками требовались обе руки. А также ангельское терпение, коим де Шалон никогда не мог похвастаться. Маркиз тихо выругался, пытаясь задрать подол платья и при этом не запутаться в бесчисленных кружевах.

— Вы словно кочан капусты, — раздраженно попеняли мне.

— А вы знаете толк в комплиментах, — огрызнулась в ответ.

Повиснув на страже — ноги уже не держали — запуталась пальцами в мягких волосах. Было сложно справиться с искушением, и я коснулась губами теплой щеки. Еще и еще, вдыхая родной, такой любимый запах, и где-то глубоко внутри ругая себя за эту слабость.

Невозможный. Невыносимый. Мой.

Зажмурилась от яркого, острого ощущения, когда сильные пальцы, пройдясь от колена вверх по бедру, достигли самого сокровенного. Кусая губы, чтобы не застонать в голос, я наслаждалась ласками мужа, то дразняще медленными, то сводящими с ума, быстрыми.

— Так что ты там говорила насчет развода? — спросил, доводя до умопомрачения своим шепотом, своими поцелуями.

Что-то говорила… Вспомнить бы что. А еще я, кажется, собиралась его ненавидеть. И ненавидела.

Вроде бы…

Коварные королевские вина. И еще более коварный страж. Ах…

Удовольствие накатывало, усиливаясь с каждым мгновением. Казалось, мир вокруг исчез. Или, вернее, уменьшился до таких размеров, что теперь мог вместить только нас двоих.

Не осталось места ни для Серен, ни для ревности и обиды. Лишь одно желание — стать с ним единым целым, имело смысл.

Страж подхватил меня под бедра, крепко прижимая к стене. Прикрыла глаза, вслушиваясь в тяжелое рваное дыхание мужа, вбирая его в себя.

И вдруг сердце запнулось, пропустило удар. Видение из прошлого ненавистной кузины ослепило. Я как будто перенеслась во времени, в такую же летнюю ночь, напоенную ароматами леса, приторно-сладким запахом возбуждения. Оно казалось почти осязаемым, бурлило вокруг стража и его избранницы.

Серен.

Я чувствовала все, что испытывала тогда она, с готовностью отвечая на ласки еще, кажется, жениха.

— …Мы не должны, — томно говорит кузина, даже не пытаясь отстраниться. Скорее, просто чтобы дать понять: она девушка благовоспитанная.

— Ты сводишь меня с ума, — осыпая поцелуями изящную шейку, оттененную рыжими кудрями, шепчет страж.

— И только? — наигранно возмущается Серен.

— И только? — Я, как когда-то она, смотрю в глаза мага, потемневшие от желания. В них отражаются все его чувства. Не ко мне, к ней. — Я люблю тебя, слышишь? — порывисто восклицает он. — Люблю до безумия. Как никогда никого не любил! Настолько сильно, что готов выкрасть тебя и сделать своей женой уже сегодня! Сейчас.

Люблю… Наверняка это слово Серен слышала от него не раз. Я же… Нет, не припомню.

Видение померкло, растаяв в уголках моего сознания.

— Остановись, — дернула головой, уворачиваясь от очередного поцелуя. Но меня не слышали. — Прекрати! — Вцепившись пальцами в плечи стража (на ощупь точно два камня), попыталась оттолкнуть его от себя.

Затуманенный желанием взгляд скользнул по моему лицу и задержался на губах. Кажется, его светлость собирался наплевать на всякое сопротивление и продолжать терзать меня поцелуями.

Я не позволила. Просочившись в щель между стеной и стражем, неловко подхватила сползшее к ногам платье, вернее, то, что от него осталось. Отступила на шаг.

Я вдруг отчетливо поняла, что действительно ему интересна. Как постельная грелка.

К тому же теперь, после того как избавился от чар, Моран наверняка мучается чувством вины. Вот и пытается проявлять заботу. Поступать правильно.

А мне не нужно правильно! Мне нужен тот безумно влюбленный мужчина из чужих воспоминаний. Чья любовь сумела бы унять обиду, прогнала бы любые страхи.

Но ее не было.

— О разводе лучше поговорим… в другой раз, — сказала зачем-то и, не оглядываясь, бросилась прочь.

Прочь от стража, от его прошлого. Которое ранило так больно.

— Мы что-нибудь придумаем.

— Перестань бубнить одно и то же! — со злостью прокричала Серен. Покосившись на владычицу Чармейского леса, сгорбившуюся в кресле, снова повернулась к зеркалу. — Придумаем, придумаем… Придумаем что?! Демонова оболочка отторгает мою душу!

Ее светлость ударила в сердцах кулаком по столику, инкрустированному слоновой костью и лазуритом. Крышки на многочисленных шкатулках испуганно звякнули, а маленькое ручное зеркальце в серебряной оправе едва не свалилось на пол.

— Из-за твоей ошибки…

— Не дерзи мне, девочка, — тихо, но от этого не менее грозно прошелестела ведьма. — Я помогаю тебе только лишь потому, что в свое время твой прадед был ко мне милосерден.

От злости Серен едва не заскрежетала зубами. Если бы не неосмотрительность Берзэ, она бы не застряла в теле, которое теперь стало для нее ловушкой.

Не далее как вчера ее светлость обнаружила у себя седую прядь. Она терялась в светлых волосах и была почти незаметна. Почти. А сегодня одна из придворных дам — глазастая стерва! — во время игры в карты обратила внимание, свое и всех собравшихся, на то, что у герцогини тусклый цвет лица и кожа кажется дряблой.

Дряблой!

С трудом дождавшись конца игры, Серен помчалась к себе и вот уже который час не отлипала от зеркала. Явившаяся на ее зов ведьма была вынуждена признать — тело герцогини старело, и будет стареть, пока Серен не превратится в дряхлую старуху, а потом погибнет.

— А я ведь только-только начала к нему привыкать… — Молодая женщина до боли закусила губу. Алая бусинка крови проступила на коже. Серен слизнула ее и досадливо поморщилась. — И что прикажешь делать? Моран стережет девчонку. Я не могу подобраться к ней, чтобы вернуть силу. Не то что завладеть ее телом…

— Оставь пока мысли о силе! — раздраженно крикнула ведьма. — Твоей душе нужен новый сосуд. Вот о чем следует думать!

— Сколько у меня времени? — с замиранием сердца спросила д’Альбре.

— Месяц. Может, неделя. — Старуха неопределенно пожала плечами. — Ты первая, чью душу я призвала в мир живых. С тех пор как морры воскрешали мертвых, миновали столетия. Я предупреждала, что колдовство это неизведанное и могут быть последствия.

— И что мне теперь, всю жизнь, как блоха, скакать из тела в тело?! — еще больше распалялась Серен, выискивая у себя новые признаки старения. Первые, пока еще едва заметные, морщинки вокруг глаз. Пигментное пятнышко на груди, которого прежде не было. — Неизведанное! Что, если всякий раз новая оболочка будет меня отвергать? Не желаю закончить свои дни в теле такого же убожества, как ты!

Теперь настал черед Берзэ скрипеть зубами от гнева. Не приюти ее тогда граф ле Круа, прадед этой соплячки, не стала бы возиться с неблагодарной и уже давно бросила бы ее на произвол судьбы. Но его сиятельство спас лесную колдунью от преследований жрецов Единой, еще когда она была совсем юной. Берзэ поклялась на крови верой и правдой служить своему спасителю и его потомкам и была намерена сдержать клятву.

Хотя порой хотелось придушить мерзавку.

— Потому и нужна была родственница, — терпеливо заметила лесная колдунья.

— Потому я и просила тебя использовать Александрин! — огрызнулась молодая женщина. — Но теперь Моран скорее убьет ее, чем отдаст мне ее тело. Может, сначала стоит избавиться от него?

— Страж окружил себя такими мощными заклятиями, что даже мне через них не пробиться. Пытаясь его уничтожить, мы лишь напрасно потеряем время. Которого у тебя нет.

— Тогда мы возвращаемся к тому, с чего начали, — выдергивая из прически шпильки, нервно заметила герцогиня. — Придется выбирать тело одной из этих пустоголовых куриц и надеяться, что оно «подружится» с моей душой. — Серен презрительно кривилась, перебирая в памяти имена и лица придворных дам.

На ком же остановить свой выбор…

— А как насчет тела восемнадцатилетней девочки? Юной, здоровой, красивой, — расплылась старуха в улыбке. Бесшумно приблизившись, встала за спиной у герцогини и вкрадчиво произнесла: — Твоей родственницы. Благодаря ей ты сможешь начать жизнь заново и в последний раз.