Розы на стене (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 36

– Думаю, инор полковник, что письмо от вас скорее успокоит лорда Штрауба, – возразил я.

– Вы все-таки лицо официальное, вам веры больше.

– Капитан Штаден, вам тоже письмо с магической почтой пришло, – вспомнил канцелярист.

– От леди Эдин.

– Волнуется тетушка за вас, – участливо заметил Циммерман.

– Может, ей тоже отправить официальное письмо, что оснований для беспокойства нет? – Спасибо, инор полковник, я сам напишу. Знаем мы, о чем волнуется тетя Эльза. Если полковник нечаянно проговорится о ненастоящей помолвке – пиши пропало, тетушка сделает все, чтобы помолвка стала настоящей, и мою дражайшую родственницу не остановит даже то, что леди – ненастоящая…

Глава 22

Фридерика

Энергии Бруна хватило и на инвентаризацию артефактов днем, и на попытки взлома ночью. При одной из таких попыток решетка заходила ходуном, настолько сильно, что показалось: сейчас отвалится и придавит навязчивого поклонника. Пациентов, раздавленных решетками, в моей практике пока не было, и я начала лихорадочно одеваться и припоминать, что же там нужно делать в первую очередь. Но тут к Бруну спустился Штаден и что-то резко сказал. Решетка успокоилась, а вот Брун — нет. Он начал возмущаться отсутствием компанейского духа моего «жениха» и договорился до того, что улетел прямиком в отвратительный розовый куст. И вот тут он взвыл. Не просто взвыл, а ВЗВЫЛ. Я даже поначалу решила, что в гарнизоне сработала сирена, возвещающая об опасности, и выскочила наружу. И не только я — буквально через минуту возле пострадавшего стояли всклокоченный Циммерман в незастегнутом мундире, заспанный Вайнер и пара дежурных офицеров. И это не считая Штадена, который выглядел так, словно не только что дрался, а просто вышел прогуляться перед сном. Хотя какое перед сном – прошла уже добрая половина ночи. — Брун! – заорал полковник. — Это уже переходит все границы! Я вас под трибунал отдам за создание паники среди гражданского населения в мирное время! Какого орка вы ночью вопите словно пожарная сирена? — Инор полковник, чего сразу под трибунал-то? – смутился Брун. — Я случайно упал на розы, вот и все. И посмотрел совершенно честными глазами на начальство, которое ничуть не размякло и не успокоилось.

– А орали вы так от того, что задели за куст? – Там же шипы ого-го, инор полковник. Мне показалось, они меня насквозь проткнули. И я не задел, я на розы свалился. — Если бы вы на них свалились, куст бы непременно сломался, а он стоит целехонек. Вам бы все шуточки шутить! – продолжал возмущаться Циммерман. — Придумайте что-нибудь поубедительнее. — Он действительно свалился на розы, – с неохотой подтвердил Штаден, не уточняя, что помог приятелю в этом сложном деле.

– Это не цветы, инор полковник, это оружие массового поражения, – пробурчал Брун, -- их необходимо удалить из гарнизона. Вернуть герцогу. Все равно та, кому это дарилось, больше здесь не живет и подарок с собой не забрала, выходит, мы присваиваем герцогское имущество, а это ни в какие рамки. Розы стояли совершенно целые: стебли воинственно торчали, ощетинившись не только шипами, но и листьями, крупные цветы одуряюще пахли и не радовали ни одним свалившимся лепестком. Да, эти розы могли за себя постоять. Полковник наверняка подумал о том же, когда на них взглянул.

– И что вы предлагаете? Выкопать и отправить герцогу? Сами возьметесь? Брун шарахнулся от куста, словно ему предложили взять лопату в руки прямо сейчас. Но быстро сделал вид, что просто подошел поближе к собеседнику, чтобы точнее донести свое мнение.

– Зачем сам, инор полковник? – уверенно пробасил он.

– Дело тонкое, требует подхода специалиста по растениям, который аккуратно извлечет отсюда и перенесет туда. Герцогский садовник с этим справится куда лучше любого офицера в гарнизоне. Нам доверять такое нельзя – непременно повредим герцогское имущество.

– Вот и договоритесь с ним, – решил полковник, – а пока, чтобы я вас не видел ни у роз, ни у целительского отделения. Попадетесь на глаза – выкапывать и возвращать будете сами. Причем выкапывать сразу, а возвращать – по окончании карантина. А до того времени этот замечательный цветок будет стоять у вас.

– Инор полковник, вы пытаетесь лишить меня доступа к целителю. А если буду умирать, тоже нельзя к Вайнеру или леди Штрауб? – деловито уточнил Брун, разом взбодрившись.

– Можно, – порадовал его полковник.

– Но как только они признают вас здоровым, сразу начнете выкапывать розы. Брун посмотрел на куст с огромным отвращением и потер бок, наверняка тот самый, который свел с розами близкое знакомство, поэтому теперь сама мысль о любых контактах с растениями вызывала у Бруна не слишком приятные мысли.

– У меня аллергия на розы, – сделал последнюю попытку он. И чихнул. Не менее громко и выразительно, чем до того убеждал окружающих в своей невиновности.

– То-то вы у них постоянно ходите, – едко отметил полковник.

– Странная такая аллергия, затрагивающая исключительно мозговую деятельность.

– На что не пойдешь ради прекрасных глаз? – Брун гулко вздохнул и укоризненно посмотрел почему-то на меня.

– Нет у него никакой аллергии, – Вайнер зевнул, намекая, что пора расходиться.

– Одна дурь и куча нерастраченного здоровья. Розы покопать ему даже полезно. Может хоть сейчас начинать, главное, чтобы молчал. А то перебудил всех. Вон, даже леди Штрауб подскочила. Наверняка думала, что нападение орков.

– Ночью вообще-то спать надо, – Брун недовольно взглянул на целителя.

– Я как раз и шел, но упал в розы. А какой в них сон, сам подумай, Томас? Уверен, до утра они без меня обойдутся. И исчез с такой скоростью и, главное, почти незаметно, что появилась уверенность, что при необходимости он может действовать четко, быстро и бесшумно, а значит судьба Гарма при нападении потенциального противника не такая уж печальная, как мне начинало казаться… Штаден потянул меня в целительский корпус. Его желание избежать объяснений с полковником, который теперь непременно найдет новую жертву для высказывания претензий, было понятно, поэтому я позволила себя увести и бурчание полковника на оставшегося Вайнера слышала уже издалека.

– Не надо было вам выходить, Фридерика.

– Когда раздался этот ужасный звук, я решила, что на нас напали, – смущенно призналась я.

– Да, вопит Брун занимательно. Со сна еще не то может показаться.

– Не могу этим оправдаться – я не спала.

– Брун разбудил? – Не только. Почему-то, стоит лишь уснуть, сразу начинает сниться что-то такое странное, что я в страхе просыпаюсь.

– Что именно? Голос Штадена прозвучал спокойно, но в глубине глаз промелькнула тень тревоги. Настолько быстро, что я засомневалась, не показалось ли.

– Не могу сказать. Совершенно не помню, что снилось, остается лишь ощущение чего-то липкого и противного. И страх, что в следующий раз не проснусь. Я и прошлую ночь почти не спала.

– Я заметил, что вы не выспались, но отнес это на Бруна и раннюю побудку. Почему вы не сказали раньше? Придется с вашим страхом бороться доступными методами. Сегодня спите в моей постели, – неожиданно заявил Штаден.

– Ну, знаете ли! – возмутилась я.

– Фиктивная помолвка не дает вам права на такие заявления. Я не Ульрика, если вы не забыли, у меня нет привычек шастать по чужим кроватям.

– Придется вырабатывать, – нагло ответил он, – поскольку в вашей комнате спать нельзя, несмотря на выданный амулет. Похоже, он полностью не экранирует влияние роз, поэтому меняться комнатами с вами я не буду.

– Даже если мне нельзя спать в своей комнате, это не значит, что я буду спать с вами. То-то вы мне так старательно сегодня ручки целовали. Я думала – выполняете просьбу Вайнера, а оказывается, это была подготовка! И какая подготовка, по всем правилам! Нежные прикосновения, почти незаметные окружающим, заставляли сердце биться чаще, зато голову отключали напрочь. Ничем другим я не могла объяснить то, что не торопилась забирать у него свои руки, а наслаждалась каждым мгновением. Не в моем положении позволять подобные вольности, вот он и решил, что может рассчитывать на продолжение. Я так на себя разозлилась, что чуть было не дала Штадену по нагло ухмыльнувшейся физиономии.