Розы на стене (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 28

– Утверждает, что она на редкость благовоспитанная.

– Кошка? О, конечно, – расцвел Брун.

– Наверняка вся в хозяйку. Золотистая и грациозная. И очень, очень хорошо воспитанная.

– Герцогиня Траттенская припомнила, что леди Штрауб – блондинка, – ехидно заметил Штаден.

– Но поскольку любовь к переменам цвета волос у хозяйки, а не у кошки… Брун посмотрел так, словно Штаден его оскорбил жесточайшим образом. Я уж подумала, что сейчас он начнет восхвалять уже белых кошечек, в надежде поразить меня в самое сердце, но нет капитан лишь кисло спросил: – И как только Штаден уговорил вас пойти на ужин? Со мной идти вы не соглашались…

– Я был более убедителен. К тому же я не ухаживаю за всеми подвернувшимися целительницами.

– Я тоже не ухаживаю за всеми подряд, – возмутился Брун.

– Только за леди Штрауб. И только потому, что других целительниц нет в зоне видимости. И не только целительниц – в гарнизоне вряд ли много дам, достаточно молодых для бруновского интереса. А он заперт здесь на целую неделю. Да… Знала бы, что все так обернется – ни за что бы не согласилась на предложение Ульрики. Здесь весь доход от этой авантюры уйдет только на успокаивающие зелья. Хотя отпугивающие были бы надежнее.

– Фред, тогда почему на окно комнаты целительницы поставили решетку? Наверняка от тебя. Ты же не столь хорошо воспитан, как кошечка леди Штрауб. Лазишь в окна и без необходимости.

– Без необходимости я в окна не лажу. Тебе бы только опорочить мой светлый облик в чужих глазах, – укоризненно сказал Брун.

– Эту решетку уже года два как поставили. При чем тут я? – Так там тоже жила целительница. Хочешь сказать, не пытался нанести ей визит через окно? – Я? Я визиты наношу исключительно через дверь, – он возмущенно посмотрел на Штадена, но возмущение было столь ненастоящим, что даже я не поверила.

– И вообще, там плетистые розы на стене, с огромнейшими колючками, а это, знаешь ли, не способствует лазанью по стенам…

– А с левитацией у тебя все те же проблемы? – Какие проблемы? Нет у меня никаких проблем. Брун возмущенно засопел, поклонился и ушел, одарив меня на прощанье разочарованным взглядом.

Глава 17

Гюнтер

Фридерика ждала от меня немедленных действий, пришлось напомнить, что пока мы ничего не знаем и сейчас можем только расспрашивать, и то — очень осторожно, если ее подозрения о смерти сестры верны. К сожалению, инорита ничего определенного не могла рассказать, поскольку не помнила в письмах указаний на что-то незаконное, а тональность еще ни о чем не говорила. Все же нельзя было исключить вероятность того, что это случившееся — обычное самоубийство, и именно по той причине, что указал следователь. Фридерике говорить такое не стал, близкие люди иной раз упорно не хотят признавать очевидное. Поскольку жажда деятельности была в ней слишком сильна, предложил внимательно осмотреть комнату погибшей сестры: после нее там никто не жил, вдруг что-то осталось. Маловероятно, конечно, но все же… Проводив Фридерику, я заглянул к Вайнеру, слишком уж явно было его нежелание говорить о зачарованной решетке на окне моей подопечной. Пришлось подождать в коридоре: целитель с выражением жесточайшей скуки выслушивал очередного пострадавшего от карантина, который находил у себя все новые и новые симптомы в надежде поваляться несколько дней в одной из карантинных палат. Дверь оставалась чуть приоткрытой, поэтому некоторое время я наслаждался плодами чужой фантазии: черный дымок при выдохе, звездочки в глазах при вдохе и жесточайшая ломота в костях. Картина вырисовывалась очень живописная.

– Рядовой, вы совершенно здоровы, — наконец не выдержал целитель.

– Нечего выдумывать ерунду. Где ваш выдыхаемый дым? — Его просто плохо видно, — вдохновенно продолжал врать пациент.

– У вас освещение слабое, а дым тоже не слишком сильный. А вот на солнце… — А вот на солнце все пройдет, – Вайнер был невозмутим.

– Кроме ломоты, разумеется. Но она — последствие вчерашнего перепоя, исцелять не буду. Свободны.

– Но вы обязаны… — Такое исцеление — только по личному распоряжению полковника Циммермана, – отрезал целитель.

– Не собираюсь тратить на всякую ерунду Дар. Я один – вас много. Звездочки, видите ли, у него в черном дыму. Пить надо меньше. Пациент обиженно засопел, так громко и выразительно, словно надеялся, что целитель устыдится и все же займется своими обязанностями. -- Чего вы ждете? Можете идти.

– Хоть зелье дайте какое. А то ходить невозможно, – прострадал рядовой.

– И голова раскалывается…

– Зелье от похмелья не входит в комплекс, оплачиваемый военным ведомством.

– Сколько? Вайнер озвучил, страдалец попытался торговаться. Интересно, знает ли Циммерман о маленькой подработке своего подчиненного. Наверняка знает, но смотрит сквозь пальцы. Второго целителя нет и не обещают, а на этого надавишь – без последнего останешься. А ведь гарнизон оплачивает еще и зелья, поставляемые Фальком, часть из которых наверняка уходит на сторону. Но полковника я понимаю: должен же Вайнер при фактически круглосуточном режиме работы иметь хоть какие-то привилегии? Торг набирал обороты и громкость. Но единственная уступка целителя, небольшая скидка при покупке сразу трех флаконов, никак не могла примирить покупателя с тем, что вообще придется платить.

– Целители должны быть самоотверженными, а не жадными, – разочарованно выдал неудачливый пациент.

– Вы же спасаете людей.

– Если с вас не брать денег, то я скоро окажусь на местном кладбище, – меланхолично заметил Вайнер.

– Силы мои конечны, а ваши желания – нет. Приходится отделять важное от неважного. Решайте, берете или нет, а то я подумываю, не поднять ли цену. Все же карантин на неделю, новых поставок не будет…

– Грабитель… После очередного возмущенного вздоха послышалось звяканье отсчитываемых монеток, и наконец посетитель вывалился в коридор с несчастнейшим выражением физиономии. Да, расставаться с кровными, когда хотел получить то же даром, всегда тяжело.

– И у вас звездочки и дым? – усмехнулся мне целитель, ссыпая монетки в верхний ящик. Сумма небольшая, но явно улучшившая ему настроение.

– Ваш приятель Фальк пытался меня обеспечить хотя бы дымом, но задымился сам.

– Странно, Фальк обычно весьма аккуратен, и если уж наметил жертву, дымиться должна она.

– А пострадавшим от его действий полагается скидка? – Нажалуетесь Циммерману? – заинтересовался Вайнер.

– Жаловаться? Я? Инор Вайнер, за кого вы меня принимаете? – Пока не знаю, – он выразительно посмотрел.

– Пришли же вы зачем-то ко мне, а теперь намекаете на скидку.

– Появился вопрос по поводу решетки на комнате леди Штрауб. Кто и зачем ее поставил.

– А вам-то какое дело? – невежливо спросил целитель. Грубость я решил проигнорировать. Силой его заставить отвечать нельзя, да и показывать, что ответ важен, не стоит.

– Как вы знаете, меня поставили охранять леди на время ее пребывания в гарнизоне, поэтому должны понять мое желание знать, от чего ее следует охранять в первую очередь. И если дело в Бруне и ему подобным, то хотелось быть уверенным, что решетка их не пропустит.

– Не должна. Там сложное комплексное заклинание по всей стене, – неохотно ответил Вайнер.

– Циммерман специально мага приглашал из штаба. Тот и предложил установить решетку, на нее ставить легче и в дальнейшем тратится меньше энергии. Перед приездом леди Штрауб ее проверили, неожиданностей не должно быть.

– Вы мне так и не сказали причину, – напомнил я.

– Так вы и сами поняли, – поморщился Вайнер.

– В основном, конечно, Брун. Причем он не просто норовил пробраться в комнату инориты Рильке, но и с заходом через мой склад. Ваш приятель, знаете ли, пьет все, что пахнет спиртом хоть немного. В результате не только урон запасам, но и экстренное откачивание, если он ухитрялся выпить что-то ядовитое из сейфа.

– У вас так плохо защищен сейф? – удивился я.