Розы на стене (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 19

– Я могу сама вернуться в гарнизон, чтобы вам не мешать. При этих словах леди метнула в меня один из своих гневных взглядов. Она собирается вернуться сама? Как мило. А заодно узнать, как там любовник и выработать очередной план? – Не можете, – отрезал я.

– Полковник Циммерман приказал вас охранять, а на расстоянии это затруднительно.

– Леди Штрауб, пожалуйста, пересядьте за соседний столик, – предложила Матильда.

– Я закажу вам фирменный десерт. Уверена, вам он непременно понравится. Все это сопровождалось столь сладкой улыбкой, что если бы ее добавить в чай, пить было бы невозможно – сплошной сироп. Но наверное, леди Штрауб была к сладкому неравнодушна, поскольку не только не скривилась, но даже ответила не менее приторной улыбкой, прежде чем пересесть. Да уж, эти две нашли друг друга на мою голову. Надеюсь, не объединятся…

Сел я так, чтобы постоянно видеть леди Штрауб. Можно, конечно, бросить на нее маячок и время от времени запускать контроль, но к чему лишний раз тратить магию, которая может пригодиться для чего-нибудь более важного? Хотя маячок на нее стоит поставить, мало ли…

– Гюнти, ты такой ответственный, – теперь Матильда положила свою руку на мою, пытаясь сделать так, чтобы все мое внимание принадлежало только ей.

– Это мне всегда в тебе очень нравилось. Точнее, нравится. Гюнти, прости меня…

Показалось, что она готовиться разрыдаться. Этого допустить было никак нельзя.

– Дорогая, мне не за что тебя прощать. Ты поступила так, как посчитала нужным, я – тоже. Извини, но наши отношения прежними никогда уже не станут.

– Гюнти, я ошиблась, – Матильда придвинулась так близко, как только могла, весьма соблазнительно облизнула нижнюю губу и жарко задышала мне прямо в ухо.

– Тебя мне никто не смог заменить. Почему-то захотелось спросить, на скольких она проверила. Но такой вопрос опасно близок к выяснению отношений, чего я пытался избежать, поэтому я только сказал: – Матильда, к чему это теперь? Ты замужем. Я очень надеюсь, что в браке ты получила то, чего тебе не хватало в наших отношениях.

– Мне всего хватало, – она все-таки всхлипнула, – но хотелось большего. Но когда я это большее получила, выяснилось, что без тебя оно вообще ничего не стоит. Я хочу тебя, понимаешь? Ее рука сжалась, впиваясь в мою ногтями. Я чуть поморщился, поскольку это было не столь болезненно, сколь навевало ненужные воспоминания о том, как ее острые ногти проходились по моей коже, чуть впиваясь и царапая. Да, нам было хорошо вместе, но – было. Сидящая передо мной молодая женщина, вне всякого сомнения, была прекрасна, даже красивее, чем раньше, но… Но она не была той Матильдой, которую я любил, она была чужой. Чужой и нелюбимой.

– Нет, не понимаю, – лениво процедил я.

– Такое желание не слишком подходит герцогине. Не думаю, что твой муж отнесется с пониманием к такому.

– Если тебя беспокоит только это, – торопливо зашептала она, – то он ничего не узнает. Гюнти, сама судьба на моей стороне, иначе бы ты никогда не оказался в Траттене…

Она выразительно улыбнулась, дразняще-манящей улыбкой, так хорошо знакомой и ничуть не изменившейся с нашего расставания. Судьба, а как же! Не судьба, а этот противный старикашка Лангеберг, который изо всех вариантов выбрал самый для меня нехороший. Впрочем, когда я выполню его поручение, меня отсюда наверняка переведут в более интересное место.

– Конечно, он ничего не узнает, потому что ничего не будет. Матильда нахмурилась. Руку она не убирала, напротив – ухватилась крепче, но хоть ногтями не пыталась зацепиться, и то хорошо. Стряхнуть я ее мог, но как довести до бывшей невесты, что все, что было между нами в прошлом, там и осталось? – Гюнтер, – неожиданно заявила она необычайно жестко, – это ты виноват, что я так влипла. И теперь ты обязан помочь.

– Я виноват? Я как можно высокомерней приподнял бровь, показывая, что на такую ерунду меня не поймаешь. И в чем же я виноват? В том, что не герцог? Интересно, как она это будет доказывать? – Конечно, ты, – убежденно сказала Матильда.

– Ты мог меня остановить от опрометчивого брака. Даже силой оттащить в Храм. Но ты этого не сделал. Ты показал, что я для тебя значу намного меньше, чем я думала. А еще я мог заявиться на ее бракосочетание с герцогом Траттенским и заявить, что я против. Как там говорится? Что эта женщина принадлежала мне душой и телом? Телом-то да она принадлежала, но душой…

Душой она принадлежит только себе. Вот и сейчас ей что-то от меня нужно, и это что-то – отнюдь не ночь любви, как бы ни пыталась она меня в этом убедить. Только вот незадача – я ей больше не верю.

– Наш разговор бессмыслен, Матильда. Более того, мы заставляем ждать леди Штрауб и даем ей пищу для разговоров. Если ты забыла, я ее охраняю. Я бросил короткий взгляд на подопечную. Но она на нас не смотрела, вяло ковыряла в креманке какой-то сложный десерт и явно была поглощена размышлениями о собственных проблемах. Еще бы: выяснилось, что так просто мне ничего не подольешь.

– Гюнти, – Матильда опять заворковала, поняв, что жесткостью не добьется желаемого, – я была молодой наивной девочкой. Я не думала, что это окажется столь ужасно. Она приложила к глазам кружевной платочек, извлеченный невесть откуда с ловкостью профессионального мошенника, выдавить из себя хоть слезинку не смогла, но выразительно шмыгнула носом, намекая, что слезы скопились где-то внутри и она лишь волевым усилием не позволяет себе расплакаться.

– Если это так ужасно, что держит тебя рядом с мужем? Она распахнула свои и без того бездонные глаза. Забавно, как это я раньше не замечал, что у нее движения насквозь фальшивые, словно в процессе отработки она больше занималась тем, что восхищенно разглядывала себя в зеркале. Вот у леди Штрауб все получается куда естественнее. Не знал бы о ее репутации, принял бы за чистую монету все эти оскорбления и невинные непонимания.

– Как что? Он никогда меня не отпустит. А если отпустит… Муж никогда не отдаст мне сына, а я не могу оставить малыша на это чудовище. Гюнти, ты должен мне помочь. Ты обещал.

Она схватила мою руку и прижал к груди. Как-то так прижала, что это больше напоминало соблазнение, чем просьбу о помощи. Ощупывать ее грудь я не собирался. Не слишком меня интересовали изменения, произошедшие за эти несколько лет, поэтому руку я мягко, но непреклонно освободил.

– Не представляю, чем могу тебе помочь.

– Ты говорил…

– она манерно подрожала голосом, словно не в силах совладать с эмоциями, – ты говорил, что готов на все ради меня и что если понадобится твоя помощь, мне достаточно будет лишь тебя попросить. Так вот. Я тебя прошу. Нет, не прошу, умоляю.

– Попросить о чем? Избавить тебя от мужа? – саркастически спросил я.

– Да, – неожиданно оживилась она.

– Я знала, Гюнти, я знала, что ты непременно поможешь.

– Ты сошла с ума? – опешил я.

– Как ты себе это представляешь? – Не знаю. Главное, чтобы это представил ты. Вызовешь его на дуэль? Платочек был так же быстро убран, как и появился, и Матильда со счастливой улыбкой и надеждой в глазах смотрела так, что я невольно почувствовал себя еще большим идиотом, чем тогда, когда она сообщила о решении вступить в брак с герцогом. Она что, серьезно считает, что я могу ради ее прекрасных глаз просто так убить герцога Траттенского?! – Должен быть серьезный повод.

– Я согласна скомпрометироваться, – с готовностью предложила Матильда.

– Лишь бы все это закончилось побыстрее. Похоже, она согласна скомпрометироваться вне зависимости от моего желания, да еще так, чтобы у герцога возникло желание вызвать и убить любовника жены лично, а не препоручить это неблагодарное дело специалистам. Второе, кстати, намного более вероятно. Как-то не привлекает меня перемещаться по Гарму, стряхивая с хвоста не только леди Штрауб, но и наемных убийц.

– Не могу поверить, что ты фактически предлагаешь убить своего мужа…

– Гюнти, а что делать? – она ненатурально всхлипнула.

– Я тебе даже не могу всего рассказать, так как это нанесет непоправимый ущерб репутации герцогской семьи, а у меня сын, ты же понимаешь? Гюнти, мы любим друг друга, кому как не тебе прийти мне на помощь в трудную минуту? – Извини, дорогая, но не в моих правилах лезть в чужую семейную жизнь.