Маша и Медведь (СИ) - Адлер Оле - Страница 19

Скудно позавтракав, парочка отправилась в центр. Миша специально выбрал заведение подальше от дома, чтобы потянуть время. По дороге он рассказывал Маше интересные факты о старой Москве. Знал не так уж много, но достаточно, чтобы удивить гостью столицы. Посетовал, что сейчас зима. Как настоящий Медведь, он не любил зиму и ее снежные забавы. Но вот летом умел развлекаться по полной. Заранее пригласил Машу потусоваться к себе на недельку, чтобы хорошо повеселиться в теплое время года. Она кивала всю дорогу. Миша не очень то верил ее набережным утверждениям. Потом она снова соглашалась, когда он заказывал еду. И опять не возражала по части напитков. Ей было все равно, когда Миша советовался по части продуктов в магазине.

Какая разница, Миш? Покупай, что хочешь. У меня поезд. И уже пора поторапливаться.

Она постучала пальцем по циферблату часов, и теперь уже Мишка небрежно кивнул. Он тянул время. Маша нервничала, потому что они слишком задержались в магазине. У Мишки в квартире осталась ее небольшая сумка с бельем и косметикой, поэтому рвануть прямо на поезд она не могла. К тому времени, когда они вернулись домой, Маша была вне себя от волнения. Она мысленно перебрала все варианты, чтобы добраться до поезда вовремя. Решила, что рванет на метро, потому что движение в центр было так себе. И куда народ поперся первого января?

Идеально было вы вызвать вертолет, но тогда уже можно было и лететь на нем до Тулы, а не до вокзала. Миша видел, как ее колбасит, делал вид, что не замечает. Лишь мысленно посмеивался, лелея коварный план.

Едва они вошли в квартиру, Миша схватил Машу за руку, не давая ей рвануть в комнату к сумке. Положив ладонь ей на шею сзади, притянул к себе, чтобы поцеловать.

Миш, я опоздаю,  пробормотала Маша, пытаясь говорить и целовать его одновременно. Отказаться от его губ она не могла.

Ты уже опоздала,  успокоил ее Симонов.

На метро   попыталась возразить она.

Минут сорок трястись. До поезда меньше получаса.

Вертолёт,  последняя надежда.

На нашей крыше нет сигнальных огней.

А если прямо до Тулы?

Тысяч в сорок встанет. Зачем тебе так тратиться?

Домой надо.

Дела?

Нет. Просто   ее аргументы иссякли.

Мишка решил добить.

Останься, Маш. Еще на одну ночь. Выходные же. Побудь со мной.

Его руки уговаривали, избавляя от одежды. Губы соблазняли сладкими поцелуями. Крепкое горячее тело требовало ее ласк. Вкрадчивый низкий голос гипнотизировал.

Не было у нее причин отказываться. Не было повода мчаться домой в пустую квартиру. Не было желания сопротивляться соблазну.

Маша осталась, взяв с Миши обещание, что завтра он обязательно довезет до вокзала ко времени. Они действительно выехали заранее. Маша не волновалась, лишь немного злилась на себя за то, что не нашла сил или наглости напроситься на продление гостевой визы в апартаментах Симонова. Однако она нашла повод погордиться собой. И так позволила себе больше, чем отмерила изначально. Не следует привыкать.

Симонов тоже злился, что не нашел в себе смелости уговорить Машу остаться подольше. Его немного настораживала ее холодность и отчужденность. Она была горяча в постели. Отзывчивая, пылкая, внимательная. Но все это гасло, едва они вставали с кровати. Мишка не стал противиться, когда Маша напомнила о поезде.

Шальная идея посетила его по дороге. Вставив телефон в держатель, он включил навигатор, проверяя загруженность тульского направления. Дороги окрасились в зеленый свет, давая добро Мишкиному авантюрному решению. На следующей своротке Симонов вывернул руль, едва успев перестроиться.

Ты чего?  Маша схватилась за ручку над головой, перепугавшись от его маневра.

Сдался тебе этот поезд, Маш,  развязно проговорил Симонов,  Дороги пустые. Довезу я тебя быстрее и комфортнее.

Она открыла рот, но опять не нашла, чем крыть его аргументы.

И сосиску мне на заправке купишь?  зачем-то брякнула она, как и Антону перед первой поездкой в Москву,  Без сосиски я не согласна.

Даже кофе куплю,  подмигну Миша, улыбаясь широко-широко.

Он сдержал обещание. Накормил заправочной сосиской, доставил до дома. Когда Миша потянулся за поцелуем прощания и благодарности, Мария не смогла не сказать:

Зайди что ли? Отдохни от педалей, чайку попей.

Миша, конечно, был рад ее приглашению. В конце концов, она уговорила его остаться на ночь. Ну куда бы выгнала в дорогу по темноте. Не гуманно. В итоге Мишка остался у нее еще на два дня. Может и неделю бы провел в Туле, но Джедай слезно ныл в трубку, что народ устал квасить и хочет тренить. Миша согласился выйти работать раньше на один день. Да и Машу так же истово уговаривал Тульский появиться на работе.

Миша уехал, твердо уверенный, что через неделю обязательно вырвется к ней.

Маша махала рукой отъезжающей машине, надеясь, что он больше ее не побеспокоит.

Новый год Маши

Он поцеловал меня, и все преграды рухнули. Ничего больше не имело значения. Только его губы на моих губах. Кровь помчалась по телу, закипая и будоража, прогоняя сонливость. Я не могла сопротивляться. Наверно в его слюне было что-то ядовитое или волшебное. Эта чудесная отрава лишила меня воли, разбудив желание.

Я прижалась к нему крепче, желая чувствовать всем телом, каждой клеточкой. Даже легкая пижама мешала мне. Хотелось избавиться от нее. Или хотя бы от Мишиной майки. Компромисса ради я засунула руки под хлопок, чтобы погладить его грудь. Симонов застонал, разрывая поцелуй. Я испугалась и одернула ладони, ругая себя за глупую смелость. Но он прижал мои пальцы к себе, не давая вынуть.

Нет-нет, пожалуйста,  забормотал он шепотом,  Так приятно. Продолжай.

Теперь настала моя очередь застонать от его слов. Я осторожно касалась его, потом стала поглаживать. Миша продолжил меня целовать, но теперь отрывался, чтобы откликнуться на каждое мое действие.

Погладь еще, Маш. Девочка, ты такая ласковая, горячая. С ума меня сводишь.

Его губы переместились на мою шею, а руки заскользили по телу, задирая майку пижамы сзади, чтобы оголить спину. Он не делал ничего особенного, просто водил, едва касаясь пальцами, вдоль позвоночника. Но меня словно жгло током. Я вздрагивала и выгибалась навстречу. Уже сама искала его губы, бормоча бессвязно.

Миш я Миш, что ты..?

Нравится?  уточнял он, прежде, чем поймать мои губы,  Тебе приятно, солнце?

Да-да,  выдыхала я, корчась от удовольствия.

Миша улыбался, целуя меня. Очевидно, ему нравилось это не меньше.

Но когда его рука пробралась под шортики, а коленом он стал аккуратно раздвигать мои ноги, я сжалась и напряглась. Прежде, чем он спросил, в чем дело, я выпалила:

Нет.

Он тут же замер, сдвинул брови, открыл рот, но я снова перебила.

Я девственница.

Сказала, как отрезала. И очень сурово. Наверно по лбу у меня пронеслась светящаяся бегущая строчка: «Я тебе не дам, Симонов». Миша улыбнулся кривовато, проговорил:

Понятно.

Я собралась повернуться к нему спиной. Ясно, что на этом все закончится, раз секс не светит. Но Симонов опередил меня, снова поцеловав.

Я не сделаю, больно, Маш. Обещаю. Ничего не будет,  заворковал он мне в ухо,  Позволь Немного Чуть-чуть. Тебе ведь хорошо,  и снова добавил для убедительности,  Ничего не будет.

Вместо ответа я опять прижалась к нему. Он был таким сильным и горячим, надежным и красивым. Все это время даже мечтать не смела, что мы окажемся рядом. Даже почти пожалела, что заявила этот девственный меморандум. Про себя решила, что если он еще раз попробует, то не буду сопротивляться.

Но Миша не пробовал. Он целовал и гладил меня. Осторожнее и ласковее, чем раньше. Словно моя невинность была хрустальной и могла разбиться от любого неосторожного движения. Но постепенно его руки стали смелее, а губы настойчивее. И касания уже не были невинными. Он гладил мои бедра и живот, медленно поднимаясь к груди. А сверху вниз, от шеи по плечам и ключицам двигались его губы. Я выгнулась, подставляя себя его ласкам, отчаянно желая слиться, соединиться. Он осыпал меня поцелуями, отодвигая мешающую пижаму. Его рука снова вернулась на бедро, скользнула под шортики.